Сильвериум

- Барсик, мне нужна твоя помощь. Нужно найти маму. У тебя ведь с ней особенная связь. Пожалуйста, найди ее, родненький! Пожалуйста!

Звонок на урок снаружи встревожил мое состояние. Я не успела различить реакцию кота. Но время уже было упущено. Я опять сидела в туалете, а не стояла дома напротив него. Возле шкафа.

Вернувшись в класс, я обнаружила «вспышек» на своем месте. Но Игоря так и не было. А Илья не сидел рядом со мной. Он вернулся на свое прежнее место.

- Что с Игорем? – Без предисловий спросила я.

Илья обернулся ко мне. Только взгляд через весь кабинет. Сокрушенно покачал головой и отвернулся. Он не хотел со мной разговаривать.

- В чем дело? – Иногда я могу быть очень настойчивой.

- Мы не знаем. Два дня его не видели.

Настало мое время сокрушенно качать головой. Не может быть. Зачем ему куда-то уходить? Он ведь так и не узнал всей правды. Возможно ли, что у кого-то из «вспышек» есть экземпляр бабушкиной книги? Неужели, кто-то другой рассказал ему правду. Бог мой, что он должен чувствовать сейчас – даже не представляю.

- Подожди минуту. Сейчас у Димана спрошу. Они дружат.

- Жду.

Прошло действительно не больше пары минут, но они тянулись вечно. Я уже принялась прикидывать, какими заклинаниями поиска можно воспользоваться. Возможно, придется привлечь бабушку – она в этом деле спец. Что и говорить: индивидуальная сила – великая вещь.

- Все в порядке. Диман говорит, он был у него.

- Почему ты не мог раньше этого узнать?!

Я разозлилась. Как так можно относится к родному брату? Хотя. Игорь им не родной. Вероятно, родители всегда знали об этом, потому такое отношение к нему. Точнее, никакого отношения, полное безразличие.

- Знаешь ли, у нас и без него полно проблем, - проворчал Илья и насупился.

- Интересно, что может быть важнее семьи, брата?

- Брат, может, и семья, да не та.

Понятно. Слава Богу, Илья ничего не знает. Их предки не такие идиоты, как я сперва подумала. И все-таки Игоря нет. Из-за этого легкий дискомфорт на душе. Хорошо. Не легкий, а вполне себе приличный. Конечно, мы не та пара, где можно ревновать к третьим лицам. Но все же… Он почти семнадцать лет воспринимал себя обычным, пока я не «толкнула» его. Ему, наверное, очень тяжело сейчас. Возможно, он не хочет меня видеть или еще что… С другой стороны, он ведь первый поцеловал меня в пятницу, нет?

- И какие проблемы в твоей второй семье?

- У Ди проснулась индивидуальная сила. Мы совершенно не знаем как с ней управляться.

- Ну и какие проблемы?

- Ты меня не слышала что ли?! У нее сила появилась!

- Тише. Я не глухая. Что за сила?

- Что-то на подобии «землетряса». Чуть что ее не устраивает, тут же земля дрожит. Неужели ты не чувствовала в выходные подземные толчки? Об этом даже по областному телевидению говорили.

- Нет. В выходные я была немного занята.

Не устоит уточнять, что два дня просидела в астрале, общаясь с бабушкой и мамой. Мы пытались найти решение: как остановить неизбежное. Черные маги собираются в городе, полном смертных людей. А Светлых магов почти не осталось. Есть «вспышки», но они невероятно слабы. Причем, всюду. Словно по чьей-то указке (и мы даже знаем по чьей) рождения Светлых отслеживалось. Если находили потомственных, то убивали и родителей и дитя. Если «вспышки», то дезинформировали. И как оказалось, так было очень долго. Началось с тех пор, когда отец Анны еще был молод. А она славно продолжала его дело.

}- В таком случае, ты пропустила много интересного…}- Продолжал ворчать парень.}

}Но дальше слышать }его} я не могла. Меня отвлекло тревожное:}

- Мяу?

Барсик спрашивал: готова ли я к трансляции. Для подстраховки использовала заклинание невидимости, которое не раз выручало до этого. Невидима как для учителей, так и для одноклассников.

Вздохнула, словно не верю до конца, что собираюсь делать.

