Страница 196 из 344
— По закону преступник должен быть судим.
— Так ты не для себя, а для закона? Святая душа! Себе — ничего, все — государству!
Мира каждый день справлялась о здоровье Итана и слала к нему все новых лекарей. Шут пристал:
— Эко ты стараешься! Коли так интересно — иди и сама с ним поболтай.
— От этого не будет проку. Я не медик и помочь не смогу, а только растравлю его былые безответные чувства. Итану будет стыдно показаться мне в таком состоянии.
— О нем печешься! Молодец, Минерррва, молодец! А я думал, просто трусишь…
Надеясь отвязаться от него, Мира признала:
— Отчасти вы правы: мне страшно было видеть его увечья. Надо пересилить себя и сходить…
— Зачем?
— Как — зачем? Вы же сами…
— Пойдешь потому, что шут так сказал?! Янмэй Милосердная, прокляни свою внучку!
Мира запуталась, Мира потерялась. Шут высмеивал буквально каждый ее поступок. Слушаешь советников — глупо, своей головой думай. Не слушаешь — тоже глупо, они-то опытней тебя. Заботишься о народе — дура: народ — пыль, лорды — сила. Заботишься о лордах — тоже дура: они интриганы, а простой люд не предаст. Платишь наемникам — наивное дитя: думаешь, они одолеют кайров? Не платишь — как беспечно, хочешь усидеть на троне без армии?..
Это касалось не только державных вопросов. О, если бы! Менсон цеплялся к каждой мелочи. И самое скверное: никакой вариант ответа не устраивал его! Платье с декольте — во вырядилась, кого соблазняешь? Платье без декольте — что, своего тела стыдишься? Ешь сладкое — располнеешь. Не ешь — так ты же владычица, позволь себе тортик! Пьешь вино — почему не воду? Пьешь воду — почему не вино? Купила собачку — продай. Продала собачку — ну и глупо, скорей купи обратно!
Если Мира велела прекратить, он спрашивал:
— Сейчас или всегда?
Ей хотелось, очень хотелось окончить этот кошмар. Однако она знала: Менсон бросил ей вызов. Ответь «всегда» — и шут, конечно, оставит нападки, но это будет ее поражением. Мира не знала, как победить в этой игре, но понимала, как проиграть. Проигрывать она не собиралась.
По той же причине она не давала гвардейцам проучить или прогнать Менсона. С полным правом он ходил за нею по пятам — и высмеивал каждый поступок. Читаешь любовный роман?.. Чего и ждать от девицы! Читаешь дневники Янмэй?.. Снова сушишь мозги, всю молодость убьешь!
Иногда, если становилось невмоготу, Мира прибегала к помощи друзей: спрашивала фрейлину, лейтенанта и Бекку. Леди Тальмир обычно говорила в пользу совести: надо думать о государстве, народе и прочности престола. Лейтенант хвалил Миру: вы — великая владычица, вам позволительна любая прихоть. Бекка примыкала то к одной, то к другой стороне. А Менсон смеялся надо всеми тремя:
— Вот черрртовы глупцы! Минерва, кого ты слушаешь, а? Старая трактирщица, солдатик-рубака и лошадиная скакунья. Кто из них хотя бы день правил землею?!
В такие минуты Мира видела проблеск понимания. Это правда: Менсон рос среди королей, впитывал науку власти с маминым молоком. Учился править уже тогда, когда другие дети и ходить-то не умеют. Несколько лет пробыл первым советником владыки, самым влиятельным из лордов всего мира. Едва не сверг непобедимого Телуриана… Такие, как Лейла Тальмир и Харви Шаттэрхенд, были мелкими винтиками в махине, которой управлял адмирал Менсон.
Поняв это, Мира сказала ему напрямик:
— Милорд, вы злитесь оттого, что я не слушаюсь вас. Считаете, что стали бы для меня лучшим советником и наставником. Я готова попробовать. Только говорите напрямую, без игры. Дайте урок — и увидите, все пойму. Я — хорошая ученица.
Шут намотал кончик бороды на палец, завязал в узелок — и разразился диким смехом:
— Ох-ха-ха-ха! Шут — наставник? Ух-хо-хо! Вот уморррра!
Мира ощутила в себе злой, колючий холод.
— Хорошо, милорд. Как пожелаете.
Человек шел с трудом, опираясь на руку лазурного гвардейца. Пришаркивал ногой и тяжело дышал, по вискам катились капли болезненного пота. Второй солдат и капитан Уитмор следовали за человеком.
— Узник доставлен по распоряжению вашего величества.
— Почему только теперь?!
Мира давно знала ответ и находила причину уважительной. Ее раздражала не задержка, а то, что узника привезли именно сейчас, когда хватает проблем с шутом и с Итаном.
— Ваше величество, принятое узником зелье привело его к нездоровью, — Уитмор повторил свой давний доклад. — Около трех недель он был так плох, что лекари пророчили ему гибель. Я отдал приказ перевезти его лишь тогда, когда появится уверенность, что он доедет живым.
— Хорошо, капитан, благодарю. Усадите его.
Мужчина опустился в кресло и с благодарностью вздохнул.
— Спасибо, ваше величество.
— Здравствуйте, Инжи.
Какое-то время они молча смотрели друг на друга. В голове у Миры вертелось всякое. Он постарел — грустно видеть… Я принесла ему три недели мучений, он мне — только один день. Не чересчур ли расплата?.. Инжи убивал ради Шейландов, как гвардейцы убивают ради меня. Чем же он хуже?.. Я отняла у него ребенка, угрожала пытками маленькой девочке… Боги, сказать бы сейчас нечто такое, чтобы Инжи не считал меня зверем!
Но тут же вторглись обратные мысли, будто другой голос зазвучал в голове. Это — убийца, преступник, бандит. Северный судья проявил милосердие, дав ему каторгу, а не петлю. И чем ответил Инжи? Снова стал убивать!.. Вспомним его слова: «Поговорите с ней, чтобы не так боялась». То бишь: пытайте, режьте на куски — но заодно поговорите для очистки совести!
Обозленная противоречием в себе, Мира не нашла слов. Сказала кратко и по делу:
— Праматери не взяли вас на Звезду. Пора проверить, что вы можете.
— Позвольте узнать о Крошке Джи, ваше величество.
Вместо ответа Мира вышла из кабинета. В спальне взяла из тайника бархатный мешочек, вернулась и отдала Парочке.
— Здесь Священный Предмет. Он может лечить людей. Есть очень хороший человек, который сильно нуждается в лечении. Помогите ему.
Инжи Прайс осторожно потянулся к мешочку. Мира скомандовала солдатам: