Тяжёлый ледяной блюз

— Крепость — конвою! — взывает он. — Мы потеряли Николау и Эрнандес! мех Фиорелли обездвижен, я прикрываю мехоэвакуатор!

— Оливейра идёт вам на помощь, — сказали из крепости. — Ещё несколько минут!

«Минут!» Леон невесело рассмеялся. Даже одна минута в бою мехов значит немало. С начала боя прошло около двух, и огневой лэнс практически уничтожен. «Крусейдер» и «арчер» валяются друг рядом с другом: похоже, что у пирата тоже повреждены ноги, и он недвижим. Очень похоже на то… значит, остались «вархаммер» и «арчер». То появляются, то исчезают в ночи; видимость тут шутит шутки. Прыжок. Ещё прыжок. Теперь несколько шагов… вот он! Залп — попадания — и левая рука «вархаммера» виснет, как плеть, броня центральной и правой секций торса расколота; мех шатается, падает, неловко подвернув ногу, но скоро встаёт. Пират и Хуан стреляют друг в друга, попадания РБД сносят «вархаммеру» левую руку и снова сбивают с ног. «Центурион» выбирается из озера и бежит к ним, но пока ещё он далеко, и есть время разобраться с «вархаммером». Тот снова пытается встать, шатаясь, как пьяный из-за повреждённого гироскопа. Новые попадания боеголовок бьют его в грудь.

Первая минута обещанных нескольких истекла. Мехоэвакуатор ползёт на юг, огибает небольшое болотце, пока Хуан Леон сдерживает два оставшихся меха пиратов. «Вархаммер» не может ходить, «центурион» палит в ночную темень как в копеечку. У «катапульты» остались последние две кассеты с ракетами большой дальности — по залпу на правую и левую установки; автоматы заряжания поднимают их к пусковым. «Центурион» где-то там, справа, топает в ночи, тоже не видя противника. Зато Леон может просчитать его курс и манёвры. Сейчас он появится… здесь! Перекрестья прицела ложатся на силуэт, захват цели и залп. «Центурион» тоже стреляет, переводя автопушку в скорострельный режим, снаряды бьют «катапульту» в левую руку и борт — сносят броню, повреждают ракетную установку, пустой магазин и один из реактивных ускорителей. Но и боеголовки ракет Леона усеивают его корпус своими разрывами, и новый огненный столб взлетает к ночному небу. Опять детонация боеприпасов. Оторванная левая рука «центуриона» несколько секунд кувыркается в воздухе прежде, чем исчезнуть во мраке ночи. Губы Леона расползаются в усмешке: он всё-таки сделал это. Переломил ход боя в свою пользу и победил.

Три меха Оливейры и БТР с пехотинцами пришли к шапочному разбору; впрочем, зачистить трофейные мехи и подготовить их к вывозу тоже вполне себе боевая задача. В остатке у них выходил один мех потерянный безвозвратно и два требующих заводского ремонта; ещё два пригодных к восстановлению, но тоже желательно в заводских условиях. Хотя «арчер» ещё можно попробовать восстановить. Захваченных живыми пиратов отправили в цитадель на допрос: Элайза хотела знать, какой сложился расклад в банде после раскола и смерти Уортингтона. Уже чуток освоившийся в роли специалиста по допросам Уилбур Скотт выбил из обоих пиратов немного полезного: оставшиеся без вожака лейтенанты-мехвоины — Энди Кадир и Андрей Рузу — каждый потянули одеяло на себя. Кадир потому и атаковал конвой, что рассчитывал победой над ним добавить себе политических очков. Только победы не вышло. И теперь, получается, Рузу остался во главе поредевшей банды.

У них оставалось шесть бэттлмехов: «вольверайн» Рузу, «вулкан» и «феникс-хок» двоих бойцов его лэнса, два «ориона» и «сталкер» убитого Доринга. Стив Брочек погиб, когда стартовала «Незабудка» — попал под реактивную струю, но «сталкер»-4N его был ещё пригоден к ремонту… наверное. На заводе. И оставались ещё истребители. Среди пилотов, как поняла Элайза, тоже возник некий конфликт: Сив Бьоркман, дочка-подросток которой была в плену в Мэнорбире, требовала переговоров за возвращение заложников, в то время как Хэйли Эрнандес стояла на стороне Уортингтона. Поэтому только она и её ведомый поддерживали наступление отряда бандитского короля — Бьоркман осталась в тылу. «Хеллкэт» Эрнандес был тяжело повреждён, но командир эскадрильи благополучно посадила его на аэродром и ждала теперь завершения ремонта.

