Тайная связь (ЛП)

– Мистер Хакстебл не блондин? – спросила Барбара.

– О, Бэбс, – произнесла Ханна, еще раз крутанув зонтик. – Ты видела все эти бюсты мраморных богов и героев, из белоснежного мрамора? Они неописуемо прекрасны, но при этом смехотворно обманчивы, потому что греки жили у Средиземного моря и определенно не выглядели, как бледные привидения. Мать мистера Хакстебла была гречанкой. И свою внешность он унаследовал от нее. Он – словно великолепный оживший греческий бог, черные волосы, смуглая кожа и темные глаза. А телосложение… что ж, ты можешь судить об этом сама. Вот и он.

И в самом деле, это был он, с графом Мертоном и бароном Монтфордом, зятем графа. Они ехали верхом на лошадях.

О, она совершенно права в его отношении, решила Ханна, критически оглядывая мистера Хакстебла. Память не подвела ее, даже несмотря на то, что она не видела его два года, так как провела прошлую весну в деревне, соблюдая траур. Его телосложение – само совершенство, и он особенно выигрышно смотрелся на лошади. Мистер Хакстебл высок ростом и строен, но хорошо сложен и имеет мускулы везде, где они должны быть у мужчины. У него длинные, сильные на вид ноги, что всегда является огромным преимуществом для мужчины. Его лицо, может быть, стало более суровым и угловатым, чем она помнила. И Ханна забыла о том, какой у него нос, который, должно быть, когда-то был сломан и после этого до конца не выправлен. Но она не пересмотрела мнения о его лице. Его лицо было достаточно привлекательным, чтобы она ощутила приятную слабость в коленях.

Греховно привлекательным.

Он обладал достаточным здравомыслием, чтобы одеваться в черное – за исключением бриджей для верховой езды из буйволовой кожи и белой рубашки, конечно же. Черная куртка для верховой езды словно вторая кожа облегала мощные мускулы на его груди, плечах и предплечьях. Сапоги его тоже были черными, как и цилиндр. Даже его лошадь была черной масти.

Боже мой, он выглядит откровенно опасным, с одобрением подумала Ханна. Выглядит недосягаемо. Как неприступная крепость. Хакстебл выглядит так, словно сможет поднять ее одной рукой – пока она будет штурмовать эту крепость, конечно же, – и сломать все кости в ее теле.

Он определенно тот, кто ей нужен. На этот год, во всяком случае. В следующем году она выберет кого-то еще. Или, может быть, в следующем году она серьезно подумает над тем, чтобы найти того, в кого можно влюбиться, с кем можно постоянно устроить семейную жизнь. Но пока она не готова к этому. В этом году ее ждет нечто совсем иное.

– О, Ханна, – с сомнением в голосе проговорила Барбара, – но он вовсе не выглядит как приятный в обхождении мужчина. Жаль, что я…

– Но кому, – спросила Ханна, входя в толпу с уверенной полуулыбкой на лице, – нужен приятный в общении мужчина в качестве любовника, Бэбс? Судя по всему, это скучнейший тип, кем бы он ни был.

Итак, он снова здесь, подумал Константин Хакстебл. Вернулся в Лондон на еще один Сезон. Снова он в Гайд-парке, окруженный светской толпой, с одной стороны едет верхом его двоюродный кузен Стивен, граф Мертон, с другой – Монти, барон Монтфорд, муж кузины Кэтрин.

Словно вчера он был здесь в последний раз. Трудно поверить, что прошел еще один год. Константин подумывал, что, возможно, вовсе не стоит затруднять себя и появляться тут в этом году. Но, конечно же, так он думал каждый год. Но каждый год приезжал сюда.

Просто какая-то непреодолимая притягательная сила привела его в Лондон этой весной, признался он себе, когда они втроем поприветствовали пару пожилых леди в огромных шляпах, сидящих в древнем ландо, под управлением еще более древнего кучера. Леди ответили на приветствие, одинаково подняв руки и кивнув головами. Словно они принадлежали к королевской семье.

