Страница 10 из 13
— Объяснись! — раздраженно потребовал Эдвард.
Черты лица императора застыли, словно восковая маска, серые глаза будто покрылись ледяной коркой.
Эдвард внутренне поразился.
Что происходит? Чем Май так расстроен и из-за чего так разозлён?
— Как пожелаешь, дядя. Хотя, как император, я не обязан ни перед кем отчитываться. Даже перед тобой. Но ради былого уважения... — Май выразительно замолчал и поднялся с дивана, на котором до этого все это время сидел.
Он подошёл к панорамному окну покоев и встал к Эдварду спиной. Некоторое время в помещении стояло гнетущее, почти осязаемое, молчание, которое советник решился всё же прервать, поскольку поведению Майстрима он не находил объяснений.
«Былого уважения?.. Что случилось?» — тревожным молоточком забилось в мыслях советника. Пока ни малейшего подозрения у него не возникло.
— Былого? — уточнил Эдвард.
Коронованный племянник медленно обернулся. Всё-таки умение держаться так, что невозможно ничего прочитать на невозмутимом лице, это их семейная черта Данери. Даже холод и отчужденность Май спрятал.
— Два дня назад по потайному ходу, который соединяет мои покои и покои отца, я направился к нему, — у нас должен был состояться секретный разговор, о чём он знал, но ждал меня немного позднее. Так вот, когда я вошёл в его комнаты, то обнаружил, что в кабинете отца проходит душевная беседа... — Май сделал выразительную паузу, взгляд так и остался нечитаемым, — между двумя братьями.
Эдвард невольно прищурил взгляд и применил всё своё искусство владеть собой, чтобы не показать вдруг охватившее его нешуточное волнение.
Неожиданно... очень неожиданно...
Нет. Не может быть.
Только не это.
Если Май слышал их приватный разговор... это просто катастрофа.
— Всё-таки ты был там, — глухо проговорил Эдвард, — а мы удивлялись, почему ты так и не пришёл, ведь отец ждал тебя.
— Не знаю, почему я сразу себя не обнаружил, — Май слегка пожал плечами. — Отца и дядю я точно не собирался подслушивать... уверенный, что по отношению к таким близким людям это будет подлостью.
Эдвард внутренне поёжился, уже полностью уверенный, что катастрофе быть.
— Но я затаился... Возможно, потому что услышал вдруг имя Елении и очень удивился, а потом уже вы рассказали столько интересного, что я не захотел вас прерывать — мне стало необходимо вас дослушать.
— И что же ты услышал такого, что сегодня решил скомпрометировать себя и Елению? — обманчиво спокойным голосом поинтересовался герцог Данери.
— Ты надеешься, что я услышал не всё? — холодно усмехнулся Май, а в серых глазах, так похожих на глаза самого Эдварда, отразилось лишь презрение. Невозмутимость стала сходить с лица императора. — Не надейся. Я услышал более, чем достаточно.
— Майстрим...
— Ваши методы... — император брезгливо поморщился, — чудовищны. Нет оправдания тому, что вы сделали. У меня есть одно определение вашему поступку.
— Майстрим...
— Подлость.
Голос императора замораживал. Он вновь отвернулся от Эдварда и стал смотреть в окно.
Советнику показалось, что фигура племянника по-настоящему окаменела, и он превратился в неподвижную статую.
— Три года... я не мог ничего понять. Девушка, на которой я хотел жениться, и которая явно отвечала мне взаимностью, отказала мне...
— Май, Еления тебе не подходит, — твёрдым и уверенным голосом произнёс старший Данери, уже полностью овладевший собой. — Она никогда тебе не подходила. Ты сам это прекрасно видел, поэтому всячески подавлял в себе симпатию к ней... Еля хорошая порядочная девочка, я прекрасно отношусь к ней, но посадить её на трон Ровении? О чём ты думал в тот момент, когда решил сделать ей предложение? Ты захотел сделать иномирянку-пустышку без соответствующих манер, знаний и воспитания, без древней магической родословной императрицей... Мы обязаны были вмешаться, чтобы не допустить этого.
— Вмешаться, но не потерять моего доверия, так? — ледяным тоном процедил Май. На его застывшее маской лицо было страшно смотреть.
Эдвард внутренне содрогнулся и нехотя кивнул.
— Открыто возразить и помешать мы не могли, сам понимаешь. Слишком хорошо тебя знаем. Через тебя действовать тоже не могли — ты бы сразу почувствовал чужое вмешательство, — осторожно проговорил Эдвард.
— Поэтому действовали исподтишка, но наверняка, — через Елению, воздействуя на её сознание, — бесцветным голосом пробормотал Май, не отрывая от дяди проницательного холодного взгляда.
— Что вы внушили Елении в тот вечер, посвящённый вашему бракосочетанию? Я не сомневался в её согласии, я чувствовал, что она ждёт от меня признания, я — эмпат, я не мог ошибиться. А получил категоричный отказ, причём и сама Еля вела себя очень странно.
— Спроси у отца, — уклончиво ответил советник. — Он жнец душ, а не я. Он работал с её сознанием. Я только... — Эдвард замолчал, внутренне проклиная любопытство племянника.
— Я догадываюсь... — в глазах Мая отразились вдруг понимание, — твоя задача была временно заменить амулет Елении, мешающий ментальному воздействию, на муляж. Так?
По хмурому и недовольному взгляду Эдварда Май понял, что оказался прав.
— Что вы внушили Елении?
— Твой отец тоже эмпат. Он чувствовал её метания и неуверенность в себе, её неверие в то, что ты сделаешь предложение о замужестве... На этом и сыграл. Аккуратно и очень осторожно. Никто ничего не заподозрил. Даже она.
В покоях императора наступила вновь тишина. Гнетущая. Тяжёлая. Действующая советнику на нервы. Взгляды дяди и племянника столкнулись, как два смертельных клинка. Казалось, что они такой сокрушительной силы, что могут убить.
— Ты должен понять: три года назад ваш брак приняли бы в обществе, в империи, в соседних государствах, поскольку ситуация располагала к подобному мезальянсу, — герцог очень осторожно подбирал слова, понимая, что сейчас он говорит с глубоко обиженным и оскорбленным человеком. — Особенно после скандального дела невидимок. Но это было бы временное принятие, потом начались бы проблемы... А сейчас — снова не та ситуация в империи, о невидимках почти все забыли. Ты не можешь жениться на пустышке без роду и племени.
— Елю принял клан Фурий, твоя жена считает её дочерью, — глухо проговорил Майстрим.
— Ты понимаешь, о чём я говорю, — с укором произнёс Эдвард. — Формально, да, она принадлежит к правящему роду Фурий, но фактически... Еления остаётся просто безродной пустышкой, и все вокруг это понимают. Подобный брак не прибавит тебе популярности у глав соседних держав, у аристократов, которые стоят у трона и поддерживают тебя. Переговоры о твоём браке с дочерью императора Кортана уже начались. Ровении очень нужен этот союз.
— Теперь я обязан жениться на Елении Огдэн, — насмешливо возразил Майстрим.
— Ты прежде всего император, а не влюблённый мальчишка!
— Да, я — император. И ты, дядя, не должен об этом забывать. Как император, я могу жениться на ком захочу. Переговоры можете свернуть. И я не влюблённый мальчишка. За три года мои чувства не изменились — это говорит о многом. И прежде всего о том, что мое чувство серьезное и постоянное.
— Майстрим!
— Дядя, последний вопрос, — холодно отреагировал Майстрим. — Но сначала сними амулет против воздействия. И если ты честно на него ответишь, а, как эмпат, я почувствую, если ты солжешь, то... я ни о чём не расскажу твоей герцогине.
Эдвард Данери сразу потерял всю внешнюю беззаботность. В серых глазах застыла настороженность.
— Май... — в горле у советника вмиг пересохло, — Мадлен не простит меня, если узнает.
— Всё в твоих руках, дядя, — сухо проговорил император. — За эти три года... сколько раз отец вмешивался и исправлял Елении сознание?
Взгляд советника стал нечитаемым.
— Я не знаю... больше ни разу...
— Сколько? — голос Мая зазвучал жёстче, желваки заиграли на скулах. — Сними амулет. Я должен чувствовать тебя.
— Несколько раз, — недовольно процедил советник, зажимая в кулаке защитный амулет.