Тяжёлый ледяной блюз

— Пипец, — прокомментировала эту строчку одна из мехвоинов. — Полтора «же», это ж сиськи до пупа отвиснут.

Элайза глянула на неё исподлобья. Девушка-новобранец — кажется, её фамилия была Крофорд — пришла в батальон недавно, с летним призывом, и пилотировала «уосп» в ударном лэнсе. Была она пухленькой и симпатичной, совсем юной — лет восемнадцать или около того — и вряд ли ей доводилось бывать в дырах наподобие Балавата.

— Государственная принадлежность нападающих не установлена. Джампшип идентифицирован по базе данных как пиратский, так что скорее всего — чистый грабёж. Ну, вряд ли Марик или Том Кальдерон позарятся на наших шахтёров… — хотя с Кальдерона станется, добавила она про себя. Два года назад он уже прощупывал нашу оборону: два крупных набега на Нью-Абилин и Эрли-Даун, несколько мелких по всему антиспинвардному рубежу, от Борганс-Рифт до Аддасара. И таурианский аванпост на Фронце никуда не делся. — Есть сведения о захвате двух наших джампшипов, перезаряжавшихся в зенитной прыжковой точке. Два пиратских дропшипа — «Юнион» и «Данаис» — сейчас направляются к планете. Ещё один, это «Леопард», остался в прыжковой точке вместе с их звездолётом.

Элайза сделала паузу, быстро просматривая файлы с флэшки. Несколько видеороликов, аудиофайлы с переговорами и текстовые расшифровки, ничего такого, что стоило бы показать сейчас. В принципе, из них можно выудить кое-какие подробности, например, используемые пиратами истребители и шаттлы, но на это ещё будет время. Целых три дня времени, потом.

— Войсковой транспорт и грузовик — классическая схема пиратского набега. Наша задача… да ладно, все поняли. Сейчас пол-второго, в зените нас ждёт «Ипполита», и к девяти часам мы должны быть уже в космосе. Это всем понятно? — дождавшись подтверждения, Элайза легонько хлопнула ладонью по столу. — Тогда живо пакуем манатки, контрольное построение в восемь часов с полной выкладкой на плацу!

около 140 тысяч километров над эклиптикой

системы Балавата, Магистрат Канопуса

Если у этого межпланетного корабля и было какое-то другое название, то даже самые старожилы из экипажа его не помнили. Зато новички, впервые поднявшиеся на борт, понимали, что иного прозвища у него нет и быть не может. «Юнионы» вообще славятся дрянной вентиляцией, какой-то у них там неустранимый конструктивный дефект — хрен выправишь, не перепроектируя заново корабль от обтекателя до дюз. Воздух застаивается, в воздуховодах заводится плесень и прочая дрянь, насыщающая корабельную атмосферу своими миазмами, и не выведешь её уже никак. И чем дольше служит корабль, тем этой дряни в нём больше.

Сколько лет пачкал собою космос «Вонючка», тоже никто не помнил. Чуток разбиравшийся в межпланетных движках, потому как вырос на орбитальной станции, и пару раз даже помогавший корабельщикам их чинить, Оливейра своими глазами видел маркировку «2757 год» на разных деталях. Так что «Вонючка» должен был помнить ещё войну Керенского с Узурпатором, а может — чем Блейк не шутит — и участвовал в ней, возил солдат не одного, так другого. А уж сколько дерьма с тех пор прописалось на его борту, Оливейра даже не хотел гадать. И ладно бы он, холостой и бездетный, но были ведь те, кто возил на борту «Вонючки» свою семью. Потому что куда деваться? Бывает оно, конечно, бывает — куда, и в этом рейде вот тоже. Но как раз в этом рейде Оливейра и не считал оставить семьи в тылу хорошей идеей.

Правда, он не считал хорошей идеей и весь этот рейд. Три прошлых года «Мародёры Мэтсона» сползали вниз по наклонной, перебивались сомнительными контрактами от сомнительных заказчиков, пока не нарвались на хайринг-бан, и вот — очередная отметка пройдена. Они подписались работать на бандитского короля.

