Страница 2 из 111
— Думаю, ты понимаешь, что в данной ситуации нам будет сложно доверять друг другу. Поэтому я предлагаю небольшую игру: говорить мы будем только чистую правду. Мне не составит труда узнать, если ты солжешь, можешь не сомневаться. Однако, если не хочешь или не можешь ответить честно — ты можешь просто промолчать. А вот если попытаешься мне солгать, то я вернусь к изначальному плану, и наше сотрудничество можешь считать оконченным. Мои слова ты проверить не сможешь, но если ты примешь правила игры и будешь их соблюдать, то и я отвечу тебе взаимностью. Что скажешь?
— Я согласна.
Быстро и четко. Еще один балл в пользу разумности девушки. Осталось лишь проверить ее искренность. В этом мне поможет Вол-Дир: я с самого начала обратился к аватару за помощью, и теперь стихийный дух воды стал добровольным тюремщиком для моей пленницы.
Уговаривать или убеждать его в правильности моих действий не потребовалось, поскольку в моем отношении, как давнего и надежного друга водной стихии, его логика была очень проста: мои враги — его враги. А испытывать жалость к врагам он уж точно не станет.
Вспомнить хотя бы то, как он чуть не утопил Аню, почуяв враждебный настрой девушки и убедившись, что нет свидетелей… Конечно, с тех пор наш друг стал гораздо «человечнее», но это не означало, что он начнет вдруг колебаться. Уверен, если случится так, что вся академия повернется против меня, то и в таком случае Вол-Дир будет готов убить каждого. Как и любой из Вол-Тары. Правда постараются сделать все возможное, чтобы об их существовании при этом не узнали. Аватаров более чем устраивает ситуация, когда все их заслуги приписывают могучей, но хаотичной и неуправляемой стихии. Уважают и боятся, а не пытаются найти слабости или какие-то причины для их действий…
Ну да ладно. Просьба у меня была простая: не позволять пленнице сбежать, а если вдруг будет к этому близка, и возникнут сложности с тем, чтобы ее остановить — значит убить на месте. Если же сама попытается навредить себе, то тут же вылечить. Громова нужна мне живой, как минимум пока я не узнаю нужную информацию. Но мне было больно об этом думать — пусть логика и холодный расчет говорили одно, но вот моим эмоциям принять такой расклад было весьма непросто. До сих пор у меня не получалось окончательно избавиться от мысли, что я мог бы «спасти» симпатичную мне девушку от ее семьи, стать ее принцем, многому научить и… Отставить! Один раз я уже обжегся, слишком увлекшись фантазиями! Нужно учиться на своих ошибках. Один раз я уже умер — с меня хватит.
Помимо своих функций доктора-надзирателя аватар мог сообщить мне сейчас и о резких изменениях пульса девушки, однако способа однозначно установить говорит она ложь или правду у меня не было, тут я блефовал. И все же не думаю, что Оля станет рисковать и испытывать мои способности, тем более, когда я разрешил ей просто не отвечать на вопрос. Эта проверка как раз и покажет, насколько она готова к сотрудничеству и будет стараться оказаться полезной…
— Хорошо. Тогда скажи мне, почему ты хочешь, чтобы я сохранил жизнь именно твоей маме из всего рода Громовых?
Оля явно немного удивилась этому вопросу, но постаралась ответить без пауз, и раздумий:
— Она заботилась о своих детях. Да, не могла нас полноценно защитить, и даже пытаться со временем перестала… Труслива и не смеет перечить отцу… Но по-своему она заботилась о нас, хотя бы когда никто этого не видел.
— И ты думаешь, что если убить всю ее семью, ее детей, она не станет потом искать мести?
Глаза девушки расширились от удивления. О таком она не подумала. А может, просто испугалась хода моих мыслей…
— Она очень труслива. Ни за что не станет начинать конфликт, тем более, если лишится денег и власти. Я так думаю… — не слишком уверенно произнесла Оля. — Но это может быть уже не важно. Если отец сдержит свое слово, то она умрет раньше, чем ты доберешься до поместья. И все из-за меня…
— И что же ты сделала?
— Проиграла дуэль Огневой.
Черт, а ведь с каждым ответом Оли недостающие пазлы становятся на свои места. Если представить, что девушка и правда сражалась в поединке с Аней под шантажом жизнью собственной матери, то это объясняет многие моменты, что казались мне странными: ее отстраненный вид во время сражения, будто мысли девушки где-то далеко, и использование смертельно-опасного артефакта в ситуации, когда она почти проиграла бой… Вот только это не объясняло того, что она еще и поддавалась противнице, которую должна была одолеть. А в этом я не сомневался — видел собственными глазами.
— Я наблюдал за боем и было непохоже, что ты так уж жаждала победить. Что довольно странно, если учесть, что от этого зависела жизнь твоей матери.
— А я и не хотела… Я устала всю жизнь выполнять волю отца. И если он ставит выбор во всем подчиняться ему или сдохнуть, то, со временем, я все больше начала склоняться к тому, что лучше один раз выбрать второе, чем…
Подобное откровение заставило меня совсем по-другому взглянуть на девушку. В ее словах было столько боли и решимости, что становилось понятно — она действительно уже думала о том, чтобы убить себя. И не один раз. Черт бы побрал этого Теона!
Теперь стало ясно почему она так откровенно и даже слишком спокойно отвечает на мои вопросы. Она не так уж и боится смерти, чтобы сейчас дрожать передо мной, и к тому же слишком умна, чтобы плакать и умолять меня ее отпустить. Единственное, что заметно смущало девушку — это ее положение, стоя передо мной на коленях и почти без одежды. Она ни разу не пожаловалась, но начинала все больше ерзать, а на щеках то и дело мелькал еле заметный при слабом освещении румянец. Однако она в таком положении не случайно, это тоже часть психологического давления. Разве что полностью раздевать я ее не стал, но в данном случае, как мне кажется, это дало как раз нужный эффект. Окажись она передо мной голышом, то вряд ли бы диалог удалось начать так же удачно…
— Но ты говорил, что игра в правду будет действовать в обе стороны?
— Так и есть, только я спрашиваю первый. А тебе уже не терпится самой задать вопрос? Думаю, я уже знаю, о чем ты спросишь в первую очередь!
Я немного усмехнулся, однако девушка посмотрела мне прямо в глаза решительным и холодным взглядом, от которого ухмылка сошла с моего лица сама собой. Она только что сделала про себя какие-то выводы, и явно не в мою пользу.
— Ты сказал, что наблюдал за боем. Вот только тебя не было в зале…
Сначала я не понял, о чем она говорит, но потом до меня дошло. Симона действительно не было в зале! Я весь бой наблюдал глазами подруги, находясь в Анином теле! Но откуда Оля об этом узнала?