Тайная связь (ЛП)

Она увидела его зубы, казавшиеся очень белыми по контрасту с остальным лицом. Константин улыбался. Это само по себе было редким явлением – и как жаль, что отсутствие света мешало рассмотреть эту улыбку как следует.

– Не люблю хвататься, – произнес он, – или преувеличивать. Раз в месяц.

Мистер Хакстебл наклонил голову и нежно поцеловал ее в губы.

– Мне очень жаль, – прошептал он.

Она резко постучала пальцем по его щеке.

– Ты никогда, никогда не должен говорить, что тебе жаль, – заявила леди. – Ты даже никогда не должен испытывать сожаления. Если ты всегда поступаешь согласно заранее обдуманному намерению, то тебе не о чем сожалеть. А если действуешь, оставаясь в неведении, то тебе не за что извиняться. Я не стану извиняться за то, что была девственницей час или два назад. Я сама выбрала себе такой путь. И я не стану приносить извинения за то, что утаила это от тебя. Это то, чего тебе не следовало знать. Это, как ты сказал тогда на концерте, когда я спросила тебя о твоей ссоре с герцогом Морлендом, не твое дело. И пока мы обсуждаем эту тему, я хотела бы сказать, что до конца весны, пока мы будем поддерживать эту связь, я останусь верна тебе. И я ожидаю, что и ты будешь мне верен. А сейчас я отправляюсь домой.

– Может быть, на цветке больше не осталось лепестков, – проговорил Константин, – но на стебле определенно есть шипы. Полагаю, герцогиня, вы можете быть вполне уверены в моей верности на протяжении нескольких месяцев. Я не обладаю физической выносливостью, чтобы связаться с еще одной женщиной, похожей на вас – или не похожей, если на то пошло. Полежите здесь немного, а я пойду и разбужу своего кучера. Он не будет особо рад этому. Кучер ожидал, что его разбудят рано утром, но это время скорее можно назвать серединой ночи, чем ранним утром.

Хакстебл, пока говорил, выбрался из кровати и натянул одежду.

Ханна осталась лежать на месте, пока он не покинул комнату.

Что ж, ночь прошла очень интересно. И не совсем комфортно к тому же. Все оказалось совсем не так, как она ожидала.

Во-первых, настоящий… опыт оказался намного более плотским, чем она предполагала. О, и, вероятно, доставил в два раза больше удовольствия, даже если после этого у нее остались раздражающе-болезненные ощущения.

Но у нее также осталось нелегкое подозрение, что любовная связь вовлечет в себя немного большее, чем просто обмен сексуальными намеками и энергичной возни в постели. А ей на самом деле не хотелось чего-то большего.

Ханна заподозрила, что эта связь с Константином Хакстеблом вовлечет ее в некоторого рода отношения, как это было в ее браке.

Но она не хотела отношений. Не в этот раз.

За исключением того, что она хотела. Просто Ханна хотела, чтобы на этот раз они были односторонними или на ее условиях. Она с некоторым удивлением осознала это. С самого начала ей хотелось знать о нем больше – все о нем. Так она ему и сказала. Константин – такой мрачный, таинственный мужчина. О нем были широко известны определенные вещи. Но она не знала никого, кто знал бы его. Ее герцог не знал, хотя и говорил о нем время от времени. Он подозревал, что задумчивая мрачность Константина скрывает ненависть, что его зачастую очаровательные манеры общения скрывают любовь, и потому он – сложный, опасный, невероятно привлекательный человек. Ее герцог говорил так.

Возможно, что именно в этих словах она нашла зерно своего решения взять в любовники Константина Хакстебла.

Сегодня ночью он сказал ей, что ненавидел своего младшего, слабоумного брата. И все же Ханна с огромной уверенностью могла бы заявить ему, что он и любил этого брата тоже. Вероятно, любил сильно до боли.

Чего она не осознавала до сегодняшней ночи, какой дурой она была, так это того, что их отношения не могут стать совершенно односторонними. Он разузнал о ней сегодня намного больше, чем она узнала о нем.

Святые небеса!

