Оператор моего настроения

— Сука! И ты это говоришь с такой спокойной рожей!?

— Братка, — Фил будто бы и не заметил моего состояния. — А я не вижу причин кипишь наводить раньше времени.

— Филыч, ты ебу дал? Они бабки переведут, Елю закроют нахер…

— Если, — ухмыльнулся Фил.

— Что "если"?

— Если они смогут со счета Лизы их перевести дальше, да. Если нет, то присядет Боря. Осталось только придумать, каким макаром сделать так, чтобы бабки Луганова зависли на счёте Лизы.

40

Ли

Тем, кто придумал фотографировать как растет живот во время беременности, однозначно стоило оторвать руки. Мало того, что я с какого-то перепуга повелась на эту чушь, и больше часа крутилась перед шкафом, выбирая в чем сделать первую фотографию, а потом еще столько же, но уже перед зеркалом, ловя лучший ракурс. Так еще и, сделав серию снимков, мне ни один не понравился. Открыла их, чтобы выбрать лучший, и стала удалять, фыркая на каждый. То улыбка казалась глупой, то поза идиотской, а на последней так вообще захотелось застрелиться — шортики и топ внезапно стали обтягивать попу и грудь словно акцентируя внимание именно на этих частях моего тела, а никак не на животике. Да и сама фотография показалась мне слишком откровенной.

— Да ну вас всех в задницу, — расстроенно произнесла я, отбрасывая телефон на кровать. — Не очень-то и хотелось. Да, Пират?

Кот, все это время наблюдавший за мной с подоконника, бесшумно спрыгнул на пол и, потянувшись, вальяжно пошел в коридор, проигнорировав вопрос.

— Спасибо, блин, за поддержку. Попроси у меня еще банан, — произнесла ему вдогонку, но с тем же успехом могла вообще промолчать.

Пират на угрозу остаться без вкусняшки даже ухом не повел, запрыгнул на банкетку и уставился на дверь, а когда в ней щёлкнул замок, довольно мявкнул.

— О как! — удивилась я, выходя следом. Поцеловала вернувшегося Макса и насторожилась, увидев его хмурое лицо. — Что-то случилось?

— Не. Все ок, Еля, — отмахнулся он, стягивая кроссовки. Посмотрел на меня и заулыбался. — По какому поводу такой наряд? Прикольно смотрится.

— Да иди ты! Ничего прикольного. Просто хотела сфотографировать живот и ничего не получилось.

— Давай помогу?

— Не хочу уже. Фигня полная получилась. Только время зря потратила.

— Расстроилась что ли?

— Немного, — кивнула ему в ответ. — Есть будешь?

— Чего-нибудь бы поточил. У-у-у, лохматый! — Макс, погладил кота, а меня только сейчас осенило, что Пират почувствовал, что вот-вот вернется хозяин, и вышел поздороваться.

— Кстати, этот лохматый прискакал сюда за минуту до того, как ты зашел, — поделилась я, скрестив руки на груди.

— Слушай, прикольно, — протянул Макс и заулыбался шире. — А они больше что ли стали или мне кажется?

— Так! — улыбнулась я в ответ, проследив его голодный взгляд, направленный на то, что скрывалось под тканью топика. — Шуруй мыть руки и за стол!

— А можно я сперва проверю? — никак не унимался Макс. Шагнул ко мне, потирая ладони, и меня пробило на ха-ха от его, — Сисьтрички, как вы тут без меня?

— Очень скучали, но они могут немного подождать пока кто-то поест, — упёрев сперва палец, а потом и ладонь в грудь надвигающегося Макса, я помотала головой. — Нет. Никаких проверок на голодный желудок!

— Жаль, — вздохнул он и с обречённым выражением на лице поплелся в ванную.

— Сисьтрички, — рассмеялась я, накладывая на тарелку пюре и котлеты.

Сунула в микроволновку разогреваться и все же невольно потрогала грудь. Вроде бы ничего не изменилось и осталось прежним. Может, совсем чуть-чуть налилась и стала тяжелее.

— Так-так-так! — застукал меня с поличным Макс. — Мне, значит, нельзя, а сама вовсю трогает. Ладно. Запомним.

— Ешь уже, проверяльщик, — рассмеялась я, переставляя тарелку на стол.

