Страница 29 из 131
— Помощники нам нужны, — окинул взглядом притихших на возах солдат Махно. — Вижу, не с пустыми руками в общину вступать пришли. Только вот землицы лишней в селе не осталось. Всю отобранную у помещика уже поделили между безземельными крестьянами. Разве что, согласитесь в работники пойти к солдатским вдовам, тогда распределим по дворам. Национальностью или чужой верой попрекать не станем — в анархии все являются свободными братьями. Ничьей диктатуры власти анархия не терпит. Все общественные вопросы решает народный сход. Старшин выбираем временных. Оружие распределяем среди граждан, и на защиту анархии встаём всем обществом. Если согласны с анархистским укладом, то охотно примем в ряды вольного братства.
— Согласны, батька Махно! — за всех ответил Василий Брагин и оглянулся на товарищей. Дезертиры активно закивали.
— А вот вам, батюшка, — с иронией посмотрел на безмолвствующего инока Махно. — Я работу по специальности предложить не могу, есть в селе уже свой поп.
— Ну, так ведь анархия предполагает полную свободу выбора, — усмехнулся странный инок и скосил глаз на богато одетого буржуя, замершего у каменной колонны. — Чай, не все в коммуну вступили. Вон, на крыльце, вижу, единоличник стоит.
— Есть в селе и несознательные единоличники, — скривился, как от горькой редьки, поселковый старшина. — При анархии каждый волен жить свободно, без указки властей. Однако общественная справедливость должна соблюдаться. Каждый имеет земли и имущества, сколько сможет с пользой использовать. Вот у местного барина и изъяли в общественное пользование лишнюю землю и коней. Оставили ему лошадь с коляской, да вот этот луг. Левое крыло дома и все хозпостройки тоже к обществу отошли. Всё равно ему одному не использовать. Но мы не грабители, лишнего не отнимаем. Деньги там и разное нажитое барахлишко — всё при хозяине осталось. В доме только свободное гостевое крыло к обществу отошло. Разве это не справедливо?
— Справедливо, Нестор Иванович, — с улыбкой признал юный анархист и поймал батьку на слове: — Значит, всё имущество, что я смогу использовать на благо общества можно при себе оставить.
— И тем, которым в личных целях пользуешься, тоже владеть не возбраняется, — опрометчиво подтвердил притязания хитрого инока сельский старшина.
— Ну, тогда пять первых телег вместе с конями — мои, — огорчил Алексей.
— А не жирно ли одному? — нахмурил брови батька Махно.
— Так я же с товарищами, — кивнул на Андрея и Вито деловой инок. — Когда тут лечебницу организуем, ещё нужных людей подтянем.
— Никак ты, батюшка, и в медицине смыслишь? — удивлённо посмотрел на странного монаха Махно.
— В нетрадиционной, — скромно склонил голову инок.
— Знахарь, что ли?
— Можно и так назвать, — усмехнулся знаток народной медицины. — Только обучали меня старые практики, поэтому методика лечения сильно отличается от современной.
— И где учили? — с прищуром глянул на странного лекаря Махно.
— Курс военно — полевой хирургии прошёл на линии Юго — Западного фронта, а общую медицинскую практику получил в Китае.
— Эк тебя, батюшка, по миру бросало, — завистливо вздохнув, мотнул головой удивлённый революционер и натужно кашлянул в кулак. — А я только по родному краю бродил, да ещё по тюремному двору изрядно покружил. Может, ты и чахотку лечишь?
— Самостоятельно ещё не пробовал, но со стороны наблюдал за процессом излечения, — пожал плечами Алексей. — Один мой товарищ по Сахалинской каторге прошёл в Китае полный курс — выздоровел.
— За что сам — то сидел? — догадался о тёмных пятнах в биографии ряженого инока бывалый узник.
— За политику, — не стал скрывать анархист со стажем.
— Я тоже за политику, — гордо вскинул голову батька Махно.
— Ну, значит, будем теперь вместе анархистское общество строить, — открыто улыбнулся Алексей и подмигнул: — Только у каждого своя свобода творчества.
— Не желаешь идти под мою руку, становись рядом, — согласился с личной свободой соратника старший анархист. — Только скажи хоть, что в твоих телегах за добро осталось?
— Две большие армейские палатки, тюки медикаментов и бинтов, — принялся тыкать пальцем в гружёные доверху повозки Алексей. — Консервы, инструменты, ящик с динамитом, ящик с пистолетами, патроны к ним и пулемёту, ещё …
— А пистолеты и пулемёт тебе, знахарь, зачем? — не хотелось упускать из рук нужные в хозяйстве вещи батьке Махно.
— При анархии армии нет, каждый сознательный гражданин должен встать на защиту свободы, — напомнил пункты анархистского учения молодой коллега.
— Так священникам самим убивать, вроде как, страшный грех, — попытался отжать ценное имущество хозяйственный старшина.
— Я буду лишь направлять адептов анархии, указывая верные цели, — смиренно опустил голову праведный инок. — Ещё постараюсь хорошо обучить свою паству военному делу, имеется у меня богатый опыт.
— Уж в этом я не сомневаюсь, — криво усмехнувшись, окинул стройную фигуру атлета Махно. На мирного богомольца высокорослый широкоплечий крепыш походил мало, скорее смахивал на переодетого борца или царского гренадера из отборной роты. — Чёрт с тобой, батюшка, оставляй один пулемёт себе, авось обучишь кого сносно стрелять.
— Дозволь, Нестор Иванович, поставить палатки на этом чудесном лугу, — окинул взором зеленеющий простор Алексей.
— А вот об этом, товарищи единоличники, договаривайтесь между собой, — мстительно усмехнулся сельский старшина и кивнул в сторону бывшего помещика. — Данным наделом владеет Борис Николаевич Метельников. В агрономы к нашей коммуне идти не захотел, и землю под пахоту не отдал. Может тебе, батюшка, в аренду сдаст — потолкуй с куркулём.
Говорили громко, содержание всей беседы было отлично слышно на крыльце дома. Поэтому Алексею не пришлось заново объяснять суть просьбы. Когда он подошёл к хозяину, тот лишь пыхнул трубкой и махнул рукой.
— Независимые люди должны держаться друг друга. Как только расположитесь, господин Ронин, заходите, чаю попьём, о делах потолкуем.