Посвисти для нас

— И почему вы говорите в электричке так громко и виснете на этих петлях, которые на поручнях? Вы же другим мешаете!

— Ничего такого мы не делаем, — запинаясь, вымолвил Одзу.

— А вот и врешь! Мы знаем, как вы вдвоем прятались за насыпью у Асиягавы. И потом проследили Айко до дома, шатались там туда-сюда.

— Не было этого!

— А еще украли бутылку молока!

Одзу сделался красный как рак и опустил глаза. Девочки смотрели на парней свысока, но они не имели ни малейшего представления о мужской психологии. Парни шумели в вагоне и следили за Айко только для того, чтобы привлечь их внимание. А у Одзу перед глазами все еще мелькала маленькая головка Хирамэ, который отчаянно греб в открытое море, хотя плавал еле-еле…

— Поплыли! — поторопила подружку Айко Адзума. Похоже, ей наскучил этот разговор.

— Хорошо. До свидания.

Девочки встали, отряхивая прилипший к белым ногам песок. Небо сверкало голубизной, с моря доносились голоса купающихся.

— Подождите! — Хирамэ сел и умоляющим голосом предложил: — Давайте мы вас угостим амэю.

— Спасибо, не надо, — категорически отказались девочки. — Не хотим желудки себе портить.

Одзу и Хирамэ безропотно наблюдали за плескавшимися в море маленькими девичьими фигурками. Конечно, им хотелось бы еще поболтать с ними, однако Одзу с болью понимал, что Айко и ее подругу они совершенно не интересуют. Возможно, это были первые в его жизни муки любви. Но если это чувство называется любовью, то это странная любовь. Потому что у Одзу не было ни грамма ревности к Хирамэ, который сходил с ума по той же самой Айко. Скорее, он чувствовал своего рода родство с Хирамэ, разделяя с ним одни и те же радости и печали.

— Ладно. — Одзу непроизвольно издал то ли вдох, то ли вздох. — Ну ты и отколол номер, вон куда заплыл. — Там, где Хирамэ чуть не утонул, действительно было глубоко — не то что у берега — и волны большие. — А там совсем голову потерял.

— Угу!

— А девчонкам наплевать. Им до фонаря, что ты к ним туда поплыл.

Хирамэ, который лежал, уткнувшись лицом в песок, не ответил. К его тощей нескладной спине прилипли песчинки. Спина была воплощением печали. Одзу остро, почти до боли, чувствовал это.

— Но мы, по крайней мере, узнали, как ее зовут. — Одзу попытался подбодрить Хирамэ. — Кое-чего добились. Айко Адзума. Чудное имя. — Он попробовал написать пальцем на песке ее имя. — Хотя из этого все равно ничего не выйдет.

— Это почему же?

— Потому что девчонки, стоит им только окончить школу, сразу выскакивают замуж. Найдут себе какого-нибудь индюка из Асия или Микагэ, а то и военного. Выпускницы Конан все такие. А нам, чтобы встать на ноги, сколько времени еще надо.

Положив подбородок на руки, Хирамэ молча слушал, что говорит приятель.

— Все… — грустно пробормотал он.

— Что, уходим?

— Не мы. Они вылезли из воды и пошли к переодевалке. Домой собираются.

— Что делать собираешься?

— Давай за ними.

— Они же разозлятся.

— Ничего, пойдем за ними.

Одзу понимал, что чувствовал Хирамэ. Приятели знали, что девочки ими тяготятся, что они им не нравятся, и все равно не могли побороть желание пойти за ними.

Минут десять парни простояли за камышовыми кабинками, отбрасывавшими черные тени на белый песок. Сами они переоделись за несколько секунд.

У кабинок для переодевания росло несколько кустиков примулы. Над дынными корками, которые разбросал кто-то, вились мухи.

Показались Айко и ее подруга, одетые по-европейски, с сумочками в руках. Они скользнули взглядами по парням и сказали:

— Пока.

— Э-э… А вы куда?

— Домой, конечно.

— Мы с вами.

— Не надо! Надоело уже, нечего за нами ходить.

Дорога шла по берегу реки и была ярко освещена солнцем. Айко и ее подруга старались держаться в тени. В траве, которой поросло речное русло, звенели кузнечики.

Время перевалило за полдень; большие особняки, стоявшие вдоль реки, окружала тишина.

