Страница 15 из 131
— Не уж — то и впрямь сжигать будем дома?
Алексей охотно пояснил:
— Вначале окружаете здание, блокируете окна и запасные выходы.
— Ну, двери — то подопрём досками, а окна как закрыть? — прервал командира дотошный Васька.
— Разведите костры под окнами. Возьмите сейчас со склада канистры с керосином, горючий же хлам для растопки на месте сыщите. Так и дом сразу не подпалите, и жути на урок нагоните. А после громкого увещевания окруженцев паханами, выпустите с пулемёта пару очередей по фасаду и фундаменту здания, для острастки. Можете для большего шумового эффекта швырнуть гранату на крышу. Думаю, в уголовной среде вы отчаянных смертников не встретите — сдадутся при первых выстрелах. Я с этой гнилой публикой в тюрьме и на каторге сталкивался — жидкие на расправу. Ну, ежели попадётся упёртый отморозок, то церемониться не стоит. Это мне чужую кровь проливать грех, а солдатам воинским уставом положено — бейте супостата наповал.
— Будет исполнено, батюшка, — рассмеявшись, взял под козырёк служака-Василий.
Сам Алексей в ночной рейд не пошёл, дабы внутреннего беса кровью не искушать. Задумчиво сидел на разбитой крыше выгоревшего пакгауза и наблюдал, как уже перед самым рассветом, одновременно в разных частях города запылали алые зарницы. Послышался стрекот пулемётных очередей и редкие хлопки гранат. Шум стих быстро. Сын Ведьмы напряг колдовское зрение и отследил вереницы человеческих фигур, движущиеся к станции. Кажись, дельце — то выгорело.
Краем зрения Алексей заметил и одинокого путника, натужно катящего доверху гружёную тележку. Направлялся добытчик прямо к автопоезду.
— Андрюха, я же сказал лишнего барахла в фургон не таскать, — неожиданно вынырнул из тени грозный батюшка.
— Так я не в фургон, я рядом складирую, — отважно загородил спиной ценную тележку завхоз. — Всё равно ведь весь товар теперь наш. Вот я и решил самое нужное ближе под рукой держать.
— Это почему теперь всё наше? — не уловил сути политического момента Алексей.
— Город в наших руках, значит, и захваченными ценностями мы можем распоряжаться по своему усмотрению.
— Мы здесь всего лишь проездом, — напомнил Алексей.
— Так ведь солдаты тебя завтра решили выбрать градоначальником, — выдал секрет Андрюха. — А я стану городским казначеем.
— Не обучен я городами править, — уже понимал всю сложность управленческой задачи семнадцатилетний парень.
— Выберем толковых министров из местной интеллигенции, и всего делов — то, — отмахнулся от сущей ерунды недоучившийся студент.
— Так мы же с тобой, вроде как, анархисты, — недоумевал такому резкому развороту соратника в сторону централизации власти наивный идеалист.
— Идейные анархисты, вроде Нестора Махно, в Гуляйполе сельскую коммуну строят, — проявил недюжинную осведомлённость в местных политических раскладах отрядный разведчик. — А у нас задача масштабней — городскую агломерацию в анархию втянуть.
— Не готов я к такому размаху, — упёрся молодой инок. Алексей понимал, что одной революционной ротой власть анархии в Александровске долго не удержать. Ибо население целого города повести за собой у неопытного в политике парнишки не получится. И жадный до власти студент-Андрюха тут ему не помощник. В столь стратегическом пункте анархистам житья не дадут. Навалится контра со всех сторон, затопчет ростки революции. Следовало отступить в глухой край и прибиться к сильному лидеру. — А ну — ка, Андрей, расскажи подробней о Несторе Махно. Что за дядька?
Разведчик присел на краешек тележки, наморщил лоб, вспоминая услышанные сведения.
— Местные его батькой кличут. Лет тридцати от роду. В тюрьме отсидел за разбой и политику. Идейный анархист, пользуется уважением односельчан. В Гуляйполе создаёт анархистскую коммуну. Вроде что — то получается, народ подтягивается. Часть новобранцев нашей роты, которые из крестьян, собираются переметнуться к батьке Махно. Беглых солдат в Гуляйполе привечают, мужиков на селе нехватка.
— Вот над этим вариантом надо завтра помозговать, — призадумался юный анархист.
— Так уж… сегодня, — указал рукой на алую полосу рассветного неба соратник.
На востоке разгоралась заря нового дня, суля миру светлое будущее. Но уже по — осеннему холодный порывистый ветер гнал с умирающего западного горизонта тёмные тучи, грозя затмить нарождающийся свет. Кто победит в отчаянной гонке — неясно.