Тяжёлый ледяной блюз

Закончив забег по стрельбищу, Элайза направила стопы своего меха в ангар. Учебный полигон Балаватского гарнизона был расположен в десятке-дюжине километров к северу от Шуштара, неподалёку от шахтёрского посёлка Шумра. Пираты сюда не дошли, но местные жители всё равно были рады приходу военных. Хотя и гадали не без опаски, что будет, когда Элайза уведёт свои основные силы в рейд. Время подходило к обеду, а после — надо будет ещё погонять лэнсы на боевое слаживание, свой командирский и Бизоса. Неплохо бы и всем отрядом тоже позаниматься, разными группами лэнсов. Отлёт был намечен на вечер 25-го августа по ТСТ — терранскому стандартному времени — и это Элайза забила в планы на завтра.

В столовку пришла, как была, только куртку на плечи набросила. И скинула прежде, чем села за стол. Для офицеров была предусмотрена выгородка, стол и полдюжины стульев; компанию ей составил лишь Оливейра.

— Это вы всегда так ходите, командир? — полюбопытствовал он.

— А? — скосив глаза вниз, Элайза увидела голую грудь.

— Не знал, что канопианки умеют краснеть.

— Теперь знаешь, — она села, откинувшись на спинку стула.

Через пару минут солдат-вестовой принёс кофе; обеда пришлось ещё немного подождать. За два дня, прошедшие после захвата «Вонючки», Элайза спала часов шесть или семь, от силы; в кабине меха в её жилах бурлил адреналин, но тут, в жарко натопленной столовой, усталость и недосып дали о себе знать.

— Я набросал, что вы хотели, по Скайфогу, — проговорил наёмник. — Ну… как сумел.

— Ты академиев не кончал, я в курсе.

— Так точно. — Он протянул ей компад через стол.

В общих чертах обстановку Элайза себе уже представляла. Скайфог был луной газового гиганта, кружащего в четырёх с половиною миллионах километров от своего тусклого солнышка. Ширина пояса жизни в системе которого составляла от 3,2 до 6,6 миллионов километров. Один оборот планеты вокруг светила длился шесть дней ТСТ. Ближе к звезде болталось лишь несколько астероидов, дальше — ещё пара карликовых планет. Возможно, Скайфог был когда-то одной из них, а может быть, сразу сформровался в окрестностях газового гиганта. Наверняка по этому поводу было немало споров у астрономов, которые там поселились. Орбита Скайфога была почти круговой, с радиусом четыреста двадцать тысяч километров; один оборот по ней, так же, как оборот спутника вокруг оси, занимал сорок три часа без пары-тройки минут.

«Его расстояние от солнца меняется на восемьсот сорок тысяч километров за суточный цикл», прокомментировал давеча Смитингтон. «Интересно, как это влияет на климат».

Со слов Оливейры выходило — почти что никак. Парниковый эффект и обширная гидросфера — пять шестых поверхности спутника покрывал океан — гасили колебания температур. На экваторе среднегодовая почти достигала полусотни градусов Цельсия выше нуля, что там на полюсах — сказать было сложно, но ледяных шапок, вроде бы, не было. Колония Уортингтона расположилась в обширной долине, на вулканических почвах, где первые колонисты планеты занялись сельским хозяйством. Собственная биосфера Скайфога так и зависла в докембрии, не породив ничего сложнее водорослей и странных мягкотелых созданий, кишащих на цианобактериальных матах океанского дна. Суша его оставалась безжизненной, пока за неё не взялся человек. Как поняла Элайза из объяснений наёмников, проведших на Скайфоге две или три недели до выхода в рейд к Балавату, деревья там не прижились, зато кустарники и трава образовали за триста лет настоящие дебри. Впрочем, растения, стебли которых достигали семи-восеми и даже десятка-дюжины метров в высоту — достаточно, чтобы скрыть бэттлмех по макушку — травой назвать было уже нелегко.

«В энциклопедии сказано про высокий радиационный фон», сказал Смтингтон. «Не настолько высокий, чтоб заработать лучевую болезнь…»

«Под солнечной вспышкой — можно», перебил его Оливейра.

«Ты видел?»

«Слышал. Так говорят».

Энсин скептически хмыкнул.

«В любом случае, мутировать эта трава должна была чорт-те как», сказала Элайза.

