Страница 182 из 344
Странное дело: слова Давида чем-то опечалили герцога. Он сделался молчалив и почти не участвовал в дальнейшей беседе. Артур Близнец забрасывал Давида вопросами об актерской жизни, Обри хотел узнать, как же Давид стал святым отцом, Джемис кормил Стрельца кашей с кусочками сала, а Хайдер Лид достал-таки гарроту и нахваливал ее Квентину. Эрвин сидел тихо, смотрел на Звезду в черном небе и ощущал, как грудь наполняется тяжелым и горьким песком.
Первая вахта окончилась в полночь. Отец Давид выиграл эфес у кайра Джемиса. Альмерец Михаэль сдал пост и вернулся к столу.
— Позвольте приступить к ужину, милорд.
— Да, конечно…
— А как поем, не желаете ли партейку в прикуп? У меня и карты имеются.
— Увольте, Михаэль, настрой не тот.
— Отчего же? Все еще гневаетесь на мои вопросы? Простите глупца! Я не хотел задеть, просто не подумал, что ваши чувства к миледи еще живы…
Эрвин похлопал себя по карманам. Нахмурился, повторил движение.
— Кажется, я обронил хронометр.
Джемис спросил:
— Где вы в последний раз смотрели на него?
— Еще перед ручьем, когда искали место для ночлега. Господа телохранители, мне нужен доброволец, чтобы найти и вернуть часы.
Квентин и Обри как один вскочили на ноги, впрочем, Артур опередил их. Отец Давид сказал:
— Не лучше ли подождать до утра? Сложно искать часы в темноте.
— Утром выпадет роса и испортит прибор. Нужно сейчас…
Тяжелый взгляд герцога остановился на Артуре. Юноша чуть не подпрыгнул:
— Сию минуту, милорд!
— Близнец… — начал герцог, но не успел продолжить, ведь Артур уже исчез.
Михаэль достал карты:
— Господа, милорд не в духе, но вы-то не откажетесь?
— Не видно ж ни черта, — отрезал Джемис.
— Нет, — возразил Хайдер Лид, — луна светит довольно ярко. И вот что любопытно: яркая луна очень хороша, если желаешь снять часового, или, например, захватить языка.
— Разве не лучше в полной темноте?
— Так думают многие, но ошибаются. Во мраке обостряется и глаз, и слух. Как ни крадись, враг издали услышит твои шаги, а не услышит, так заметит силуэт. Ты же, в свою очередь, легко можешь промазать, не уложить с первого удара. Но яркая луна — иное дело. Часовой видит, что света вдоволь, и полагается на зрение. А свет луны коварен: дает густые тени, в них спрятаться — легче легкого. Скользишь от тени к тени и возникаешь прямо за спиной.
— Вы мастер в таких делах.
— Горжусь.
— Сыграете в карты, капитан?
— Неохота.
— Да что ж вы все…
Джемис хлопнул Михаэля по плечу:
— Вы хам и чужак, сир. Вы неприятны нам с капитаном. Однако я должен попросить у вас прощения.
— За что?
— Считал вас шпионом. Похоже, ошибся.
Поодаль раздался тихий звук, похожий на кашель. Эрвин вздрогнул. Плеснул себе орджа, залпом осушил чашу, тяжело выдохнул.
— Капитан Лид, слушайте мой приказ. Уничтожьте вражеских разведчиков. Двоих захватите живьем, узнайте численность отряда, не дайте уйти никому. После этого поднимайте роту и приступайте к выполнению плана.
— Слушаюсь, милорд.
— Квентин, Обри, Джемис, отец Давид. Мы с вами выпьем за храброго кайра Артура, а затем продолжим путь к Дымной Дали.
Редьяр Тойстоун был аристократом славного рода Праматери Юмин. Отчего же он не служил ни ей, ни какой-либо другой Праматери, а сделался мечом Праотца Вильгельма? Причина проста: Тойстоун больше любил ответы, чем вопросы. Праматери заставляют людей размышлять, искать разгадки, выбирать пути. Великий Вильгельм говорит напрямик. По крайней мере, иногда.
Солнце клонилось к горизонту, оставляя майору всего час на решение: куда делась северная рота? И тут он увидел всадников. Их было трое, их кони лоснились от пота, а одежда так покрылась пылью, что не разобрать даже цвет плащей. Но Тойстоун знал всадников в лицо: десятник Эйб Турс и двое разведчиков из его десятки.
— Майор, разрешите… — сказал Эйб, с трудом переводя дух, — доложить. Я знаю, где… герцог Ориджин.
— Это я и сам знаю, брат Эйб. Герцогский вымпел торчит во главе вражеского войска. Ты был послан узнать, куда делать рота Лидских Волков.
— О ней и речь, господин майор… Мы узнали… Герцог бросил войско и ушел с одной ротой!
Тойстоун извлек метательный ножик и повертел между пальцев, чтобы лучше осмыслить слова Эйба.
— Чушь.
— Никак нет! Мы следили за ротой до середины Бобрового леса. Я сам видел герцога Ориджина!
— Издали, сквозь кусты, ты видел человека, которого не знаешь в лицо. Полагаю, ты обознался.
— Господин майор, мы взяли языка. Он обознаться не мог.
Лишь теперь Тойстоун обратил внимание: за спиной одного из разведчиков сидел на лошади голый парень с мешком на голове. Его тело казалось бурым от массы кровоподтеков, голова бессильно свешивалась на грудь. Не будь он привязан к разведчику, давно бы свалился.
— Кто это такой?
— Личный телохранитель герцога Ориджина.
— И дал захватить себя живьем?!
— Он совсем зеленый. Назначен телохранителем только третьего дня. Отличился в бою у дамбы, в награду получил должность.
— Как именно отличился?
— Спас герцога от смерти. А затем взял в плен генерала Векслера… то бишь, не генерала, а его знаменосца.
— И что говорит?
— Герцог Ориджин с одною ротой ускакал вперед, чтобы скорее добраться до Флисса. Оставил все войско тут, на дороге. Оно шло слишком медленно, а герцог хотел быстрее.
— И личный телохранитель Ориджина все это тебе рассказал?
— Так точно.
— Как ты развязал ему язык?
Эйб Турс рассек веревку, удерживающую пленника на лошади. Северянин повалился наземь, мешок слетел с его головы.
— Гм, — кашлянул майор. — Ты постарался, брат Эйб.
— Иксы взяли моего друга, Тихого. Я уверен, он погиб в тяжких муках. У меня нет никакой жалости к кайрам.
Майор Тойстоун повертел ножик, глядя на тело пока еще живого пленника. Тихо произнес:
— Благодарю тебя за ответ, Великий Вильгельм.