Страница 6 из 10
День непривычно солнечный, ясный. Волны спокойно бьются о наши импровизированные сидения. Петя постоянно шутит или комментирует, но мы не говорим о себе, будто есть нечто такое в наших жизнях, что омрачит лучезарную действительность.
- А ты давно здесь живешь? – наконец, решаюсь я.
- Да нет, - неопределенно пожимая плечами, отвечает Питер.
- А хотел бы жить всегда? – не унимаюсь я.
- Честно? Не знаю, - поразмыслив, произносит молодой человек, - я бы хотел сперва увидеть весь мир, а уж потом… - поведя плечом, не стал заканчивать предложение.
- Купи глобус, - советую я с лукавой улыбкой.
Под шортами и футболкой у меня закрытый купальник – все же вода слишком прохладная для бикини. Я мигом сбрасываю с себя ненужную одежду и с разбегу ныряю в воду. Первые секунды парень в замешательстве, но, быстро придя в себя, ныряет следом. Байкал на удивление тепл к нам. Этот день у нас посвящен самим себе.
В шесть пятьдесят семь следующего утра мы уже находимся на вокзале Иркутска, в ожидании сидим в туристическом вагоне за столиком для четверых. Напротив шумная компания – армянские мама, папа, дочь, американский дядя с русской женой и американоговорящей четырехлетней дочерью, позади них две их русские бабушки. Надо же, насколько все-таки разителен менталитет народов - просто потрясает джентльменское поведение папы-американца и полное хамство другого папаши. От созерцания противоположного столика меня с легкостью отрывают подруги.
- Жуть, одиннадцать часов тупо трястись в вагоне, я так не могу, - ужасается деятельная Макс.
- Ничего, потерпишь, - свысока отвечает ей Дик.
- К тому же, у нас будут остановки, - подхватывает миролюбивая Анри, - так что спи спокойно, Макс.
Последнее прямо в яблочко! Спать пришлось два часа, затем первая остановка. Слюдянка. Беломраморный вокзал.
- Хм, - хмурится Макс, - может, и мраморный, но не белый, - дает приговор и уходит обратно в вагон с видом обманутых ожиданий.
Еще через два часа поезд делает небольшую остановку у Итальянского моста, спроектированного и построенного несчастными итальянцами. На Кругобайкальской железной дороге очень много тоннелей – то ли около ста, то ли около двухсот – все они разной протяженности, а самый длинный – семьдесят восемь метров, если Анри правильно расслышала гида. Сначала мы бродим вдоль самой длинной каменной галереи на всем пути. Садимся в поезд, проезжаем пятнадцать метров и выходим на станции Половинный. Стоянка два часа.
- Ну и шуточки! – недовольно ворчит Макс.
- Прекрати нервничать, - рявкает на нее обычно спокойная Анри.
Мы удивленно переглядываемся.
- Впервые в жизни выбрались в настоящее путешествие, а ты все ворчишь да ворчишь! – продолжает блондиночка, не обращая внимания на неприкрытый шок подруг.
Внизу у воды двое парней на плоскодонках за сто рублей предлагают отвезти желающих за мыс и обратно. Мы не рискуем. Большая часть туристов радостно пользуется услугами некого парня с мангалом, продающего втридорога напитки, горячие шашлыки и рыбу.
Мне часто необоснованно кажется, что за мною следят. Не могу сказать точно – мания это или просто желание привлечь к своей персоне внимание окружающих. Факт остается фактом. Бывает, я резко оборачиваюсь, а ветки за спиной слегка колышутся – но я тут не при чем. Или как сейчас, пока мы бродим по тоннелю – между прочим, самому длинному на всем пути железной дороги, я слышу шепотки… пугающие, интригующие, волнующие и одновременно с этим совершенно непонятные – кому? Что? Кто говорит? Не ясно.
Внезапно мы с подругами понимаем сразу несколько вещей: первое – в тоннеле нет входа и выхода – все эти белые пятна света куда-то исчезли; и второе – я действительно слышу чьи-то голоса, а подружки мои – нет, и это не менее странно. Я никогда раньше не страдала галлюцинациями и начинать не собираюсь.
- Что нам делать? Я ничего не вижу, - первой нарушает тишину встревоженная Анри.