К слову, в ремонт отправился и трофейный «хеллкэт» — тот, что был загнан на борт «Незабудки». К утру техники обещали вернуть его в строй. То есть — к астрономическому утру.

— Тогда Крис Мартинелло вернётся на «сперроухок», а Вермеер сядет на «хеллкэт», — решила Элайза.

Бой лэнсов Кадира и Фиорелли показал ей, что группировка Уортингтона ещё способна ударить, и очень больно. Что ж… загнанная в угол крыса — опасный противник; к пиратам это тоже относится. И дать уцелевшим покинуть планету, возможно, будет не худшим решением. Хотя на свободе они, несомненно, примутся за своё, восполнят потери банды или же разбредутся по другим группировкам. Да и отпускать дропшипы и звездолёт ей тоже ужасно не хотелось. Такие трофеи принесут больше денег, чем она смела мечтать… да и ладно. Лучше остаться, с чем есть, чем рисковать снова и снова. Налив себе кофе и закурив сигариллу, Элайза села за написание ультиматума уцелевшим пиратам.

= XXVI =

Мэнорбир, Скайфог

Периферия

2 сентября 3017 года

Брайен проснулся ещё до исхода долгой скайфожской ночи, и пробуждение было мучительным. Нет, голова не болела — чему там болеть, там же кость? — но тошнота, ломота во всём теле и головокружение, взятые вместе, составили натуральный кошмар. Ругательство, больше похожее на стон, сорвалось с его губ. Рядом пошевелилась голая темнокожая девушка.

— Кэт…

Нет. Кэт мертва, вспомнил Брайен. Поганый ублюдок Уортингтон размозжил голову её бэттлмеха ударом ноги своего. И Кэт никогда не была такой… округлой и мягкой, с такими большими тяжёлыми сиськами, которые так хорошо ложатся в его ладонь. Не Кэт… как же её зовут? девчонка, рабыня из кабака, с которой он пил, танцевал… целовал и звал её именем Кэт, хотя на самом деле её звали… Марина? Мария? да, кажется, так. Брайен погладил её по бедру, и рабыня, не просыпаясь, подалась к нему, прильнула всем телом. Через какое-то время он снова проснулся. Чувствуя себя так же хреново, пополз в коридор искать туалет — ссать хотелось, аж невтерпёж. Надо было, наверно, одеться-обуться, но в темноте он нашёл только куртку — накинул её да так и пошлёпал, болтая мудями. Вместо сортира оказался на свежем воздухе, на крытой брезентовым тентом террасе; тут мочевой пузырь уж не выдержал, и Брайен, пошатываясь и держась за хлипкое ограждение, пустил струю с высоты второго этажа. Так же шатаясь, добрёл обратно до номера и завалился на койку, обнял мягкую тёплую девушку и опять провалился в сон.

В следующий раз его разбудила команда «подъём!» Брайен вскочил рефлекторно, шатнулся, но сержант Бизос не дал ему упасть.

— Вставай, алкоголик!

Рабыня тоже вскочила, прячась за спиной Брайена и прижимаясь к нему. Бизос лишь усмехнулся.

— Так, девочка, рассольчик в вашей бухальне найдётся? — спросил наёмник.

— Ой, да конечно найдётся, добрый господин, это вот прямо сейчас, ща мы полечимся, только спуститься надо на кухню, идёмте, я покажу, — затараторила Мария. — Ща я всё сделаю, рассольчиком мы полечимся, эт' я умею, вы знаете, вот, мой папаша, тот, значит тоже…

— Пошли, хватит болтать, — оборвал её Бизос.

После рассола и пары таблеток, которые дал ему сержант, Брайен и впрямь почувствовал себя лучше. Не то чтобы хорошо, но в состоянии нормально держаться на ногах и почти без тошноты. Мария сидела с ним рядышком и, глядя на неё, Брайен вдруг подумал, что девушка очень молода, моложе его самого.

— Идём со мной — сказал он. — Ты ведь этого хочешь, правда?

— Вы… купите меня, господин?

— Э, милая, мы же с тобой вчера пили на брудершафт, — вспомнил Брайен. — Значит, ты мне не рабыня, уж точно.

— А… кто же тогда?

— Хм… — Брайен почесал затылок.

— Ты же канопианка, правда? — пришёл на помощь Бизос. — В армии ты служила?

Девушка помотала головой.