Опустилась на стул и, подставив под подбородок ладонь, стала смотреть как Макс плющит вилкой пюре. Он и раньше "выравнивал" его в ровный блин, но сегодня делал это как-то нервно и зло. Будто не картошку давил, а что-то другое. И мне это не нравилось.

— Точно все хорошо? — спросила я.

— Абсолютно, Еля, — кивнул Макс, подцепил немного картошки и подул на нее перед тем как отправить в рот.

— Макс!? Кому ты по ушам ездишь? Я слепая что ли!?

— Еля, все окей, — отбрыкался Макс, утыкаясь чуть не с носом в тарелку.

И это, как и прозвучавшее не так как всегда "окей", только убедило меня в правильности собственных мыслей. Пересев на стул напротив Макса, я сдвинула в сторону хлебницу и медленно произнесла:

— Либо ты сейчас все рассказываешь сам, либо сисьтрички будут скучать до тех пор, пока до тебя не дойдет, что нет ничего страшного рассказать о том, что что-то случилось. Понял?

— Еля, все окей, — не поднимая глаз процедил Макс.

— Ладно. Я тебя предупредила, — откинулась на спинку и пару минут буравила взглядом макушку упертого мальчишки, а потом потянулась и помахала ладонью на лицо. — Что-то жарко.

Увидев, что никакой реакции не последовало, кивнула себе, неторопливо стянула топ и положила его на край стола поближе к тарелке Макса.

"Ладно. Посмотрим, как долго ты протянешь."

— Чай будешь?

— Не.

— А я попью, — встала и, помахав на себя ладонью, решила давить по полной.

Скинула шортики и, оставшись в одних трусиках, начала расхаживать по кухне, изображая дикую активность и забывчивость. Поискала пакетики с зелёным чаем в верхнем ящике, потом, наклонившись и покачивая ягодицами, стала передвигать кастрюльки в нижнем. Естественно там я ничего не нашла и, вздохнув, перешла к соседнему, улыбаясь ощущению вспыхнувшей от голодного взгляда коже.

— Нет. Лучше молока попью и проветрю, — задумчиво протянула я, распрямляясь.

Достала из холодильника упаковку, налила в стакан молока и поднесла его к губам, случайно обливаясь и не замечая все сильнее полыхающие глаза, провожающие каждое мое движение и тонкую белую линию, скользнувшую с подбородка на грудь и живот. Подняла стакан повыше, обливаясь ещё раз, и довольная собой и результатом своих невинных шалостей облизала губы, прикрывая глаза. Грудь Макса ходила ходуном, вены на руках и шее надулись, а взгляд буквально пожирал меня, отзываясь внутри тягучей истомой. Осознанно заводила и заводилась сама в ответ.

— Еля, — прохрипел Макс, прочистив горло. — Это, блин, нечестно.

— Да? — выгнув бровь, помотала головой, пресекая попытку встать, и принялась изучать свою грудь. — Да. Кажется, действительно стала больше, — коснулась подушечкой набухшего соска и томно выдохнула, — и м-м-м… чувствительнее вроде. Точно!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Еля!

— Что? Мне просто жарко.

— Да твою ж… — скрипнув зубами, Макс отложил вилку и обречённо вздохнул. — Да реально ничего не случилось.

— Ну не случилось, и слава богу, — кивнула я. Поднесла стакан с молоком к губам и снова облилась. — Упс…

— Еля!!! Ты специально что ли!?

— Я? Нет, — помотала головой и спросила, — Хочешь узнать как выглядит специально? О'кей, — наклонила стакан над грудью и полила ее тонкой струйкой, — Вот это специально.

— Садистка ты! — захрипел Макс, прикипая взглядом к моим соскам, с которых крупными каплями срывались молочные капли. — Просто… просто… Мать! — стиснул зубы, когда я снова наклонила стакан, и, застонав на медленное движение моих пальцев, прогулявшихся по животу и застывших на пропитавшихся молоком трусиках, окончательно сломался, — Фил говорит, что надо мальчишник устроить, а я бухать боюсь! Вот и все!

— Точно?

— Да!!!

— Умница, — улыбнулась я и погрозила ему пальцем. — Нет! Сперва поешь.

— Да твою ж!

— И не ругайся.

— Еля, ты… ты… Садистка ты! — выпалил он, хватая вилку.

— Немножечко.