Одзу и Хирамэ охватывало отчаяние. Подруги даже ни разу не обернулись, понятно, что идти за ними дальше — совершенно бессмысленно. Но от этого парни становились только упрямее. Вели себя как мальчишки, которые нарочно задирают интересных им девчонок.

Стоило подругам прибавить шагу, как Одзу и Хирамэ тоже сразу ускорялись. Шли медленнее — мальчишки тормозили следом. Расстояние между парами не менялось.

Особняки бросали черные тени на белую дорогу. Два работника устроились вздремнуть после обеда прямо под соснами, росшими по берегу реки.

— Вы отвяжетесь когда-нибудь? — Подруга Айко, видно, не выдержала и обернулась к преследователям.

Одзу и Хирамэ, остановившись, упорно молчали.

— Что вам от нас нужно?

— Ничего. Мы же ничего вам не делаем, — глухим голосом проговорил Хирамэ. — Чего вы злитесь-то?

— Мы на вас пожалуемся.

— Это кому же?

— В вашу школу!

— А нам все равно.

— Вы хулиганы!

— Чем мы хулиганы, интересно?

— Только хулиганы в наше время вот так гоняются за девочками.

Она повернулась к Айко и громко сказала:

— Бежим!

Девочки пустились бегом, Одзу и Хирамэ вприпрыжку за ними. Их сердца колотились в приятном возбуждении, как у гончих, пустившихся в погоню за зайцами.

— Эй! — крикнул Хирамэ на бегу. — Мы с вами просто поговорить хотим. Какое же это хулиганство? Почему бы нам не пообщаться? Мы вам ничего плохого не сделаем…

Подружки, ничего не отвечая, взбежали на мостик. Дом Айко находился на той стороне.

Вдруг на другом берегу из тени, отбрасываемой стеной особняка, отделилась фигура юноши в белоснежной военной форме. Он был в фуражке и с кортиком, пристегнутым к поясу.

Оду и Хирамэ с первого взгляда узнали белую форму кадета морской школы, поступить в которую у них шансов не было.

Юноша остановился и улыбнулся подбежавшим к нему школьницам. Они стали о чем-то разговаривать, как старые друзья. Девочки посмотрели на Одзу и Хирамэ — было видно, что они рассказывают о них своему знакомому.

«Что это? Что происходит?»

До парней не сразу дошло, в чем дело. Они не могли понять, откуда две школьницы знают лихого морского кадета.

Юноша в белой форме перевел взгляд на Одзу и Хирамэ. Взгляд его был суров. Глаза на дочерна загорелом лице смотрели пронзительно.

Одзу и Хирамэ так и застыли на месте, открыв рты. Им ничего не оставалось, как бесславно отступить и удалиться, словно побитым бродячим собакам.

Морской кадет в белой летней форме с кортиком на боку скрылся в погруженном в тень переулке. По обе руки от него шли Айко и ее подруга. Жара стояла страшная, цикады в саду одного из особняков трещали все громче.

— Кто этот тип? — Хирамэ сплюнул и присел на ствол сосны, росшей когда-то на берегу реки. — Он что думает, раз он кадет, ему можно так отбивать девчонок? Потому что сейчас военное время?

Одзу не доводилось видеть, чтобы Хирамэ так злился, и это его слегка рассмешило.

— Раз так… мы все в одинаковом положении.

— А вот и нет, — покачал головой Хирамэ. — Мы с тобой не военные, а он военный. Значит, он в другом положении.

— Может, он ее брат.

— Чей брат?

— Ее!

— Думаешь? — В глазах Хирамэ читалось облегчение. — Ну, если брат, что с ним сделаешь?

— Ты в самом деле… так втрескался в Айко?

— По самые уши. — Хирамэ было неловко признаваться, и он перевел взгляд на речное русло. — Услышу какую-нибудь модную песенку — сразу о ней начинаю думать.

— Брось ты это! Она о тебе даже думать не хочет. Сколько бы ты ее ни любил — все равно без толку.

— Есть! — Хирамэ резко поднялся. Выражение решимости на его лице поразило Одзу. — Я пойду в морскую кадетскую школу!

— Ты?! В кадеты?!

— Да, я! Стану таким же кадетом, как этот малый. Вот тогда-то она и задумается.

— О чем?

— Чтоб замуж выйти.

— За тебя, что ли?

— Ну да.

Одзу от изумления не знал, что сказать. Во-первых, он еще учился в школе, и женитьба казалась ему чем-то вроде сна — очень далеким. Он даже представить не мог, как Хирамэ будет жениться.