Страница 56 из 62
Когда мы с Тэлоном встретились, все произошло очень быстро. Я познакомилась с ним в первый же день учебы в Колумбийском университете, мы сразу поладили. Он был всем, чем не были мужчины, которыми я была окружена, он не был слабаком. Он мог постоять за себя, позже я узнала, насколько мрачными были его фантазии в спальне. Парень был большой, загорелый, мускулистый, и матерился как сапожник. Он был всем, чего я хотела, даже не подозревая об этом.
Мы начали встречаться, но я сразу сказала ему, что не ищу мужчину. Мы учились в колледже, и я не собиралась жить так, как половина старух в клубе, нарожавших кучу детей, которых они изначально не хотели, просто из любви к члену. Он предложил свободные отношения, я спросила возможен ли свинг (прим. пер.: Свинг — обмен сексуальными партнёрами между парами) между нами — он ответил утвердительно. Свинг был нашим воскресным развлечением, потому что воскресенье — день Господень, так что по воскресеньям мы грешили. Мы начали много экспериментировать, но внутри мои чувства к нему росли, а его — ко мне. Мы не могли насытиться друг другом.
Но в ту ночь, когда Мэддокс и Аметист встретились, я хотела уйти навсегда. В тот же вечер исчезла и вернулась в клуб, чтобы собраться с мыслями. Я сказала бабушке, что у Аметист может начаться роман с Мэддоксом, братом Тэлона. Бабушка сказала, чтобы смирилась с этим. Она никогда не узнает, кем я была. Бабушка сказала, что, если я не нужна маме, это не значит, что должна ненавидеть Аметист, поэтому вернулась к Тэлону и встретилась с Аметист. Сначала я подумала, что она странная, чопорная и немного высокомерная. Она не была популярна или что-то в этом роде, ну, не в обычном смысле.
Она не обращала на это внимание, но где бы она не появилась, мужчины всегда смотрели на нее. Женщины относились к ней с презрением. Девушка не была популярна, нет, но все знали, кто она. Никто не говорил с ней, никто не подходил к ней, я знала почему, потому что Аметист была неуловима. Она корчила гримасы. Заставляла людей сомневаться в своем существовании, потому что была чертовски идеальной. Все в ней, вплоть до пухлых губ, было совершенно. Я была заурядной, она не только украла мою маму, жизнь и внешность, она была уверена в себе, потому что у неё были родители, которые обожали и защищали ее.
Мой отец защищал меня по-другому.
Спустя две недели, узнав ее получше, я почувствовала, что огонь, сжигающий меня изнутри, медленно угасает. На самом деле она не была высокомерной, Аметист была равнодушна к происходящему вокруг, и не обращала ни на что внимание.
Три месяца спустя я знала, что она добрая, любящая и внимательная. Она обожала Мэддокса, а он обожал ее. Девушка была счастлива, и, как ни досадно было это признавать, ее счастье делало счастливой меня. Я влюбилась в нее. В ее походку, в то, как она запрокидывала голову и смеялась, когда Мэддокс говорил что-нибудь глупое. Она вела себя как ботаник, но это выглядело соблазнительно. Аметист хотел каждый мужчина, каждая девушка ненавидела ее, при этом уважая. Я была одержима ею. Я хотела понравиться ей. Я хотела быть ее сестрой. Я хотела всего, что она могла мне дать.
Когда они с Мэддоксом расстались, после возвращения Кэсс, я впервые в жизни испытала такое сильное чувство защиты по отношению к кому-то. Я не испытывала ничего подобного, даже к Тэлону. Вот почему наши с ним отношения складывались так хорошо, когда Мэддокс бросил ее, я хотела убить его и искупаться в его крови. Хотела быть рядом с ней, но я не думала, что она когда-нибудь будет испытывать ко мне тёплые чувства, ей просто было все равно. Держу пари, она даже не знала мой любимый цвет, я знала о ней практически все — ее любимый цвет, дату рождения, что она ела на обед, сколько времени ей нужно, чтобы съесть яблоко. Я стала одержима ею, следила за ней в социальных сетях.
