Страница 2 из 7
Конечно, нельзя заранее предполагать, что трудности в отношениях между Лео и его матерью связаны исключительно с разводом. Но все же удивительно, что эта образованная женщина, которая к тому же интересуется психологией, не видит связи между этими фактами. Это заставляет психоаналитика подозревать присутствие неразрешенных психических конфликтов, в которых важно разобраться, чтобы решить проблему.
Возникает вопрос: почему мать Лео пыталась скрыть, что развелась с мужем? У меня сложилось впечатление, что ей просто не хотелось снова сталкиваться с этим фактом. Но неделю спустя на очередной консультации фрау Б. сама поднимает этот вопрос – начинает рассказывать о себе, своем браке, разочарованиях и переживаниях; говорит о том, что ее муж вскоре после рождения Лео начал больше заботиться о ребенке, своих друзьях и развлечениях и все меньше – о жене. Сама она в тот момент сосредоточилась на сыне, не хотела спать с мужем, что еще больше осложняло отношения. Прожив так полтора года, она решила забрать ребенка и уйти. В заключение фрау Б. рассказала, плача, что несколько месяцев не решалась уйти, чувствуя, что не имеет права отнимать у ребенка отца. Да, муж все реже бывал дома, но Лео очень его любил. Можно предположить, что именно чувство вины заставило фрау Б. отрицать роль отца для сына, как и значение развода. Она убедила себя в том, что ребенок не заметит изменений в семье. Иначе просто не смогла бы развестись.
Фрау Б. – далеко не единственная женщина, живущая в состоянии внутреннего конфликта. Личные потребности и чувства входят в противоречие с родительской совестью. Большинство родителей, которые решились на развод, чувствуют себя очень виноватыми перед детьми. В Австрии распадается каждый третий брак, и каждый десятый ребенок в возрасте до 14 лет переживает развод родителей[2](для ФРГ и Швейцарии цифры те же). Такие семьи встречаются часто, и сегодня родители-одиночки кажутся вполне обычным явлением. Однако в общественном сознании присутствуют противоречащие друг другу установки: все признают право человека расторгнуть неудачный брак, при этом все так же твердо убеждены, что развод родителей вредит детям.
Педагоги обычно осуждают развод («родители должны прежде всего думать о детях»), приводя в качестве аргументов выводы многочисленных исследований на эту тему. Например, есть данные, что развод и новые браки родителей часто провоцируют возникновение проблем, которые в дальнейшем заставляют обращаться за психологической помощью1. В частности, это может быть общее беспокойство, переедание, бессонница[3] [4]. Многие дети начинают снова мочиться в постель[5], появляются поведенческие проблемы: трудности с дисциплиной в школе и в семье[6], иногда даже воровство[7]. У таких детей часто развиваются психосоматические симптомы – боли в желудке, головные боли, угри и другие[8]. Большинство детей из распавшихся семей проявляют особую раздражительность, страдают от чувства страха, тревожности и апатии[9]; почти у всех наблюдается агрессия по отношению к одному или обоим родителям или к другим детям[10]. Некоторые показывают слишком выраженную зависимость от взрослых, отстают от сверстников в социальном и эмоциональном плане[11]. Перечисленные симптомы часто сопровождаются снижением внимательности и ухудшением успеваемости[12]. Во многих случаях это не просто временные нарушения. Сравнительный анализ школьных достижений и профессионального образования детей из полных и неполных семей показывает, что дети разведенных родителей часто пропускают учебу в средних или старших классах и уровень их образования из-за этого страдает[13].
Родители часто тянут с разводом из-за детей, так как, по мнению специалистов, именно благополучие детей превыше всего. Возникает вопрос: является ли развод как таковой ответственным поступком – с педагогической точки зрения?
У многих матерей и отцов нет выбора – разводиться или нет, партнер просто уходит. Но если не брать в расчет такие случаи, то возникают мысли об основных противоречиях между личными интересами и интересами детей. Результаты исследований не дают основания полагать, что у детей не появились бы проблемы, если бы родители не развелись. Такой вывод следует из каждого исследования, где сравнивается развитие детей из неполных семей с развитием детей, живущих в так называемых нормальных условиях[14]. Такие сравнения не учитывают психологический климат в семье. Возможно, не стоит разделять детей из семей, переживших развод, и детей, чьи родители постоянно ссорятся. Так, в ходе длительного исследования Валлерштейн[15] пришла к выводу, что скандалы родителей вызывают у детей сильный страх. Даже если такие сцены происходили редко, дети спустя годы вспоминают о боли и страхе[16], которые им пришлось пережить. Валлерштейн говорит, что в тяжелых случаях психические проблемы уже во взрослом возрасте возвращают людей к переживаниям, перенесенным в период развода родителей[17].
