Страница 4 из 7
Внизу стукнул дверной молоток, из холла послышались голоса. Серен торопливо сложила свои сокровища в коробку и сунула её под подушку. Наконец-то её жизнь наладилась. Долгое жаркое лето прошло замечательно: Томос показывал ей владения их семьи, они играли на лужайке, катались на пони и даже ездили на неделю к морю в Лландидно, где Серен, в купальном костюме в полосочку, училась плавать.
Леди Мэр и капитан Джонс были очень добры к девочке.
Неприятностей ничто не предвещало.
Серен быстро пригладила платье и сбежала вниз по лестнице. В холле толпились люди – деревенские ребятишки, викарий с сестрой, хуторяне, другие соседи, которых девочка ещё не знала, – и Томос приветствовал гостей.
Детей провожали в Жёлтую комнату. Серен пошла вместе с ними и удивилась тому, как преобразилось помещение. В тазиках плавали яблоки, стулья стояли кругом для игры «Кто лишний?», неподалёку лежали огромный свёрток с призом для «Посылочки»[1] и повязка на глаза для пряток – эту забаву девочка любила больше всего. Леди Мэр уже развлекала юных гостей, и пол был забрызган водой из тазиков, откуда дети доставали зубами яблоки.
Не иначе как в усадьбу пригласили всех ребят из деревни!
Но вдруг Серен забеспокоилась: она нигде не видела Гвина.
Девочка подбежала к Дензилу, который стоял в дверях и принимал пальто у гостей.
– Дензил, где Гвин?
– Не слышу!
Из-за громкого смеха и весёлой суеты Серен пришлось крикнуть ему в самое ухо:
– Я спрашиваю, где Гвин?
Дензил удивлённо посмотрел на неё:
– Полагаю, ставит в конюшню лошадей.
– Разве его не пригласили? Все другие мальчики здесь… Это нечестно! – возмутилась Серен.
Дензил лишь пожал плечами:
– Так устроен мир.
Девочка с досадой отвернулась и, огибая толпу гостей, решительно направилась в кухню.
Здесь стояло подлинное пекло. Все очаги были зажжены, все печи – затоплены, а на столах громоздились горы еды. Миссис Вильерс стояла у входа и отдавала короткие энергичные приказы, а горничные, нанятые для вечеринки, выстроились в длинную очередь, чтобы вынести подносы с угощением.
Серен пробралась к столу, быстро распихала по карманам три кекса, пирожное с заварным кремом и стопку сэндвичей и поспешила улизнуть, пока миссис Вильерс не успела воскликнуть: «Серен Рис, что ты вытворяешь?!»
Девочка побежала на хозяйственный двор.
Каретный сарай был забит экипажами, повозками, телегами. В конюшне теснились голодные лошади, которые привезли гостей. Наконец Серен нашла Гвина, выносившего из стойла сено.
– Ты тоже должен быть в доме, – окликнула его девочка.
Гвин удивлённо оглянулся.
– Серен, что ты здесь делаешь? Ты испачкаешь платье.
– Наплевать! Почему тебя не пригласили?
Он пожал плечами и зачесал назад волосы пятернёй.
– Я не хожу на детские праздники. Мне надо работать. Дензил сказал, я могу угоститься тем, что останется.
– Вряд ли после такой толпы останется хоть что-то. Поэтому я принесла тебе поесть.
Серен достала угощения и разложила их на деревянных рейках кормушки. Гвин подошёл ближе и распахнул глаза.
– С ума сойти, Серен, тебе здорово попадёт…
– За что? – Она недовольно потрясла головой. – Ведь это нечестно, что Томосу всё, а тебе ничего.
Гвин рассмеялся. Уплетая сэндвичи, он сказал с набитым ртом:
– Как вкусно! Белый хлеб! Никогда не ел белого хлеба.
– Они там играют…
– Так возвращайся к ним!
– Весь стол завален подарками для Томоса.
Гвин пожал плечами:
– У меня всё равно нет времени на игрушки.
– Даже новая гувернантка заявилась с подарком. Посмотрел бы ты, что она привезла!
– Я видел её. Она производит приятное впечатление. Будет учить вас заграничным штучкам, да?
Серен кивнула:
– Надеюсь.
Гвин задумчиво покачал головой:
– Хотя, знаешь, тут есть одна странность.
– Какая?
– На прошлой неделе я возил хозяев в церковь, и капитан говорил её светлости, что хочет пригласить для Томоса учителя и собирается разместить объявление в газете. Он говорил о мужчине, совершенно точно.
