Забирая ее

Алан поднялся с кресла и забрал поднос.

— Прими душ и поспи. Заура сейчас нет. Но когда вернется, ты должна быть сильной, Сами.

Я кивнула, пытаясь сдерживать слезы.

— Как все похоже, — усмехнулась. — Два года назад он также похитил меня и держал в комнате. Я была его пленницей…

Алан замер у дверей. Он молча смотрел на пустой поднос.

— Раньше я жалел тебя, Самира. Думал, что ты жертва обстоятельств. Потом… я жалел его, — он поднял на меня глаза. В них не было ни единой эмоции.

— А теперь я понимаю, что вы — одно целое. Вы как раковая опухоль. Сжираете все живое, что есть рядом. Прости, но теперь я тебе не помощник.

Прикрыла глаза, запрокинув голову. Нет, я не могу позволять себе быть слабой. Только не сейчас.

— Алан. Скажи, кто сказал Зауру о ребенке? Как он узнал?

Алан посмотрел на меня задумчиво. В его взгляде читался вопрос: «Ты еще не догадалась?».

— Ревнивая женщина порой творит необдуманные поступки.

Сегодняшняя ночь как никогда темная и тревожная.

Я пытаюсь уснуть. Закрываю глаза, но голова тяжелая, мысли не отпускают. Вдруг раздается дверной щелчок, я слышу его шаги. Даже так, не глядя, я знаю, что это именно он. Внутри все дрожит от тревоги.

Спустя несколько секунд матрац продавливается. Он садится рядом, смотрит на меня, молчит. От него разит алкоголем, и мне страшно, потому что пьяный Заур еще более чокнутый.

Я делаю вид, будто сплю. Но я так сильно боюсь его, что мое сердце грохочет о ребра. Оно выдает меня. Спустя несколько секунд тишины, я чувствую касание его пальцев к своим волосам. Вздрагиваю. Тишину комнаты нарушает его хриплый смех.

— Херовая с тебя лгунья. Никогда не умела делать этого… — произносит он с улыбкой. Но тон его голоса грубый, наполненный гневом.

— Странно, что в последний раз я повелся на твою ложь.

Я молчу. Прятаться и дальше нет смысла. Распахнув глаза, смотрю на темный силуэт его профиля. Заур прислоняет к губам бутылку и делает несколько глотков. А потом протягивает ее мне.

— Пей.

— Не хочу, — выдавливаю хриплое.

Он буквально толкает в меня бутылкой.

— Я, бл*ть, спросил тебя хочешь или нет? Я сказал, пей! — от толчка некоторое количество содержимого выплескивается на постель. В воздухе витает запах виски.

Я знаю, что он добьется своего. Противиться — все равно, что нарываться на еще больший гнев. Да и понимаю, что пережить пребывание здесь мне будет легче так, напившись.

Делаю большой глоток, прямо из горла. Жидкость обжигает слизистую гортани и пищевода. Кривлюсь. А он смеется.

— Давай, давай. Ты мне пьяная нужна. Не хочу снова слушать твои истерики.

Я боюсь его. В его взгляде, в каждом жесте, в голосе столько безумия и злости. Он сделает со мной все что пожелает. Здесь я полностью в его власти и меня никто не спасет. Мои руки трясутся, и я устала от этого ощущения — постоянного ожидания конца. Все что могло случиться, произошло. Так зачем мне жрать себя понапрасну?

Я пью много. Большими глотками, стараясь поскорей заполнить себя алкоголем. Периодически он забирает бутылку из моих рук, делает пару глотков и возвращает ее. Мы сидим в тишине. Он в своих мыслях, а я страхах. И когда я уже немного успокаиваюсь и начинаю надеяться на то, что его гнев ушел, Заур поднимается с матраца.

— Садись…

Бросает на меня быстрый взгляд.

— Что?

— На край кровати. Садись и свешивай ноги.

Он поднимается, разминает шею и принимается расстегивать рубашку. Пуговица за пуговицей, а я понимаю, к чему он ведет. Мне становится не по себе.

— Нет, Зу…

Он подходит. Резко схватив за руку, дергает на себя, едва ли не скидывая меня с кровати. Когда я принимаю нужную ему позу, Зу замирает. Встает передо мной и дотрагивается до моих волос.

— Я все никак не мог понять… почему, — шепчет, перебивая пряди между пальцев. Он безумен. И мне страшно, я не знаю, что произойдет в следующий момент.

— Столько ночей сидел в тишине и впоминал, вспоминал. Где я поступил с тобой не так, где дал усомниться в своих чувствах? Ты была единственной, кто держал меня на плаву. Единственной, кого я никогда бы не тронул. Не смог, — сейчас в его голосе злость. Он смотрит на меня как на самого страшного врага. Стараюсь спрятать свой страх, но это так сложно.

— Я любил тебя, хотя был уверен, что не способен на это чувство. Когда ты сбежала… это был ад, Самира. Я считал себя последним дерьмом, уничтожал себя, тем самым доказывая, что ты права… Ты всегда была в моих глазах чистой девочкой, а я ублюдком…

Он ведет пальцами вниз, касается моих плеч. Вдоль ворота ведет, и замирает в ложбинке груди. Резкое движение рукой — ткань трещит по швам. Я вздрагиваю, а он срывает с меня остатки футболки.

— А когда нашел тебя и увидел с этим у*бком, задавался вопросом. Почему ты позволила кому-то еще трогать себя, — Заур присаживается рядом на матрац, последние слова шепчет мне на ухо. Передо мной зеркало и я вижу в его отражении то, с каким безумием он смотрит на меня. Зу обнимает меня со спины, его ладони ложатся на мою обнаженную грудь. Он гладит ее, а потом резко стискивает пальцами соски, заставляя меня зашипеть от боли.

— Почему ты позволила себе трахаться с кем-то кроме меня, Самира? — шепчет, продолжая мучить. — Почему решила, что имеешь право отдавать свое тело другому?

Его голос хриплый, в нем упоение и горький привкус безумия. Он на пределе, и мне страшно.

— Не надо, прошу, Заур, — со слезами в голосе.

Он поднимает глаза, встречается с моими в отражении.

— А я понял почему… Самира… я понял, — продолжая терзать одной рукой мою грудь, другой он ползет вниз, запускает ее в мои трусики, накрывая мой клитор. Я не хочу его. Мне страшно. Но его пальцы заставляют мое тело гореть. Он так крепко держит меня, что у меня нет и шанса сбежать.

— Потому что ты еб*ная шлюха. А шлюху не надо любить, — он поднимается с постели, встает передо мной. Его руки ползут вверх, берут в захват мою шею. Он сжимает ладонь, перекрывая мне кислород.

— Шлюху нужно трахать, — цедит сквозь зубы, и, рывком бросает меня на постель.

Не успеваю понять, как все происходит. Заур наваливается на меня. Его руки так грубо срывают с меня остатки одежды, они причиняют мне боль, царапают. Я понимаю, что сейчас произойдет, но я не хочу этого.

— Нет, Заур, не надо! — кричу, пытаясь отбиваться, но это только раззадоривает его. Он еще жестче, еще грубей. Подхватив меня под ноги, резко тянет к краю постели. Я отталкиваю его ногой, но он перехватывает ее.

— Нет, я не хочу! Не хочу! — кричу, пихая со всей силы его в живот. Заура откидывает в сторону.

Резкий рывок, он переворачивает меня на живот, давит рукой мне на голову, вбивая в матрац.

— Заткнись, иначе будет больней.

Я понимаю, что это конец. Он сделает это, и чем больше я плачу, тем сильней его желание. Все выжжено до тла уже давно. Но сейчас я понимаю, что это тот самый толчок. Когда в пропасть, когда без единого шанса.

Заур подтягивает мои бедра, заставляя выпятить попу. Я чувствую его у входа, чувствую, как его руки гладят мою спину. А потом он входит. Жестко и грубо. Он ненавидит меня. И сейчас каждым толчком он выражает свою злость. Я для него — ничто. Пыль, песчинка, грязь. И он может делать со мной все, что пожелает.

Заур накручивает мой хвост на руку, тянет за волосы, заставляя меня поднять голову и посмотреть в зеркало.

— Смотри, с*чка, смотри, кто трахает тебя. Запомни, заклейми свои мысли этим лицом раз и навсегда. Потому что больше никогда не будет никого кроме меня… — лица искажено злостью. Вбивается так, что меня побрасывает. Я не хочу этого чувствовать, я пытаюсь закрыться, но мое тело отзывается. Боль притупляется, и по венам несется то самое, за что мне стыдно. За что я ненавижу себя.

Он касается моего клитора, массирует, мучая меня. Я пытаюсь отвлечься, я не хочу показывать ему, как сильно нуждаюсь. Не хочу, чтобы мое тело отвечало, но и сделать ничего не могу. Он знает меня даже лучше чем я. Он знает, как сделать так, чтобы уже через несколько минут я начала кончать. Он знает, как заставить меня умолять… и сейчас, Заур, не спрашивая, берет то, что хочет. А я ему даю. Пусть даже против воли даю.