Страница 79 из 83
Членораздельно говорить она не могла, только кричала. Задавать ей вопрос, где находится Зюскинд, не имело смысла.
Со второго этажа по нам открыли огонь, палил сухощавый мужчина в зелёной новенькой гимнастёрке — скорее всего, бывший милиционер Остап. С первого выстрела ему удалось ранить одного из чекистов, причём, довольно серьёзно. Минус один в наших и без того не особо плотных рядах.
Я прикинул, что с этим уродом, пожалуй, можно и не якшаться. Ахметка у нас уже есть, если хлопну ренегата — Артузов как-нибудь простит мне это нарушение. Тем более, как говорится, око за око, зуб за зуб.
Дождавшись, когда Остап высунется, я открыл по нему огонь из револьвера. Спустя секунду по ступенькам скатилось бездыханное тело бандита. Моя пуля вошла ему аккурат промеж глаз.
Помер Максим, и хрен с ним! Редко какая сложная операция проходит строго по плану.
Устранив Остапа, мы поднялись на следующий этаж.
Внимание привлекла толстая, почти амбарная дверь. За ней слышались испуганные женские голоса.
Кажется, теперь я знаю, где держат строптивых работниц.
Выбить плечом дверь не получилось, и тогда я крикнул во весь голос:
— Отойдите от двери подальше. Я буду стрелять в замок.
Выждав немного, спрятался за угол, чтобы не достало рикошетом, прицелился и нажал на спусковой крючок.
Замок жалобно лязгнул.
Я подёргал дверь — проход в комнату оказался открытым. Осторожно заглянул внутрь — вдруг тут, кроме представительниц прекрасного поля, спрятался Зюскинд или Филин, а то и оба вместе.
— Гражданочки, не бойтесь, уголовный розыск!
В большой комнате я насчитал семь насмерть перепуганных женщин: от совсем юных, почти девочек, до дам бальзаковского возраста.
На всех были лёгкие, ничего не скрывающие наряды, похожие на древнеримские туники. В похожей танцевала Айседора Дункан, только этим несчастным туники были нужны для совсем другой, грязной работы.
— Ольга Лаврова, — тихо позвал я, и одна из пленниц дома терпимости отозвалась:
— Это я.
Сказав это, она заплакала.
— Слава богу! Мы вас нашли! — облегчённо выдохнул я и всмотрелся в её лицо.
Да уж… Если бы Ольга Лаврова не призналась, вряд ли бы я сразу её опознал. И дело было отнюдь не в том, что мне попалась старая фотография.
Над женщиной основательно «поработали», чтобы сломать и заставить служить, причём использовали весьма грязные методы.
Под глазами свежие синяки — эти сволочи били её, не побоялись даже испортить «товар». А может кто-то из клиентов оказался садистом, этого тоже исключать нельзя.
А если Ольгу ещё и подсадили на марафет…
Желание намазать лоб зелёнкой всей этой непочтенной публике разгорелось как пожар, собственно, как и у любого другого нормального мужика в этой ситуации.
Я замешкался: вроде надо идти дальше, искать Зюскинда и его следующего цепного пса — Филина, но и оставлять Ольгу здесь — тоже нельзя. Вдруг что-то произойдёт…
Позвал одного из чекистов — спортивного телосложения паренька в сером костюмчике и плотно надвинутой на глаза кепке. Всё это время он следовал за мной словно тень — не иначе как Боря приставил ко мне телохранителя. Ну да, если бы меня ненароком грохнули во время ГПУ-шной спецоперации, чекистам было бы весьма неудобно перед моим начальством.
— Товарищ, как ваша фамилия?
— Журов, — лаконично представился он.
— Товарищ Журов, поручаю вам охрану этих гражданок.
Чекист вздохнул, но спорить не стал.
— Есть взять гражданок под охрану.
— Благодарю за службу, — сказал я и побежал воевать дальше.
В какой-то степени сегодня был мой день. Двое из трёх боевиков Зюскинда на моём активе, остался разве что Филин…
И не успел я подумать о нём, как внезапно моё горло обхватили чьи-то могучие руки и потянули за собой, вглубь помещения.
Захват был столь силён, что мне стало ясно — ещё чуток и всё, амба, меня задушат как кутёнка. Пальцы разжались, уронив револьвер, глаза лезли на лоб, грудная клетка разрывалась на части, я обмякал с каждой секундой.
Неужели вот так и помру, оказавшись в крепком, как кольца анаконды, захвате профессионального борца?
Нет, сволочь, не возьмёшь!
Меня взяла такая злость от обиды, что ни в сказке сказать, ни пером описать… И пусть дышать было нечем, но, и это факт, откуда-то вдруг взялось второе дыхание, а с ним и силы.
Резкий удар локтем по «ливеру» злодея ослабил немного его захват. Не нравится, козёл? Так получи ещё порцию!
Я стал долбить Филина не хуже строительного копра, с каждым разом всё чувствительнее отбивая его вроде бы привычные ко всему внутренности. Я вошёл в такой раж, что не сразу понял, как руки бандита расцепились, а сам он попытался отпихнуть меня и удрать.
Действуя на интуитивном уровне, я успел поставить ему банальную дворовую подножку. В полном соответствии с крылатым выражением «большой шкаф громко падает», Филин распластался на паркете с грохотом спланировавшей откуда-то сверху бетонной плиты и быстро затих.
Я присел к нему и, схватив бандита за волосы, потянул их, чтобы посмотреть ему в глаза.
Сомнений не оставалось, Филин находился в глубоком ауте. Я окинул его брезгливым взглядом.
— Ну и урод же ты, причём не только моральный! Неудивительно, что тебя женщины не любят…
Я разжал пальцы, и его башка с треском врезалась в пол.
Ничего, ему и не через такое приходилось проходить, чай, обойдётся без сотрясения мозга.
Надеюсь, он пробудет в таком состоянии достаточно долго, а пока я выдернул у него из брюк ремень и спеленал им борца как ребёнка.
Теперь Филин был зафиксирован как положено по всем правилам науки.
Оставив Филина в комнате, я отправился за его боссом Зюскиндом, ощущая как всё сильнее чешутся мои кулаки.
Эх, попадись он мне сейчас, я бы стал самым счастливым ментом на свете!