Мент. Инспектор угрозыска

Глава 3

Мы снова вернулись в коридор, где устроили маленькое производственное совещание.

— В общем, ты понял: он ничего, кроме этой дырки проклятущей не помнит! — вздохнул Панкратов. — И толку от него нуль, а то и меньше, если такое бывает.

— Бывает, — заверил я. — Про отрицательные числа слышал?

— Нет и слышать не хочу! С меня и бандитов хватает! Единственное, что радует — без жертв обошлось, но это, наверное, потому, что кассир и другие не дёргались.

— Согласен. Делись, Коля, что ещё без меня нарыл. Налётчиков точно было трое?

— Обижаешь! Кассир показал, что их грабили трое, но мы нашли и других свидетелей, они подтвердили слова Перцова. Правда, все видели налётчиков мельком или краем глаза, — сокрушённо сказал Панкратов. — Так что насчёт цифры можешь не сомневаться. Трое их.

— Ну, хоть на что-то можно опереться. Значит, троица злодеев ворвалась через главный ход типографии, прямиком по коридору добралась до кассы, заставила кассира отпереть дверь, деньги забрала и… Что было дальше?

— Дальше… Дальше они как зашли, так и вышли, рысью кинулись в соседний переулок, а там словно растворились! — Панкратов с досадой поморщился. — На всё про всё минуты три-четыре. Дерзкие ребята… И шустрые очень. Я бы им при встрече руки-ноги бы с огромным удовольствием переломал!

— Найдём — переломаешь. Осведомители что?

— Молчат пока осведомители. И до этого молчали. О том, что готовится налёт, у меня сведений с самого начала не было. Я своих людей, само-собой, напрягу, но уверенности, что смогу через них на банду выйти, нет. Вроде чешем-чешем весь город, а урок в Москве меньше не становится! Когда ж эти уроды сами передохнут как социальное явление! — в сердцах воскликнул он.

В теорию, что по мере развития социализма с плавным переходом в коммунизм, всякие преступные элементы исчезнут сами по себе, ещё верили некоторые милиционеры. Панкратов, похоже, входил в это число. Пройдёт год-другой, и он станет таким же Фомой неверующим.

— Никогда, — огорошил я его этим заявлением.

— Думаешь? — нахмурился он.

Мне, конечно, не хотелось окончательно хоронить его надежды, но, скрипя сердце, я твёрдо сказал:

— Уверен на сто процентов. И ловить их нам с тобой до самой пенсии. А потом нашим детям и внукам.

Потом, чтобы смягчить его чувства, добавил:

— Но могу тебя порадовать: это не залётные. Злодеи действовали наверняка. Похоже, что заранее всё прощупали и подготовились.

— Допустим, для меня это не новость. Я и сам догадался, что свои орудовали. Местных, конечно, искать проще. Они если и залегли на дно, то где-то здесь, в городе. С такими деньжищами опасно Москву покидать: можно по пути на других злодеев нарваться и тогда прости-прощай награбленное!

— Значит, по горячим найти не удалось, — протянул я. — Теперь понятно, почему Николаев меня из дома дёрнул. Что с другими свидетелями?

— Так себе: только и смогли с их помощью установить, что налётчиков трое было, но это я уже тебе говорил. Примет никаких. Один пониже, двое повыше… Хрень, а не приметы, короче.

— Печально!

— Да уж веселиться не с чего!

— Тогда ищи людей, Коля. И чем больше — тем лучше. Устроим поквартирник.

— Поква… что? — не сообразил он.

— Поквартирник. Это такой праздник жизни для нас, милиционеров, — пояснил я Николаю милицейский термин из будущего. — Пойдём по каждому дому и по всем квартирам с расспросами. Может, кто из жильцов видел чего и просто разрывается от желания излить нам душу.

Панкратов снял кепку и растерянно потёр лоб.

— Быстров, ты ведь сам понимаешь: это центр города, Арбат?!

— И?

— Тут домов как блох на барбоске, и народу тысячи. Мы округу несколько дней прочёсывать будем. За это время всё, что хошь, может произойти.

— Ну, знаешь! — хмыкнул я. — Если голова ничего путного не рожает, работаем ножками. Других гениальных идей у меня для тебя нет. Вот ежели появятся — я тут же с тобой охотно поделюсь. А пока можешь включать и меня в группу по обходу. Буду тянуть эту лямку с вами.

Коля обречённо махнул рукой и пошёл собирать всех милиционеров и сотрудников МУР, до кого мог дотянуться.

Вместе со мной набралось пятеро. Мы разделили территорию на зоны ответственности и отправились прочёсывать свои участки.

Всё-таки есть в старой Москве своё очарование. Очень уютно и патриархальному мило.

Хотя, в данном случае, близость к Арбату, конечно, даёт о себе знать. Очень много праздно шатающейся публики.

Я перешёл через дорогу, свернул в маленький дворик. Так, кто тут у нас? Бабулька на лавочке. Сидит, греется на солнышке.

Кто лучшие друзья милиционеров? Ну, конечно, такие вот старушки, которые несмотря на подслеповатость и тугоухость, всё видят и слышат.

Я остановился напротив лавочки.

— Здравствуйте!

Бабулька глянула на меня с интересом.

— Милицейский?

— Он самый, — кивнул я.

— Насчёт типографии спрашивать пришёл?

— Ну да. Вижу, вы всё знаете.

— Дык все уже знают. Многие напужались, из дому теперь не выходють. Подружка моя, Никитична, сказала, что неделю на улицу нос казать не будет.

— А вы, выходит, ничего не боитесь?

— А чего мне, старой, бояться то? Какой дурак на меня польстится?!

— Что вы, гражданочка?!

— Брось, внучек! И канплиментов мне делать не надо. Ни к чему эти глупости. Который год песок из меня сыпется! Помирать пора. А что касается налёта энтого — не видела я. Слишком поздно из дому вышла, — сокрушённо развела руками женщина.

— Спасибо и на этом. Долгих вам лет жизни и здоровья!

— Удачи, внучек! Найти этих паразитов! У меня сын в этой типографии работает. Выходит, без получки пока остался.

— Обязательно найду, — пообещал я и отправился искать следующий объект для расспросов.

Две девушки в нарядных платьях стояли в тенёчке и о чём-то шептались. Судя по возбуждённым глазкам и отрывкам разговора, речь шла об амурных делах.

— Привет, красавицы!

— И вам не болеть, — сказала одна из них, невысокая и пухленькая, с длиной русой косой.

Её подруга с интересом посмотрела в мою сторону, но ничего говорить не стала.