От ее репутации останутся лохмотья, если он расскажет обществу о том, что узнал сегодня ночью. Но, конечно же, он не расскажет.

Но он узнал.

Как неприятно!

Ханна не хотела заводить отношения. Она хотела только… хмм, она должна была научиться использовать это слово. Герцог всегда произносил его в ее присутствии, и она не относилась к жеманным особам. Ей всего лишь хотелось секса с Константином Хакстеблом.

И этот секс сегодня ночью был на самом деле великолепен. До второго раза у нее даже не было болезненных ощущений. И пока все это происходило, он могло бы длиться всю ночь – если бы это зависело от нее. Бедный Константин. Он мог бы довести себя до смерти.

Ханна неэлегантно фыркнула и спустила ноги с кровати, чтобы найти свои чулки.

Герцогиня не хотела, чтобы он ехал с ней, но Констатин не оставил ей выбора. Он помог ей забраться в экипаж и влез туда после нее. Он взял ее руку и положил себе на бедро.

В своем белом плаще она выглядела как обычно, широкий капюшон полностью закрывал голову.

Однако он никогда не сможет смотреть на нее так, как прежде. Что, конечно же, вполне объяснимо. Он видел ее без одежды и изысканной прически. Он обладал ее телом.

Но дело не только в этом.

По крайней мере, в одном отношении она не была той женщиной, какой все ее считали, той, которой по всеобщему предположению, она являлась. Той женщиной, которой она изо всех сил притворялась.

Ее брак с герцогом никогда не был доведен до конца. Само по себе это не особенно удивляло его. На самом деле вокруг этого возникали бесконечные слухи. Но все эти любовники, которыми она щеголяла перед высшим светом – Зиммер, Бентли, Хардинграй, помимо прочего.

Но они не любовники.

Он был ее первым мужчиной.

Какая головокружительная мысль. Он еще никогда не был чьим-то первым мужчиной. Ему никогда и не хотелось этого.

Боже милостивый!

– Вам потребуется несколько дней на восстановление, герцогиня, – проговорил он, когда экипаж приблизился к Ганновер-сквер. – Что вы скажете насчет следующего четверга, после бала у Киттериджа?

Конечно же, Ханна никогда не позволила бы ему оставить последнее слово за собой – хотя вчера днем, на приеме в саду, она это сделала, не так ли? Тогда значит, сейчас настала ее очередь.

– Вечером в следующий понедельник, – заявила она. – Герцог держал ложу в театре, но никто не пользовался ею, кроме меня. Я пообещала Барбаре, что мы пойдем туда. Я приглашу к тому же мистера и миссис Парк, и, может быть, их сына, священника, если он будет в городе. Вы будете сопровождать меня.

– Идеальная компания, – ответил Константин. – Священник, невеста священника – хотя и не того, что упомянут, родители названного первым священника, и герцогиня Данбартон со своим новым любовником, которого иногда называют дьяволом.

– Всегда нравилось поставлять интересные темы для разговоров в гостиных, – пояснила леди.

Да, он мог представить, что это нравилось кому-то вроде герцогини Данбартон.

Мистер Хакстебл поднес ее руку к губам, когда понял, что экипаж сворачивает на площадь, а затем замедляет ход и останавливается. Затем он наклонил голову и поцеловал ее в губы.

– Я буду с величайшим нетерпением ждать ночи понедельника, – сказал он.

– Но не вечера понедельника? – спросила герцогиня.

– Я постараюсь вытерпеть его, – ответил он. – В конце концов, десерт всегда выглядит более аппетитным в конце обеда, как мы выяснили сегодня вечером.

И он постучал по внутренней стенке двери экипажа, чтобы дать знак кучеру, что они готовы высадиться.

Внутри дома кто-то уже встал. Двери распахнулись в тот же миг, когда Константин ступил на тротуар и повернулся, чтобы помочь герцогине.

Минуту спустя он наблюдал, как она неторопливо поднимается по ступеням, с прямой спиной, высоко держа голову. Двери тихо закрылись за ней.

Константин подумал, что ощущает себя немного иначе, чем обычно, во время своих весенних связей.