На свадьбе Вульфа и Лейлы, не могла дождаться, встречи с ней, хотела рассказать о том, что мы сестры, но она погрузилась в отношения с Мэддоксом, затем произошла драма с Трэвисом. Когда я застукала Мэддокса, целующегося с Тиффани, мне пришлось бороться с каждым инстинктом внутри меня, который хотел вырубить ее на хрен. Мне хотелось, чтобы кто-нибудь перерезал ей глотку, пока буду наблюдать. Я ненавидела Тиффани, но после этого начала презирать. К счастью, она больше не появлялась, потому что Лей пришла в себя.
Я кашляю, мое зрение затуманилось.
— Очнулась.
Я прихожу в себя, качая головой.
— Я не знаю, кто Вы и чего хотите, но моя семья придет за тобой! — кричу я, не обращая внимания на кровь, которая сочится у меня изо рта.
После всего этого Аметист уехала домой, я чувствовала себя опустошенной и много хандрила. Вскоре поняла, что влюблена в Тэлона, и растворилась в нем. Она очень редко приезжала, когда они с Мэддоксом ссорились или расставались, я видела ее всего несколько раз, пока они с Мэддоксом снова не воссоединялись.
Сегодня утром меня похитили. Я знала, что рано или поздно это произойдет, у меня не было такой защиты, как у Аметист. В крыше, которая согревала меня по ночам, были дыры размером с шины. Иногда мне было тепло, и я чувствовала себя защищенной, но не тогда, когда был дождь или порыв зимнего воздуха. Меня не защищали, как ее.
Люди, которые похитили меня, из конкурирующего клуба. Они враждовали с моей бабушкой, сколько я себя помню. Прошлой ночью мы с Тэлоном поссорились. В основном из-за Аметист. Мэддокс рассказал Тэлону о ней, и мне пришлось все выложить. Я рассказала ему о том, как стала одержима, желая быть как она. Мы ругались, потом трахались, затем снова ругались. Потом он привязал меня к кровати и заставил смотреть, как он трахает другую девушку. Я стояла на коленях, с кляпом во рту, тушь стекала по лицу, запястья связаны веревкой, пока он трахал эту девушку до потери сознания, и смотрел на меня. Я плакала, потому что любила его, и мы не были с другими людьми почти год. Это было похоже на предательство, и так оно и было. Он разбил мое сердце, когда жестоко трахнул ее, и разрушил мою душу, когда занялся с ней любовью.
После того как она ушла, Тэлон сказал мне, что они с ней встречаются уже некоторое время и что я пренебрегла им, одержимая своей давно потерянной сестрой, короче говоря, она, по сути, забрала и мою единственную настоящую любовь.
Аметист забрала у меня все, но я все равно отдала бы последнее, лишь бы она обратила на меня внимание. Любила меня. Была моим другом, но этого никогда не случится. Никогда. Теперь у меня нет даже Тэлона.
— Я не знаю, чего Вы хотите.
Я дергаю веревки на запястьях. Они немного похожи на те, которые использовал Тэлон прошлой ночью.
Тэлон.
Я любила его больше, чем Аметист?
Нет.
Да.
Нет.
Это не имеет значения, потому что теперь у меня нет ни одного из них. Почему я думаю об Аметист в этот момент?
Я грязная и нежеланная. Никто никогда не претендовал на меня. Моя мама, которая должна была любить меня от природы, не смогла полюбить меня, вот насколько я была недостойна любви. Вот насколько я была грязной.
Мужчина смеется. Я узнаю его. Ганнер Ломос, президент МК «Любовь Джокера», блеклый и старый, морщины пронизывают его оливковую кожу.
— Ох, сладкие щечки, нам ничего не нужно.
— Послушай, моя семья придет за тобой…
— Твоя семья? — Он смеется, потом встает и запихивает сигарету в рот. Идёт по пыльным половицам, и я наконец оглядываюсь. Я в подвале. — Твоя семья отправила тебя сюда, сладкая.
Я в замешательстве, и мое лицо, без сомнения, показывает это.
Он продолжает.
— Твоя бабушка, чертова злая ведьма, приказала нам похитить тебя. — Мужчина выпускает густое облако серого дыма и садится на стул передо мной. — Чтобы убить тебя.
Я сглатываю.
— Это неправда.
Он хихикает.
— Малышка, это правда. Она хотела, чтобы мы убили тебя или заставили исчезнуть.
Я качаю головой, не в силах поверить, что он говорит правду. Она никогда бы так не поступила, она моя бабушка. Она была единственным человеком, который не отрекся от меня, как от куска дерьма.