Константин любил проводить время дома, в Эйнсли-парке в Глостершире. Нигде он не был так счастлив, как там, погружаясь в полную забот жизнь на ферме, и в точно такую же деятельную активность в доме. Когда он находился в деревне, то у него не было ни одного свободного момента. И там он определенно не смог бы пожаловаться на одиночество. Его соседи всегда с радостью приглашали его принять участие во всех светских развлечениях, даже если у них и существовали какие-то сомнения по поводу его деятельности в Эйнсли.

Да и в самом Эйнсли… Хм, дом был так переполнен людьми, что два года назад он переехал во вдовий дом, чтобы сохранить часть личного пространства – и чтобы дать место в доме для новых постояльцев. Это устройство отлично работало, пока прошедшей зимой маленькая группа детей не обнаружила оранжерею, пристроенную к вдовьему дому, и не превратила ее в домик для игр. А затем, конечно же, им понадобилось воспользоваться кухней, чтобы найти посуду и воду для кукольных чаепитий. И…

Что ж, и однажды, когда отсутствовала его кухарка, Константин обнаружил себя в кладовой, разыскивающим для них банку сладкого печенья – а затем присоединился к их чаепитию, ради всего святого.

Не удивительно, что каждую весну он сбегал в Лондон. Мужчине требуется в жизни немного тишины и покоя. Не говоря уже о душевном равновесии.

– Всегда приятно вернуться в город, не так ли? – жизнерадостно проговорил Монти.

– Даже если меня только что выгнали из собственного дома, – добавил Стивен.

– Но леди нужно позволить восхищаться наследником без вмешательства каких-либо мужчин, – ответил Монти. – Тебе на самом деле не хочется быть там, не так ли, Стивен? Когда твои сестры постарались и пригласили дюжину других леди разделить с ними восхищение и принести подарки, которыми Кассандра будет обязана восхищаться и ворковать над ними? – Он театрально содрогнулся.

Стивен усмехнулся.

– Ты прав, Монти, – проговорил он.

Его графиня недавно родила ему сына. Их первенца. Наследника. Будущего графа Мертона. Для Константина это на самом деле не имело значения. После его отца графом был брат Джонатан – Джон – всего несколько лет, а теперь этот титул носит Стивен. Когда-нибудь графом станет сын Стивена. Они с Кассандрой могут произвести на свет целый выводок запасных наследников, если им взбредет это в голову. Константину без разницы. Сам он никогда не будет графом.

Это не имело значения. Он всегда знал, что не будет им. Ему практически все равно.

Они остановились, чтобы обменяться любезностями с двумя знакомыми мужчинами. Лениво оглядываясь вокруг, Константин заметил, что в парке полно знакомых лиц. Не было почти никого нового, да и эти немногочисленные новые лица принадлежали, по большей части, очень юным леди – новому урожаю матримониальных надежд, приехавших на большую брачную ярмарку.

Ей-Богу, среди них есть и несколько красоток. Но Константин был удивлен и даже встревожен тем, насколько беспристрастным оказался его внутренний анализ. Он не ощущал никакого подлинного интереса ни к одной из них. Он мог бы сделать это, без опасения показаться слишком самоуверенным. Незаконность его рождения слегка отдавала законностью. Это правда, что она помешала ему унаследовать титул отца и его родовое поместье, но не оказала никакого влияния на положение Константина в свете в качестве сына графа. Константин воспитывался в Уоррен-холле. После смерти отца он оказался неплохо обеспечен.

Мистер Хакстебл мог бы проявить интерес к брачной ярмарке, если бы захотел, и добился бы значительного успеха. Но ему уже тридцать пять лет. Эти новенькие красавицы, что весьма неловко, напоминали ему детей. Большинству из них не больше семнадцати-восемнадцати лет.

Это на самом деле слегка встревожило его. Он ведь не становится моложе, не так ли? И Константин не собирался прожить всю жизнь холостым. Когда же ему тогда жениться? И, что важнее, на ком ему жениться?

Конечно, его виды на будущее слегка потускнели, когда несколько лет назад он приобрел Эйнсли-парк и начал заселять его нежелательными для общества типами – бродягами, ворами, бывшими солдатами, умственно отсталыми, проститутками, незамужними матерями и их отпрысками, и все такое прочее. Эйнсли представлял собой трудолюбивый людской муравейник и, к его радости, процветал после нескольких лет невозвратных вложений – и тяжелой работы.