Страница 8 из 23
Сергей Лемох
певец, автор песни
До начала 1990-х я работал и диджеем в ДК, и музыкантом ресторанным, и даже пел армянские, грузинские и арабские песни. Но при этом я никогда в жизни не занимался эстрадой в классическом советском понимании. Всегда только танцевальной музыкой. Чем отличались тогдашние рестораны от нынешних? Это был единственный жанр заведений, где народ отрывался по полной и без всяких сидячих залов. У нас в «Кар-Мэн» была сверхзадача – делать качественное шоу, транслировать энергетику со сцены. Это гораздо сложнее, чем просто играть концерт живьем.
В 1980-е я очень много всего слушал: Alphaville, Duran Duran, Camouflage – тогда на Западе новая волна входила в мэйнстрим. Хотя я и не основывался на ней, когда писал свой материал. В общем, уже к концу 1980-х были одновременно готовы первые три хита: «Париж», «Лондон» и «Чио-чио-сан». Первым «Париж» исполнил Владимир Мальцев в 1989 году, мы с ним работали в коллективе с Дмитрием Маликовым. А с Титомиром мы познакомились позже, совершенно случайно на студии группы «Дюна», и тогда все завязалось. Но дуэтная версия просуществовала только год, и в это время было всего-то три известных песни. Тот период меня мало колбасит. «Кар-Мэн» – это мой собственный проект.
Нам очень помог Аркадий Укупник – мы его зацепили именно потому, что наша музыка была совсем не похожа на то, что он делал. Благодаря Укупнику мы попали на «Рождественские встречи» Аллы Борисовны [Пугачевой], он помог нам записаться и выпустить диск на студии Gala – там мы со всеми и перезнакомились: с Машей Распутиной, с группой «Комбинация», с самой Аллой Борисовной. Помню, у нее тогда очень веселое все время настроение было.
Что касается клипа на «Лондон, гудбай!», там все стихийно происходило: костюмы собирали по комиссионкам, по знакомым, которые в загранку ездили, что-то шили. Танцы сами придумывали – у нас еще не было ни хореографа, никого. На самом деле там и танцев особых нет, только несколько наборов движений. Клип ведь позволяет не ставить танец, а снять отдельные кусочки и потом синхронно соединить самые удачные. А сама идея клипа принадлежала режиссеру Михаилу Хлебородову – он уже тогда был очень известный человек в Москве и снял несколько вещей, которые впоследствии буквально иконами стали.
Когда англичане слышали «Лондон, гудбай!», они говорили, что это похоже на нью-вейв, но нью-вейв, конечно, предполагает немного другую тембральную окраску. Я пел иначе, потому что до «Кар-Мэн» занимался роком. И «Лондон, гудбай!» написал еще в конце 1980-х. Просто я учился по программе спецшколы английского языка и очень неплохо историю Англии знал. Поэтому мне не составляло труда написать текст про Лондон. А вообще, я к тому моменту за границей успел побывать только в Чехословакии. Откуда такая охота к географии – «Сан-Франциско», «Caribbean Girl», «Париж, Париж» – ну это понятно: после перестройки открылись двери, информация стала просачиваться, хотелось путешествовать. Я в 1991 году уже практически всю Восточную Германию объездил с концертами – там очень много наших военных частей было.
Вообще, 1990-е были для меня самым отвратительным временем. Это было беспросветное косилово по три-четыре концерта в день, причем за маленький ценник – да еще и с паровозом из администраторов, директоров и так далее. Приходилось работать очень много, чтобы заработать более или менее нормальное количество денег. Когда косилово было по Сибири, по Уралу, организаторы часто устраивали концерты и в двенадцать дня – буквально детские утренники, на которых были мамочки с детьми. Люди приходили неподготовленными: все привыкли к советским эстрадным концертам, где не принято было показывать эмоции, танцевать. А еще начало и середина 1990-х – это одни сидячие залы: филармонии, цирки. Мы в какой-то момент перестали выступать в таких залах, потому что у нас появились проблемы: люди ломали сиденья.
В итоге это косилово меня не обогатило вообще, а в конце 1990-х денег практически не осталось, поэтому приходилось работать с Германией – туда уехало тогда большое количество русских, четыре миллиона примерно. Мы жили там по два – три месяца, давали много концертов.
Если говорить о звукозаписи, в России в начале 1990-х музыканты были много чем ограничены. Сейчас выпускаются целые сборники звуков, лупов и так далее, тогда же ничего подобного не было, и приходилось играть вживую. Нам повезло, что на студии Gala уже появились первые сэмплерные инструменты – можно было использовать сэмплы. В этом, по сути, главное отличие: сегодня, если ты не попадаешь в мейнстрим по звукам, ты вываливаешься из коммерции, из радиоэфиров. Тогда можно было самому нарулить звук. Сейчас есть зависимость от лупов, от готовых электронных фраз – ими практически все пользуются. Многие топовые российские артисты используют западные болванки – выкупают в электронном виде уже готовый трек. В этом есть и плюс: наши команды стали очень модно и хорошо звучать.
Вообще, мне нравится любая музыка абсолютно. Сейчас у меня помимо «Кар-Мэн» есть группа Carbonrock – это стиль металкор, там своеобразное построение по куплетам, по припевам и так далее. Еще я пишу музыку для одной оперной певицы из Питера, будет электроника с оперным голосом. И джазовый проект у меня есть – Double Jazzy. Точнее, это лаунж. Я считаю все-таки, что классический джаз – музыка взрослых людей. С чистым джазом, к сожалению, до молодежи не достучишься. А лаунж – это интересная хрень, которая играет везде: в кафешках летних, на верандах и так далее. У меня лично уже огромное количество скачиваний на мобильные звонки. То есть это хорошая тема.
Михаил Хлебородов
режиссер клипа
В 1980-е, когда вы учились на режиссера, в стране еще не было никаких клипмейкеров. Как получилось, что вы им стали?
Я начинал учиться в Институте культуры в 1985 году – на режиссера эстрады. Отучился год и ушел в армию. Пока был в армии, сюда стали доходить клипы, появилась вся эта видеокультура, стали передавать друг другу фильмы на кассетах. И вот, после фильмов на трехчасовые кассеты дописывали либо мультфильмы «Том и Джерри», либо какие-то программы. В 80 % случаев это были программы MTV, которое только-только запустилось на Западе.
Хотя первый клип я посмотрел еще, наверное, году в 1982-м, – целую подборку хитов Queen. Там были и куски концертов, и «Bohemian Rhapsody». Queen одними из первых монтировали концертные видео, специально подснимали что-то. Сейчас это смотрится наивно, но на тот момент было нечто из ряда вон выходящее и надолго осталось в памяти.
Уже в армии, когда я слушал музыку, в голове крутились какие-то склейки, какие-то представления о том, как камера летает. То есть мозг уже начал тренировать выполнение задачи по производству музыкального видео. Когда я вернулся из армии, воспользовался льготой и перевелся из Института культуры в ГИТИС – тоже на режиссера эстрадных представлений. Там были преподаватели со, скажем так, более открытым сознанием – но при этом давалось и практическое режиссерское обучение. Игорь Песоцкий, который в 1990-е снимал клипы «Ван Моо», первые ролики Наташи Королевой, тоже там учился. Он тогда был мужем [телепродюсера] Марты Могилевской, поэтому у него было много музыки, и к нему обращались.
Еще студентами мы сами начали сочинять музыку: группа у нас называлась «Время Ч», даже какие-то вещи по радио крутили. От концертов у нас были какие-то деньги, и мы решили записать несколько песен. Тогда было очень много домашних студий, но самая модная была в гостинице «Орленок» на улице Косыгина.[14] У них был нормальный многоканальный магнитофон, поэтому там записывались практически все звезды, которые тогда работали.
Это сейчас приходишь на студию, снимаешь ее на месяц, неделю и записываешь альбом. А раньше звонишь: «Какое время у вас свободно?» – «У нас свободно с трех часов дня до семи часов вечера». И вот в это время тебе нужно записать песню, потому что дальше в очереди стоит кто-то еще. Студия работала 24 часа в сутки: за день успевали записаться несколько исполнителей, которые приходили уже готовые и просто там подсоединяли свои инструменты, быстро пели, быстро сводили – и готово.
14
В конце 2018 года участок земли, на котором находится «Орленок» (с 2002 года гостиница называлась «Корстон»), выкупил «Яндекс». Здание снесли, на его месте построят новую штаб-квартиру компании.