– Ну, потом он встретил в Лондоне гувернантку и…
– Но такого не может быть. – Гвин взял пирожное с заварным кремом. – Капитан с весны не был в Лондоне.
Серен удивлённо заморгала. И впрямь странно. А ведь действительно: когда миссис Ханибон приехала, капитан поначалу не мог вспомнить, что приглашал её.
– Мне нужно вернуться. – Девочка бросилась в дом, но на полпути остановилась. – Гвин!
– Да?
– В Плас-и-Фране ведь всё хорошо, правда?
Мальчик слизал крем с грязных пальцев и удивлённо ответил:
– Конечно, Серен. Всё в полном порядке.
Праздник был в разгаре. Жёлтая комната полнилась весёлыми криками, смехом и топотом. Стулья лежали на боку, повсюду валялась бумага. В гостиной, где собрались взрослые, фермеры в своих лучших костюмах неловко потягивали пиво из маленьких бокалов, а их жёны благоговейно рассматривали картины и лакомились изысканными закусками, сервированными на фарфоре. Леди Мэр и капитан величественно расхаживали между гостями.
А где же Томос?
Когда Серен вошла в дом, все дети разбежались по углам, и девочка поняла, что пропустила игру в прятки. Вдруг о её юбку потёрлась тёплая шкурка. Серен глянула вниз и увидела кота.
– Сэм, голубчик! – Девочка присела и стала гладить пушистого друга. Он с удовольствием подставлял бочка, и Серен вспомнила, как вчера он зашипел на миссис Ханибон. – Ах ты глупышка, – проговорила она и, наклонившись, прижалась головой ко лбу кота.
В комнату вошла леди Мэр.
– Серен! Где Томос? Пора резать торт.
– Наверное, где-то прячется. Не беспокойтесь, я его найду, – пообещала ей воспитанница.
Она поднялась и побежала на поиски мальчика. Сначала Серен посмотрела в больших комнатах, Голубой и Золочёной, и в маленькой гостиной леди Мэр. Потом помчалась на чердак и заглянула в детскую, но Томоса там не было, только деревянная лошадка раскачивалась от сквозняка. Потом Серен постучала в дверь спальни.
– Томос!
Ответа не было.
Далеко внизу дети смеялись и радостно вскрикивали – водящий находил одного за другим игроков в прятки.
Куда же делся Томос? Серен с испугом подумала о подвале, о странной золотой лестнице, которая вела в подземную страну. Но Дензил крепко-накрепко запер подвал, и теперь туда никто не сможет попасть.
Библиотека!
Серен помчалась по коридорам, обитым панелями из тёмного дуба, распахнула дверь библиотеки и заглянула внутрь.
Из высоких окон падали косые лучи садившегося за озеро солнца.
Томос стоял в багряном свете заката, рядом с ним находилась миссис Ханибон. Рука в красной перчатке лежала на спине у мальчика, и гувернантка что-то вкрадчиво нашёптывала ему, а на столе перед ними располагалась красно-золотая карусель.
Серен хотела было окликнуть друга, но остановилась. Какое-то чутьё заставило её отступить за занавеску над входом и прислушаться.
– Тебе нравится карусель, Томос? – журчала миссис Ханибон.
– Очень нравится. – Мальчик завёл ручку, и Серен увидела, как поехали по кругу маленькие фигуры, солдат застучал в барабан, а балерина стала крутить пируэты. – Не могу от неё оторваться. Музыка как будто проникает в меня, и я хочу слышать её снова и снова. Это мне о чём-то напоминает, но я не могу вспомнить, о чём именно.
Странно: Серен подумала о том же. Как только в тёмной комнате забренчала мелодия, лёгкий сквозняк пошевелил края лежавшей на столе газеты, коснулся высоких книжных полок, поднял в лучах света столбы пыли.
Девочка почувствовала беспокойство. Стало холодно, зябко, но ей вдруг захотелось забыть про всё и только слушать музыку и бесконечно танцевать под неё, подражая Томосу и миссис Ханибон, которые уже исполняли торжественный танец. Музыка словно заполнила собой весь мир, и ничего другого на свете просто не осталось.
1
Пока звучит музыка, по кругу передаётся свёрток с подарком. Музыка останавливается, и тот, у кого в руках свёрток, разворачивает один слой бумаги. Потом музыка звучит снова, и свёрток опять идёт по кругу. Игра продолжается до тех пор, пока подарок полностью не разворачивают. (Здесь и далее прим. перев.)