Страница 4 из 111
— Узко мыслишь. Ты осталась бы жива, но род Громовых точно получил бы значительный урон по своей репутации. И союза с Баевыми бы не было из-за скандала, как и свадьбы, — я выжидающе посмотрел на девушку, поскольку считал, что дал достаточно подсказок. — Ну ты даешь! Я даже не знаю, как еще намекнуть… Ладно. Какая новость о невесте сразу сделает ее невозможной партией для такого завидного жениха как Баев, м?
Еще пару секунд большие голубые глаза смотрели на меня с любопытством и озадаченностью, а затем вдруг озарились догадкой. И Оля тут же отвела взгляд, заливаясь краской, заметной даже при слабом освещении.
— Ага, поняла наконец. Само собой, твою репутацию это тоже бы уничтожило полностью, но и род Громовых получил бы хорошую встряску. Куда сильнее, чем даже при твоей гибели. Даже странно, правда?
Оля все еще пребывала в небольшом шоке от открывшейся ей неожиданной истины. И самым страшным было то, что я прав. Действительно, один лишь запечатленный момент, на котором наследница рода Громовых и будущая жена Максима Баева предстает в виде, не оставляющим никакого сомнения в том, что она лишилась невинности, сможет чертовски сильно расстроить планы Теона, а так же репутацию рода, что не смог защитить свою младшую представительницу…
Я дал Оле время, прекрасно понимая, что подобная мысль может сильно ее расстроить. Особенно осознание, что даже ее смерть создала бы меньше проблем отцу, чем это. Но ведь она сама спросила… Надеюсь, девушка хотя бы сделает вывод, что лучше и дальше сотрудничать без всяких фокусов. Однако ее следующая фраза заставила меня открыть рот от удивления.
— И почему мне даже в голову такое не приходило? Это и правда должно сработать! — она как будто даже обрадовалась мысли, что теперь знает, как навредить отцу. Затем застеснялась, пряча глаза и ерзая на каменном полу. А затем сказала: — Я думаю, что тебе не стоит отказываться от своего изначального плана…
— Ты вообще осознаешь, о чем именно сейчас говоришь? — я даже не пытался скрыть своего удивления.
— Да. Но если с тобой, то я готова…
Я чувствовал себя идиотом, убеждая девушку, которую сам же похитил и даже собирался насильно лишить девственности для получения весомого компромата, способного расстроить союз Баевых и Громовых, в том, что не стоит этого теперь делать, когда она сама согласилась… Ну не дурак ли?
А все потому, что наш небольшой разговор по душам позволил мне понять, что Оля все-таки далеко не та стерва, какой многие ее видят, и уж тем более не убийца. И пусть это никак не меняло того, что она остается моей пленницей, но вот мое отношение к ней все же изменилось. И если информацию у нее я выведать по-прежнему хотел, то вот мучить или как-то вредить никакого желания не имел. Я даже ослабил веревки, чтобы девушка смогла наконец свести руки вместе, и подняться с колен, на которых уже виднелись синяки от долгого стояния на каменном полу.
Но у юной Громовой на всю эту ситуацию был теперь совсем другой взгляд.
Если до этого девушка еще сомневалась, и не видела реальной возможности доставить проблем отцу, кроме как наложить на себя руки, то теперь у нее такая появилась. И даже тот факт, что ей придется стать женщиной в каком-то полузатопленном подвале со своим похитителем не слишком-то отталкивал ее от мыслей о мести отцу. Насколько же сильно он засел у нее в печенках?
Нет, скромность у Оли никуда не пропала, девушка весь наш разговор в последние десять минут была пунцовая. Однако это не помешало ей упорно настаивать на своем, а как только ее руки получили возможность двигаться — стянуть с себя блузку, оставшись передо мной в одном нижнем белье.
У меня даже мелькнула мысль, что она просто пытается меня соблазнить, чтобы в удачный момент напасть. Но все же ведет себя так искренне… Да и я в теле клона, а на подстраховке Вол-Дир: она все равно ничего не сможет мне сделать.
Такого развития событий я в своих планах точно никак не предвидел, и теперь даже не знал как лучше действовать. А решать что-то надо было: весь свой образ сурового, но справедливого похитителя я стремительно терял, когда уговаривал, блин, свою пленницу подумать, и не делать того, о чем она пожалеет, но что сам же собирался сделать изначально…
Вот ведь и правда — идиот. Почему я всегда так теряюсь перед женщинами и начинаю переживать за них больше, чем за себя? Ведь не школьник уже, да и не дурак, хотелось бы думать. А веду себя как черт знает что. Я даже некоторые фразы озвучивал те же самые, что и некоторое время назад говорил Ане. Но только если с подругой я и говорил, и чувствовал одно и то же — мне действительно казалось, что мы с ней не лучшая пара, и только испортим отношения — то с Олей подобного чувства у меня не было. И это ее «Если с тобой, то я готова…» ничуть не помогало, заставляя почувствовать себя особенным.
Я хотел ее. И оттого еще больше злился на собственное поведение и слова. Но если полностью отбросить чувства — я ведь недаром придумал этот план? Простейшая логика подсказывала, что это эффективное и относительно безопасное действие, которое навредит моим врагам. Без собственного тела и без желания как-либо подставлять и вообще втягивать Аню я именно через провокационное «фото» в газетах мог нанести Теону первый, но весьма ощутимый удар. Так что пора было прекращать этот цирк с уговорами. Последний раз дам Оле шанс отступить…
— Ты точно уверена, что хочешь пойти на это? Пути назад уже не будет. Все, кого ты знаешь, это увидят. Твоя месть отцу стоит того?
— Да, — вместе с ответом, девушка расстегнула лифчик, позволяя ему свободно соскользнуть на каменный пол.
Однако почти тутже она непроизвольно прикрыла грудь. Я мельком успел оценить крепкую и красивую девичью двоечку, после чего окончательно признал поражение в попытках ее отговорить. Больше такого желания не возникало.
И чем я, собственно, недоволен? Мы сделаем то же самое, что я и собирался в случае неудачного разговора, только теперь Оля еще и на моей стороне. Разве не идеальный сценарий?
Мне пришлось еще больше ослабить веревки, которыми девушка была привязана к крюкам, чтобы она смогла лечь. Под Громову я постелил свой любимый плащ и принялся сам раздеваться, глядя на смущенную пленницу. Кто бы подумал, что все так повернется?