Страница 46 из 51
- Успокоиться? – Продолжала панику девочка-выдра. – Народ, вы о чем?
- Слушай, Ань, я согласна с Ариной, давай мы сначала посмотрим, - умоляла Моська, - может, наши способности вернутся.
- Нет, ребят, не вернутся, - мрачный голос Артема перекрыл все возгласы, мое сердце екнуло.
- Откуда такая уверенность? – С сомнением спросила гусыня-Регина.
- Я слышал их разговоры. Эта вакцина была создана для того, чтобы притупить или вовсе стереть в нас какие бы то ни было способности, - огромный камень перекрыл мне дыхание, теперь они все знают, ему осталось только про мою кровь сказать.
- Но почему сейчас? – Непонимающе застонал какаду-Ваня, - почему нельзя было ввести эту вакцину раньше?
Милый друг, ты не знаешь пока про меня.
- Я согласна с Ванькой, почему нельзя было использовать вакцину, когда нас вырождал второй этап «резкого прогресса»? – Поддержала друга Оксана.
Я прижалась к двери, обливаясь слезами. Сейчас он им скажет, почему. Мне нужно уехать отсюда, сбежать. Находиться здесь намного сложнее и труднее, чем я думала и надеялась.
- Я не знаю, - раздался четкий голос Артема, - но мне так же, как и вам, очень хотелось бы узнать ответы на эти вопросы.
Ну, и трусиха же я. И что толку в том, что они не знают. Рано или поздно правда всплывет. Она всегда выходит наружу, как бы ее ни прятали и ни замуровывали за стенами со средневековыми замками без ключей.
- Предлагаю всем успокоиться и попытаться стать обычными людьми, - это был Деметрий, - раньше нам приходилось притворяться таковыми, а сейчас давайте просто попробуем, может, нам понравится.
- Да ну? – Фыркнула девочка-выдра.
- А ты чего здесь стоишь? – Спросила учительница, всматриваясь в мое лицо.
- Я немного опоздала, - судорожно втянула шею в плечи.
- Мне жаль твою бабушку, - женщина погладила меня по плечу, - когда успокоишься, зайдешь в класс, хорошо? – Это она, видимо, про мои слезы.
Рукавом я быстро вытерла щеки и кивнула. Преподавательница открыла дверь, разговоры смолкли. Все, кто стоял, уселся за свои парты. Я мышкой скользнула на свое обычное место. За пустую первую парту. Деметрий сидел позади с Оксаной, а выдра-Аня со львом-недоростком.
На перемене меня нагнала Лизхен.
- Привет, а ты чего такая вошла и ни с кем не поздоровалась? – С нотками поддельной претензии спросила она.
- Да, знаешь, я ведь опоздала. Мне бы влетело, если бы я начала ко всем поворачиваться и здороваться.
Грубо, очень грубо. