Отвоёванный шанс

– Копьё, – ответил он важно и продемонстрировал своё творение.

Это действительно было копьё, и сделано оно было элементарно: Маор просто срубил прямую длинную палку, вставил её в рукоятку ножа и крепко завинтил зажимы. На вид конструкция получилась очень крепкая и надёжная.

– Хорошая штука! – заметил Дуб. – Я себе такую же сделаю… В общем, я смотрю ему в окно, над дверью висит мешок с мукой, под кроватью его любимый бунгурмех сопит. Ну, чё делать? А у меня как раз в одном из карманов лежало несколько радиоуправляемых петард с пультом управления. Ну, вы знаете, что это такое и как работает. Я одну штуку ему на карниз положил и смылся. По дороге забежал в свою комнату, взял лимонад. Подхожу к нему, такой типо крутой весь, в одной руке – лимонад, другая – в кармане. «Во, смотри, какой лимонад! Такой тут трудно найти!» – говорю ему, а в это время жму на кнопку пульта. Из его комнаты раздаётся хлопок и громкий визг испуганного бунгурмеха. Он дёргается, врывается в комнату, желая понять, что там произошло, и…

Монийцы расхохотались.

– И чем всё закончилось? – спросил Тромонт с челнока, хотя всё уже было понятно.

– Да хорошо история кончилась. Я захожу в комнату, осматриваю сначала его, потом обрывки пакета на полу, качаю головой и говорю: «Братец, а тебе известно, что когда ставишь кому-то ловушки, то рано или поздно попадаешься сам? Ладно, давай я помогу тебе отряхнуться, и выпьем лимонад по этому случаю»… Вот так. После этого мы продолжили дружить. Правда, недолго мы без приключений жили – не интересно было. Поэтому мы как-то встретились, договорились о продолжении войны, выдули по этому случаю оставшуюся бутылку лимонада и продолжили друг другу гадить. Но это другая история, это я потом расскажу…

– Это всё интересно, но нам надо заранее решить, что мы будем делать завтра, – вклинился Тромонт.

– Так точно. И что мы будем делать завтра? – спросил Дуб.

– Например – попробовать поискать какие-нибудь съедобные виды растений. А заодно прогуляться по окрестностям и изучить местную флору и фауну.

– Я бы порылся на том холме, на котором развалины.

– Посмотрим.

– И, ещё, нужно найти источник пресной воды. Обязательно. Вот как-то так…

Красная полоса на западе налилась багрянцем и поблекла. Вечер понемногу сменялся на ночь, стало темновато. На небосводе начали проступать яркие местные созвездия: звёздное небо тут было очень яркое. В воздухе стали мелькать какие-то некрупные ночные летающие животные, ориентирующиеся, очевидно, с помощью ультразвуковых сигналов.

Монийцы на всякий случай укрылись в челноке, но с открытым люком. Маор наполовину высунулся из него и зорко следил за окрестностями. Разговор снова вернулся к странному случаю, который произошёл с Тромонтом час назад.

– Меня больше всего интересует механизм этого явления, – говорила Лайта. – Мысли ведь нематериальны, это просто информация!

– А Учитель никогда ничего не делает на пустом месте, кроме очень редких исключений. Значит, для этого нужен какой-то активирующий механизм. Может, ты просто случайно оказался в пересечении потоков каких-нибудь там высоких энергий? Бред, конечно, но…

– А может, Молох помог?

– Нет, это вряд ли… – сказал Тромонт, подумав. – Думаю, это всё спровоцировано атакой ящера. Я ведь не мог защитить обычным способом ни себя, ни Лайту, и Учитель, видя нашу безвыходную ситуацию, помог мне активировать в мозге какие-то невероятные способности, а потом, когда опасность миновала, он опять их отключил.

– Да, кстати, я слышал несколько историй о том, как монийцы делали с высшей помощью невероятные вещи, – начал Дуб.

– Это те, где твоему другу молния «помогла» и где твой пращур во время войны Раскола спасся, вовремя покинув место попадания ракеты?

– Это тоже занятные истории… Не, я сейчас другое вспомнил.

Дуб был феноменальным рассказчиком. На каждую жизненную ситуацию у него в голове имелся набор историй, число которых порой многократно вырастало за счёт того, что он умел качественно менять как героев рассказа и их действия, так и обстановку и смысл происходящего, так что на выходе получалась принципиально новая повесть.

Он уселся поудобнее и начал вещать.

– Было это на одной планете, где шенхель растёт жареный, а у трурнийцев крылья растут вместо ушей… Это присказка. А сказ вот. Жил-был один товарищ. Он работал снабженцем на одной базе, а рядом с их жилыми бараками, километрах в десяти, был испытательный полигон, где пилоты учились цель поражать. Ну, там цель ещё найти нужно среди деревьев. А в лесу в тот год много дикой харвары уродилось. Ну вот, пошёл он как-то эту харвару собирать. Собирал, собирал да и заблудился. По солнцу сориентироваться – никак, облака небо загородили. По густоте ветвей у растительности – тоже, дело на экваторе было. Решил наобум идти. Шёл, шёл и увидел небольшую прогалину, а на ней домик стоит, какой-то обдолбанный весь, но всё-таки дом. Авось в нём и живёт кто-нибудь. Начал он к нему подбираться. Уже полпути по бурелому преодолел, а тут в небе из-за облаков вылетает монийский штурмовик какой-то древней устаревшей конструкции и пикирует прямо на него! Ну, он как увидел это дело, побросал все корзины с харварой и стал в дикой панике окоп рыть. Пока штурмовик пикировал и домик ракетами-пустышками долбил, он успел себе яму почти в метр глубиной вырыть. Штурмовик отбомбился по дому учебными снарядами и улетел, а мой приятель как рванул из этой ямы! И дорога к дому как-то сама собой нашлась. Потом подошли контролёры проверить, как пилот отбомбился (по дымящимся отметинам на доме), нашли эту ямищу и понять ничего не могут: полчаса назад тут ничего не было! Причём видно, что её старательно голыми руками копали, по следам от сорванных когтей. Вот так. Потом этот пацан сам удивлялся, как он смог такую дыру сделать.

Пока Дуб говорил, ночь наступила окончательно. Воздух наполнился стрекотом ночных насекомых. Гудело вдалеке какое-то крупное животное.

– Сомневаюсь, что яма прям в метр была, – сказала Лайта. – Что-то мне в это всё не очень верится.

– Это истинная правда, – заверил её Дуб. – Вообще, в первоисточнике яма была не метр, а только шестьдесят – семьдесят, метр я для округлости сделал… но всё равно!

– Ага, и автор истории тоже сантиметров тридцать для округлости прибавил, – сказал Тромонт. – И что мы имеем? Хотя даже тридцать сантиметров за несколько секунд, да так, чтобы улечься можно было, тоже рекорд по скорости выкапывания ям. Но только не факт, что это вообще действительно было.

– Ну… Если честно – не факт, конечно.

– Я вообще в такие истории мало верил… Но после того, что Тром на моих глазах сотворил… Это просто магия какая-то!

– Как только мониец что-то не понимает, так тут же на Учителя сваливает… А трурнийцы – на Творца или на Молоха…

– Помню, мне в детстве казалось, что полёт игрушечного винтового аэроплана в воздухе – это тоже чудо. Я долго понять не мог, за счёт чего он в воздухе держится: сзади у него ни одного сопла нет, поэтому толкающей силы тоже быть не должно, а он разгоняется и летит! Только потом до меня допёрло, что маленький винт на носу, оказывается, тоже может сильный поток воздуха создавать.

– А я больше всего обалдел, когда увидел первого крылатого трурнийца в полёте, – поделился воспоминанием Тромонт. – До этого я и представить не мог, что представители моей расы могут летать без ракетного ранца, а так, сами… На фотографиях и рисунках видел до этого, конечно, но чтобы так, в жизни…

– Тс! – Маор напрягся и тревожно замер, пытаясь разглядеть что-то снаружи. – Там кто-то движется!

Внутри моментально наступила тишина. Но ничего больше слышно не было. Тромонт, Лайта и Дуб кое-как устроились у люка и тоже протиснули головы наружу – благо, он был достаточно большой, а монийцы были достаточно гибкие. Их глаза уже привыкли к темноте, так что они хорошо видели степь при свете ярких местных звёзд, но пока не было слышно и видно ничего, кроме шебуршения в траве каких-то мелких ночных насекомых.