- Я готова.

Картинки города поплыли перед глазами. Наконец, все замерло и я увидела маму. Барсик принял свою обычную форму, при которой он приличный кот. Но он так же стал невидимым в буквальном смысле, дабы мама не засекла его.

- Витя? – Робко позвала мама.

Она стояла возле какого-то темного гаража. А вокруг элитные дома за высокими оградами. Впервые я могла видеть неуверенную, робкую маму. Она не просто волновалась, она боялась. Но с места не двигалась. Стойкий оловянный солдатик – вот кто моя мама.

Он осторожно вышел из тени. Я с трудом могла узнать в этом незнакомце родного отца. Так он изменился. Похудел. Под глазами мешки. В глазах почти что пустота. Усталость. Тревога. Смирение. Столько эмоций сменилось на его лице, пока мама просто уставилась в свои ноги. Словно ей было невыносимо видеть его.

- Что ты здесь делаешь? – Тихо спросил он.

- Ожидала увидеть пелену на твоих глазах, - взамен ожидаемого ответа, сказала она и подняла голову. – Но ты вменяем.

- И по-прежнему с синими глазами.

- Почему?

- Что «почему»?

- Почему ты так поступаешь с нами?

- Как именно, Кристина?

Мама вздрогнула от того, как он произнес ее имя. Никто никогда (из близких, родных и друзей) не называет ее полным именем. Всегда сокращенно – Тина. Если он использовал полную форму имени, это значит, что намеренно хотел показать насколько чужими они стали. Кажется, мама подумала тоже самое.

- Ты ведь следишь за нами через Барсика. Я это чувствую.

Он промолчал в ответ.

Она медленно вынула что-то из сумки. Я пригляделась и узнала кожаный чехол. Она принесла ему его фотоаппарат. Любимый, счастливый фотоаппарат, который сама же когда-то и подарила. Что она хотела ему этим сказать? Наверное, там на пленке какие-то особенные фотографии. При всем моем любопытстве, есть вещи, которые считаются святыми. Именно таким был папин фотоаппарат. Мама всем запрещала его трогать. Но она всегда возила его с собой. А теперь принесла ему. Интересно, они впервые встречаются? Или она только во снах безуспешно за ним гоняется?

- Зачем ты принесла его?

Он даже не сделал попытки взять аппарат у мамы.

- Он твой, - она вновь протянула ему камеру. – Возьми.

Папа молчал. Мама опустила взгляд на предмет в своей протянутой руке. О чем она думала? Чего ожидала от этой встречи?

- Возьми его.

- Он больше не принадлежит мне. Не этому мне. А тот – из прошлого – его больше нет.

- Но твои глаза все еще синие.

Слабый протест.

- Я – другой, - с нажимом произнес отец. – Уходи.

Мама не шелохнулась.

- Я ведь просил тебя, - папа перешел на быстрый шепот. – Сколько раз, сколько ночей, я умолял тебя, - в порыве он сжал ее плечи и встряхнул. – Не гонись за мной! Живи дальше. Забудь о том, что было. Представь, что я мертв.

- Я… - Ее голос дрогнул. – Я не могу.

Мама плакала. Очень тихо. Очень безнадежно.

Он отпустил ее так же быстро, как и схватил. Ее голова была низко опущена, она не могла видеть его взгляда. А мы с Барсиком могли. Это был взгляд полный боли и чего-то еще… Во всяком случае, такой взгляд совершенно противоречил тому, что он говорил.

Вдруг фотоаппарат выпал из ее руки и громко шлепнулся между ними. Никто не пытался его поймать. Вот черт. Жалко все-таки. Техника высококачественная, чувствительная.

Мама обхватила себя руками, так и не поднимая головы.

- Вернись, - шепотом попросила она.

- Я не могу, - он ответил честно, закрыв глаза. – Не могу.

Не понимаю. Она стояла с опущенной головой. Ну почему, почему бы не поднять голову и не посмотреть на него?! А ведь даже в его голосе слышалась боль! Он не хотел быть там. Я видела по его глазам как сильно ему хотелось ее обнять.

- Я говорил тебе, держись в Свете.

- Ты тоже Светлый!

- Нет. Может, глаза мои не изменили цвет. Но я – во Тьме.