Мы одновременно чувствуем подступающий холод. Кажется, даже видно – мы выдыхаем белые облачка пара. Под ногами похрустывает заиндевевшая галька. Я прячу руки в карманы и чувствую, остальные следуют моему примеру. Тем не менее, мы продолжаем идти вперед. Тишину нарушает лишь взволнованное дыхание трех и особо нервное четвертой. Дик нервничает, и лишь мгновение спустя мы понимаем, почему.
Тоннель осветился золотисто-желтым сиянием, исходящим от нашей всезнаечки. Она одновременно и смущена, и полна некой гордости за себя и даже торжественности за момент. Дик становится нашей путеводной звездой. Как мотыльки, Макс, Анри и я движемся за теплым светом.
По тому, что Дик остановилась, девчонки догадываются – подошли к концу, тупик. Однако, Дик осторожно, не до конца уверенная в своих силах, протягивает вперед правую руку и прикасается к преграде. От прикосновения ее ладони и пальцев на стене медленно проявляются мелкие трещинки, которые становятся все больше и все шире, по мере их распространения стена потихоньку начинает ходить ходуном. Итак, блок рассыпался на части. И все благодаря свету Дик. Парадокс – подруга с раннего детства стремится к свету, но все это время он был в ней самой.
У нас мало времени, но много желания увидеть все по максимуму. На Аршан мы отправляемся без передыхов. Аршан – долина водопадов в Бурятии. Огромные Саяны, чьи макушки укутаны в ласковые объятия облаков и туманностей. Захватывающий вид. Все восемь человек в автобусе одновременно издают вздох изумления. Кроме водителя-гида - он уже пресыщен живописными пейзажами и реагирует на них вполне равнодушно.
- Да, красиво, - спокойно комментирует он поведение туристов, и только.
Сначала мы едем в буддистскую церковь – дзен, куда нельзя входить в коротких шортах, мини-юбках или, упаси боже, в купальниках. Анри на скорую руку сооружает из своего свитера юбку до колен, прикрывая миниатюрные шортики. Минуя долину камней, к которой мы еще вернемся на обратном пути, мини-автобус едет в кедровую чащу, где у подножия гор разместилось тихое, умиротворенное местечко – дзен. Хотя, что именно здесь называется «дзен», Макс так и не смогла понять. Те две башни с фигурками Будды, которые нужно три раза обойти медленным шагом и повторять про себя свое самое сильное, самое заветное желание, после чего оно, по идее, сбудется? Или то здание в стиле классического китайского дома?
Мы дружно, без должной серьезности, кроме разве что Дик, обошли три раза тяжеленный барабан, который при этом надо еще и крутить и бросили в конце ритуала монетку. У Дик особенно настороженный вид – она предчувствует беду, но не представляет, к кому именно относится угроза.
Анри не сводит восхищенных глаз с тройки лошадей, что держат для туристов за ограждением дзена. Подруга с детства обожает этих прекрасных животных, хотя и не умеет на них ездить. Она знает о них все-все-все. Но когда-то, в прошлом тысячелетии, ее маму сбросила лошадь, и с тех пор она сама никогда к ним не подходила и Анри запрещала приближаться к конной школе, ипподрому, да даже просто к милиционерам на лошадях. Час поездки стоит сто рублей, но целый час Анри не может себе позволить, потому довольствуется тем, что просто стоит рядом и осторожно гладит мохнатую морду.
«Долина камней» - две полянки, усеянные каменными столбиками ручной работы, как грибы после приличного дождя.
- Зачем люди делают эти столбики? – не может не спросить Дик.
- Считается, что каждый камень это желание, - поясняет гид, - главное, чем крепче ваша кладка, тем больше шансов, что желание сбудется.
- А если пирамидка рухнет? – подключается женщина справа от меня, она тут вместе с дочерью.
- Желание не сбудется, - непреклонно отвечает Михаил – наш сегодняшний гид-водитель.
- А как человек может быть уверен, что его желание сбудется или нет, если он никогда больше сюда не вернется, а кто-нибудь случайно разрушит его пирамидку? – как-то отрешенно вопрошает Анри, глядя на разрушенные пирамидки вдоль дороги.
Мужчина на мгновение задумывается, потом пожимает плечами – ответ ему не известен.