Обосновавшись на Скайфоге чуть больше терранского года назад и объявив себя благородным владетелем этого мира, Уортингтон начал с создания сельского хозяйства. Старого населения там не осталось; Элайза и Смитингтон прикинули, как это могло произойти: геномодифицированные сельскохозяйственные культуры вырождались, и урожайность падала; здоровых детей рождалось всё меньше, а без нормальной медицины, платить за которую нищим фермерам было нечем, даже здоровым непросто было дожить до взрослых лет. К тому же, коллапс планетарной транспортной сети должен был изолировать фермерские общины друг от друга, а это вело к родственным бракам, катастрофичным при накопившемся генетическом грузе. В энциклопедической статье начала 2760-х население Скайфога было двухмиллионным и это, по-видимому, был его пик. Сколько народу осталось столетием позже, когда Скайфог ещё был обозначен на карте планет Магистрата, они уже не нашли.

«Несколько тысяч», предположил Смитингтон. «И окончательно вымер к две тыщщи-девятисотым».

«Угу».

По их совместным прикидкам, сейчас на Скайфоге должно было жить шесть-восемь тысяч человек. Уортингтон совершил рейды на Ново-Трессиду — дважды, в декабре прошлого и марте этого года, и ещё один на Аддасар в июне; опустошил несколько мелких городишек и деревень, да и в самом начале привёз с собою несколько сотен рабов, купленных или захваченных по дороге с Антиаса. Оливейра сказал о полудюжине крупных посёлков — по сути, сельскохозяйственных трудовых лагерей — выстроенных цепочкой вдоль крупной судоходной реки. И был ещё городок, построенный на развалинах старого, с парочкой бетонированных посадочных площадок, который и служил Уортингтону столицей.

Никаких топокарт этого ни на борту пиратских дропшипов, ни в памяти боевых и других машин не нашлось. Этого следовало ожидать: Уортингтон слишком осторожен, чтобы допустить возможность захвата таких сведений противником. Хотя чужаков на свою планету он уже дважды пустил: первыми были барыги — хозяева «Мула» и «Джамбо», с которыми он ходил грабить Ново-Трессиду, вторыми наёмники Мэтсона. Так что ещё несколько лет, и тайна Мира Уортингтона перестанет быть таковой. Если, конечно, они не прихлопнут его прямо сейчас.

Попивая кофе, Элайза листала набросанные Дарием кроки. Он рисовал от руки, а потом сканировал листы и файлы-картинки копировал на компад. Несколько исправлений были внесены уже после этого, в графическом редакторе. На шедевр фортификационного искусства столица Уортингтона не тянула, хотя… имея в своём распоряжении год времени, минимум техники да массу рабов с лопатами, сам Вобан вряд ли достиг бы большего. Площадку диаметром метров с полтысячи охватывал кольцом восемнадцатиметровый земляной вал. Внешний склон достаточно крут, чтобы мех не мог вскарабкаться по нему, и понизу укреплён плоскими обломками железобетонных плит. В одном месте — на юго-востоке, или между четырьмя и пятью часами по циферблату — вал был разомкнут; проход шириной метров пятнадцать-двадцать с обратной стороны прикрывала пара блиндажей, над которыми Оливейра пометил: «АП/20, 185-мм, 5в»

— Полевые пушки? — уточнила Элайза.

— Угу. По стволу на блиндаж. Сняты с поломанного «демолишера».

На отдельном рисунке он обозначил сектора обстрела. Выходило так, что мех, пытающийся миновать этот проход, неизбежно попадает под перекрестный огонь. «5в» означало боекомплект — по пять выстрелов на ствол. Маловато, но для защиты прохода должно хватить. По внутренней стороне вала на высоте метров 10–12 была устроена галерея, по которой могли перемещаться мехи защитников, ведущие огонь со стен. Но стационарных огневых точек на стене отмечено не было. То ли Оливейре о них не было ничего известно, то ли Уортингтон в самом деле не успел ничего подобного установить. Элайза спросила, но Дарий пожал плечами в ответ.

— Не знаю. Крепость ещё не достроена, и строят они её из того, что есть под рукой, из говна и палок, короче. Вот здесь цитадель, — он показал на прямоугольное здание в пять этажей, размерами где-то сто на полтораста метров. — В ней вроде бы есть зенитки, но я не знаю ни состав, ни количества батарей.