В последние годы появился ряд системно-теоретических работ, в которых анализируются отношения родителей – бывает, что уже после развода ссоры между бывшими супругами вспыхивают с новой силой. Существует общее мнение: дети, втянутые в противостояние между матерью и отцом, оказываются в тяжелом конфликте лояльности, который наносит вред ментальному здоровью[18]. Это касается не только детей из распавшихся семей, но и детей, живущих в полных семьях: конфликтующие между собой родители ищут в детях союзников (это может происходить и осознанно, и неосознанно).
Ребенок очень чувствителен к перемене настроения родителей, остро переживает, когда кто-то из них чувствует себя несчастным и страдает. Нередко такие дети берут на себя роль «терапевтов брака», пытаются утешить или помирить маму и папу[19]. Во многих случаях такие попытки начинаются задолго до развода. Нередко так называемые «симптомы развода» появляются у детей непосредственно перед расставанием матери и отца. Подсознательная задача нетипичного поведения детей в этом случае – отвлечь родителей от их проблем в браке. Некоторые дети, пытаясь достичь этой цели, стараются как можно меньше злить родителей и лучше себя вести[20]. Переживания из-за физического и психического насилия, конфликта лояльности, попытки помирить родителей оказывают на развитие детей отрицательное влияние – это касается и полных семей, где постоянно происходят ссоры, и детей уже разведенных родителей.
Исследования Бюлера и Кэхеле показывают, что чаще всего причиной обращения к детскому психиатру является развод и новый брак родителя. Но доказывает ли это, что развод однозначно вреден? Репрезентативная выборка исследований, проводимых консультационными службами, ненадежна. Да и сама консультация с переменными показателями – довольно сомнительный критерий для психогигиенической оценки развода. Каждый педагог и практикующий психолог знает о страхе родителей обратиться за профессиональной помощью из-за трудностей в воспитании. Возможно, родителям легче говорить о проблемах и обращаться за помощью, когда можно искать причины трудностей с детьми во внешних событиях (таких, как развод) или когда есть возможность перенести вину на другого (например, супруга, который стал инициатором развода). Если же свалить вину не на кого, приходится искать причину в себе. Становится стыдно, и это часто не дает возможности родителям сознаться друг другу (и самим себе) в собственных ошибках. Многие обращаются за советом (если вообще обращаются), только если не видят иного выхода. Это характерно и для родителей, ставших инициаторами развода. Тогда мы видим, как в истории с матерью Лео, отрицание родителем части своей вины в проблемах ребенка.
2
Loidl, 1985; Stary, 1989.
3
Bühler/Kächele, 1978.
4
Например, Wallerstein/Kelly, 1980.
5
Например, Bühler/Kächele, 1978; Wallerstein/Kelly, 1980.
6
Например, Guidubaldi/Petty, 1985; Kalter/Plunkett, 1984.
7
Например, Bühler/Kächele, 1978.
8
Например, Doust, 1983; Wallerstein/Kelly, 1980.
9
Например, Doust, 1983; Wallerstein/Kelly, 1980.
10
Например, Bühler/Kächele, 1978; Bernhardt, 1986; Guidubaldi/Perry, 1985; Kalter/Plunkett, 1984; Wallerstein/Kelly, 1980.
11
Например, Guidubaldi/Perry, 1985.
12
Например, Bedkower/Oggenfuss, 1980; Bernhardt, 1986; Guidubaldi/Perry, 1985; Leahy, 1984; Wallerstein/Kelly, 1980.
13
Knapp/Verzentnitsch, 1983; Napp-Peters, 1987; Wallerstein/ Blakeslee, 1989.
14
Например, Напп-Петерс (Napp-Peters, 1987) о сравнении школьных успехов детей из полных и неполных семей.
15
Wallerstein/Kelly, 1980 и Wallerstein/Blakeslee, 1989.
16
Ср. также Wolchik et al., 1985.
17
Ср., например, историю Ларри (Wallerstein/Blakeslee, 1989, 146 ff.)
18
Эту проблему мы обсудим позже.
19
Например, Bernhardt, 1986; Wille, 1985a, 1985b; Wolchik et al., 1985.
20
Bernhardt, 1986; Psychoanalytic inferences, 1983.