Табор смерти

В этот день Васин недооценил своего старого врага. Когда заходил в столовую, не видел, как Босота, чокнувшись со своим собутыльником и опрокинув водку, что-то начал бурно втолковывать ему. Кореш слушал сперва озадаченно, потом нахмурившись. Затем ответил что-то резкое и, покачиваясь, побрел прочь. И теперь Босота смотрел уже ему в спину все с той же злобой.

Наскоро перекусив, Васин вернулся на работу и с головой погрузился в дела. Допросить двоих крадунов. Составить рапорт по последним делам. Подчистить оперативное дело и решить, как его реализовывать.

В общем, только голову поднял, а за окном уже темно и все разошлись, кроме дежурного по отделу и участкового Павлюченко, олицетворяющего собой в едином лице дежурную опергруппу – на большее людей не хватало. Это в городе дежурят следователь, кинолог, оперативник. А в районе вот так – один Семеныч, и хватит.

Распрощавшись с коллегами, Васин двинул в темноту. Путь его лежал в самые дебри поселка Заозерный, по грязи и бездорожью, без света – фонарей почти не было. Бодро вышагивая, Васин принялся мечтать о временах, когда подбирающийся сюда областной центр укатает тут все в асфальт и вознесутся новые многоэтажные здания. Но это когда будет… А пока что ему предстояло добраться до своей комнаты в коммуналке на двенадцать нанимателей. И хоть ненадолго отгородиться от всего мира в уютном пространстве своей семьи. Спасибо заводу – дали тогда молодоженам отдельную комнату. Хоть тесное, но свое жилище.

Вот и его улица, состоявшая в основном из деревенских домишек с участками за штакетниками и сараями. А вон на их фоне огромная темная масса – это трехэтажный деревянный дом, где уютно горели желтые окна. На третьем этаже его ждут родные люди. И на душе вдруг стало так легко и хорошо. Так приятственно и воздушно, что он едва не прозевал удар.

Нападавший притаился на крыше дощатого сарая, где жители многоквартирного дома хранят всякое барахло, не влезающее в комнаты. И спрыгнул оттуда, как ягуар на добычу.

Не будь у Васина чутья и превосходной реакции, его бы убили на границе шесть лет назад. Но эти качества тогда спасли его. Как и сейчас.

Не оборачиваясь, лейтенант прыгнул вперед, так что острое лезвие лишь пропороло на спине куртку, не достав до тела. Потом упал на колено, лезвие просвистело над его головой.

В полусидячем положении он крутанулся вокруг своей оси, подметая ногой вокруг себя. И сбил нападавшего с ног.

Тот упал с обиженным вскриком. А Васин уже был на ногах.

Дальше – дело техники. Нож – это очень опасное оружие в ближнем бою, в умелых руках пострашнее пистолета. Тут даже чемпиону по самбо лучше не играть в заломы и захваты. Куда проще врезать ногой по руке и выбить оружие. А потом нагнуться и опустить руку-кувалду на голову нападавшему – притом так рассчитать, чтобы не убить того ненароком. А дальше можно на почти отключенного противника навалиться, заломить ему руки за спину.

Только когда Васин завел руку противнику, понял, с кем сейчас играл в тореадора.

– Босота, – процедил он. – Опять ты, гниль человеческая!

– Сука, сука, сука… – стонал Босота, приходя в себя после удара и пытаясь вывернуться, – с таким же успехом можно пытаться сбросить свалившегося сверху слона.

– Не надоело на меня с ножом бросаться? – неожиданно успокоился Васин, отходя от адреналинового шторма.

Он связал пленного веревкой, которую всегда таскал с собой, и вздернул негодяя за шкирку с земли.

– Сука, все равно пришью! Ты сука! Убью-ю-ю! – уже не бормотал, а выл во весь голос Босота.

– Тише ты. – Васин дал ему увесистую затрещину. – Народ перебудишь.

От Босоты разило перегаром, в свете луны было видно, как по его щекам текут слезы.

– Пришью, су-у-ука-а, – уже гораздо тише проскулил Босота, будто его и правда взволновал сон местных жителей.

– Как говорят – двум разам бывать, третьего не миновать. Исчерпал ты свои попытки. Даже интересно, сколько тебе дадут за покушение на жизнь сотрудника милиции. Там ведь до вышки, если ты не в курсе.

– Сука-а-а, порежу, – жалобно и уныло стонал, тряся головой, Босота.