Конечно, выбор был невелик… как будто он мог быть иным. На Пилпале его тоже, считай, не было: или погибать под ляоистскими снарядами и бомбёжками, или послать Марика на хрен и сваливать. Но посланный на хрен Марик пожаловался Ком-Стару, а Бюро надзора за наёмниками нашло его претензии обоснованными. И вкатило Мэтсону штраф — четыреста тысяч си-биллов в пользу правительства Пилпалы плюс восемнадцатимесячный хайринг-бан. И если первое было ещё терпимо, то второе с гарантией ломало отряду хребет. Потому что сидеть полтора года без работы не хватит никакого бабла; проще уж сразу распускать команду.

Разумеется, кэп Мэтсон на это не пошёл. И разумеется, люди всё равно начали разбредаться. Поэтому когда Фил Форсчен — известный своими околокриминальными связями эротитусский маклер, с которым им уже доводилось вести дела — предложил этот рейд, капитан согласился почти без раздумий. Как первый лейтенант отряда, Дарий Оливейра его поддержал. В основном потому, что поддерживал капитана всегда, и тоже понимал: полтора года под хайринг-баном им не просидеть, полгода — максимум. Чтобы протянуть ещё год, надо подзаработать, и если не получается сделать это легально, то выбор очевиден. И самозваный лорд Джоффри Уортингтон, в общем, не худший вариант… Но чем больше они приближались к цели, тем сильнее глодали его сомнения. Тем более что рейд начался с непрухи.

Канопианская шахтёрская колония, определённо, была оживлённым местом. В прыжковой точке системы, куда они сиганули, висело аж три межзвёздных корабля. Правда, один из них уже сворачивал парус, готовясь к прыжку; тормознуть его они не успели. И это значило, что в Магистрате скоро узнают про их набег. Непруха, как есть: прыгни они на пару часов раньше, и повязали бы этот корабль тёпленьким; на пару часов позже — его бы и след простыл. Один из оставшихся кораблей только начал зарядку, второй успел набрать половину заряда, до полного ему оставалось больше сотни часов. Соответственно, прыгать к Данианширу он мог не раньше двадцатого, и только тогда — не дождавшись прилёта — канопианцы его хватятся, начнут поиски и всё такое. Другой связи с Балаватом у них нет, за отсутствием на планете Ком-Стара, и значит, что до начала двадцатых чисел пираты могли бы делать с ним всё, что хотели: никаких новостей с него раньше двадцатого августа не передашь, да их никто и не ждёт. Но всё вышло иначе: Блейком трахнутый «Меркант» спалил появление налётчиков и наверняка уже рассказал о них канопианским воякам. Что тогда?

Именно это они собрались обмозговать сейчас с капитаном Мэтсоном и Стидом Прохазкой, лейтенантом Уортингтона, которого тот поставил приглядывать за наёмниками. Шкипер Нил Беннигсен — хозяин «Вонючки» — тоже участвовал; его коллега с «Данаиса» присутствовал в виде голопроекции. Устанавливать связь с Рамоной Сантос на «Истерии» — дропшипе типа «Леопард», пока остающимся в прыжковой точке — и звездолётом не стали. До них было уже несколько миллионов километров, сигнал запаздывал на вполне заметное количество секунд, что сильно затрудняло общение.

Белобрысый Прохазка был мужик лет около тридцати с простецким лицом и фигурой деревенского увальня; он развалился в кресле, лениво глядя в пустоту между Оливейрой и Мэтсоном.

— Есть уговор и есть план рейда, — неторопливо проговорил он. — Что ещё нам обсуждать?

— План строился на внезапности, — сказал Оливейра. — Теперь внезапности нет.

— Гарнизон так и так узнал бы о нашем появлении. Мы не успевали захватить оба корабля раньше, чем они пошлют сообщение на планету, и диверсантов, чтобы сломать гарнизону приёмник, у нас внизу нет.

— Речь не о гарнизоне! — зло бросил Оливейра.

— Тогда о чём? — картинно вскинул брови Прохазка.

— «Меркант» видел наше прибытие, файтеры, абордажные боты и корабли. Он свалил и сейчас докладывает магистратовским военным о нападении!

— И что?

— Нужно возвращаться! Одна «Истерия» с парой файтеров наш звездолёт не защитит! А ему заряжаться ещё сотню часов — когда флот Магистрата может появиться с минуты на минуту.

— Если на Данианшире он есть, — Прохазка недобро сощурился. — Скажи лучше честно, что ты зассал.

— Что?! — Оливейра подался вперёд.