Страница 4 из 19
Дамы носят строгие платья, но строгие именно по меркам моего времени. Хоть сейчас хватай любую, сажай в офис, и она окажется там на своем месте. Множество фасонов, цветов — в глазах рябит, но каждый наряд подчеркивает нужные достоинства женщины, не переступая черты приличия.
На фоне меня даже мальчишка, выкрикивающий заголовки газет, кажется одетым с иголочки. И да, газеты! На желтушной бумаге, но они есть! И судя по голосам продавцов, содержанием они мало уступали нашей прессе — какие-то указы, какие-то светские новости, реклама модисток и оружейных лавок.
От диссонанса кружилась голова. Совсем не таким представлялся мне быт королевства, которое не имеет доступа к технологическим новинкам Аркейна. Да по сравнению с Херцштадтом все, что я видел прежде — просто крупные и не очень деревни!
— Вы сильно удивлены, ваша милость, — улыбаясь настолько довольно, будто облик столицы — его личная заслуга, заявил Конрой. — Понимаю, город его величества производит впечатление. К сожалению, пока что не везде живут так, как у нас, но мы, верные слуги его величества, стремимся к тому, чтобы каждый город Крэланда был именно таким.
— Вы правы, впечатляет, — легко кивнул я, соглашаясь с очевидным.
Признаться, от его слов мне полегчало. Одно дело, когда в столице собирается все богатство страны, лучшие люди, дорогие специалисты, новшества, и совсем другое, когда разница настолько ошеломительная.
Да, в окрестных поселках, ближайших к столице, тоже хватало поводов для удивления. И, несомненно, когда-нибудь даже вот этот быт станет казаться людям отсталым временем, но все же… Поражает.
Я по привычке считал, что в Эделлоне царит махровое средневековье. Но на деле, получается, в средних веках застряло только мое баронство. А ведь есть страны гораздо богаче Крэланда. И становится страшно представить, как живут там, если даже здесь откровенное начало двадцатого века.
Мы пересекли Желтый город и, вырулив в Зеленый, поехали быстрее. Подо мной тоже была лошадь — по настоянию Конроя я не стал сеять панику среди добрых горожан столицы и отозвал гончую. Иначе нам бы далеко уехать просто не дали — в Херцштадте, может быть, и хватает чародеев и артефактов, но чудовищ здесь явно никогда не видели.
Я глядел на улицы делового центра, куда не такие населенные, хотя народу и здесь хватало. Но тут люди уже даже шли иначе, смотрели перед собой с гордостью, занимались своими делами. Они ничуть не походили на степенных жителей Чернотопья, больше ассоциируясь с москвичами.
Мелькнула даже мысль, стоит ли возвращаться в свое нищее и грязное баронство, если есть шанс жить тут — посреди комфорта и богатства? Но я не позволил ей поселиться в голове — еще не ясно, где у меня больше возможностей и свободы.
Земли, не тронутые заразой Катценауге, естественно, и богаче, и населения там больше, и возможности шире. Но под зорким оком короля творить все что вздумается не получится. В своем баронстве я есть власть, закон и надо мной никого, а здесь я буду вынужден влезать в чужие интриги, выгрызать себе место под солнцем и постоянно оглядываться, чтобы не получить подзатыльник от короля, и нож в спину от доброжелателей или конкурентов по бизнесу.
Зеленый город мы проехали быстро — свернули на короткую улочку, идущую прямиком в Белый. И почти сразу же Конрой указал мне рукой на небольшое поместье. Ну как небольшое, практически вдвое крупнее моего в Чернотопье.
За невысокой кованой оградой, явно поставленной для красоты, а не для защиты, нас уже ждала целая толпа народа. Охрана у ворот при виде Фрица слегка поклонилась, пропуская наш караван. А вот слуги, выстроенные перед широким мраморным крыльцом, согнули спины едва ли не на все девяносто градусов.
— Что ж, ваша милость, вот мы и на месте, — с улыбкой сообщил исполнитель налоговой службы второго ранга, слезая с коня. — На ближайшие несколько дней это поместье станет вашим домом.
Ажурные стеклянные двери распахнулись, и на крыльцо вышла статная пожилая дама в легком платье. У меня в глазах зарябило от солнечных зайчиков, горящих в ее перстнях, ожерелье, серьгах. Помахав веером, она легко спустилась по ступенькам и, приветливо улыбаясь мне, заговорила довольно сильным и приятным голосом:
— Рада приветствовать в своем доме, ваша милость, — сказала она. — Я — Тамина Равендорф, хозяйка этого скромного поместья. Полагаю, с моими сыновьями вы уже имели радость познакомиться.
Я поспешил слезть на землю и, как и положено этикетом, коснулся протянутой руки кончиками пальцев. Склонившись, поцеловал воздух у кисти женщины.
— Для меня честь быть вашим гостем, ваша милость, — произнес я, глядя на нее с вежливой улыбкой.
— Добро пожаловать в родовое имение их милостей Равендорф, — продолжая улыбаться, произнесла она чуть нараспев. — Чувствуйте себя как дома.