Пришлось двигать обратно в райотдел, теперь уже с задержанным. Дежурный и участковый изумились, когда узнали, что произошло.

– Совсем озверела шелупонь, – покачал головой участковый. – На опера с финкой бросаться. На что надеялся, убогий?

– А-а-а! – вдруг истошно заорал Босота и попробовал ногой ударить Павлюченко.

У участкового, даром что полтинник разменял, рука была тяжелая. Получил Босота в лоб и устроился в камере для задержанных. И там продолжал орать и бить ногой в дверь. Угрожал всех порезать. Допрашивать его было бесполезно. В результате связали «ласточкой» – ноги к рукам, инструкциями это рекомендуется применять к беспокойным задержанным.

– Вот черт болотный, – покачал головой Павлюченко. – И месяца не прошло, как освободился. И уже начал куролесить.

– Где он живет? – спросил Васин.

– С Люськой на Третьей Полянской.

– А давай заглянем к ней, – предложил оперативник. – Прямо сейчас.

В традициях НКВД и прочей госбезопасности – обыски производить по ночам. Этим и угрозыск порой грешил. Такая традиция имела некоторые рациональные обоснования. Оно так тише, удобнее. И не упорхнет птичка.

Полнотелая, кудрявая и слегка пьяная Люська распахнула дверь комнаты на втором этаже длинного барака, решив, что вернулся ее благоверный. Увидев двух сотрудников милиции, начала было качать права, но участковый цыкнул на нее:

– Сейчас договоришься у меня! Протокол – и на выселки!

– За что? – изумилась Люська.

– А что, не за что?

Судя по тому, как Люська моментально затихла, опасаться ей и правда было чего.

В итоге в комнате нашли самогонный аппарат. А еще обнаружили ящик водки, гору колбас и консервы.

– О как! Сдается мне, это с колбасного магазина в Рогачевском районе, – отметил Васин.

– Да, проходило по сводкам. Ну, вот и дело подняли, – удовлетворенно потер руками Павлюченко.

– Жалко, не по нашей территории, – с досадой произнес Васин.

– Да ладно. Территория у нас одна – СССР.

А соседям тоже надо помогать…

Глава 7

По краже с колбасного кооперативного магазина Босота поплыл сразу и даже как будто с готовностью. Это и объяснимо. Наука воровская гласит: бери сразу на себя меньшее, чтобы отмазаться от большего.

Разговор по душам в кабинете районного УР вели с задержанным Васин, а также второй и последний действующий оперуполномоченный Коля Митрофанов. Был он похож на счетовода, возрастом лет за тридцать и обладал цепкостью лесного клеща. Отвечал он за раскрытие имущественных преступлений и на Босоту смотрел с нескрываемым умилением, как на подарок судьбы.

– Ты давай, не стесняйся, – ворковал Коля. – Ну, просто мечтаю услышать от тебя о кражах, которые ты совершил на нашей территории.

Насупившись как сыч, Босота в итоге все же раскололся на кражу из частного дома в селе Бородинском.

Митрофанов потер пухлые ручки и ободряюще произнес:

– Да не тушуйся ты, мил человек. Вспоминай. Все, что вспомнишь, – сущая безделица по сравнению с покушением на убийство.

– Не было такого! – заорал Босота. – Не покушался я!

– Да-а? – делано изумился Васин.

– Пошутить хотел! Попугать! Мы же с детства знакомы. Считай, друзья, – скривился в кривозубой фиксатой усмешке Босота. – А ножичек – так всегда с собой таскаю!

– Не отмажешься, – покачал головой Васин. – За все ответишь. По всей строгости. Пора тебя изымать из общества и надолго.

– Ну что ты парня совсем запугал, – заулыбался Митрофанов. – Он же понимает, осознает. С милицией надо дружить. Глядишь, и послабление по основной статье выйдет. Так, а что с кражей в Тупилино?

– Не моя! – взвизгнул Босота.

– Ты так категорически уверен? – ласково посмотрел на него Митрофанов, но в его голосе лязгнула сталь. Босота поежился и начал говорить.

Васин махнул рукой и вышел. Ему было неинтересно смотреть, как Митрофанов будет вешать на Босоту заведомо глухую кражу в деревне Тупилино. С одной стороны – ничего хорошего в такой самодеятельности опера нет. С другой – отчетность висит над головой, как топор острый. Процент раскрываемости, черти его дери! Вот и приходится хитрить.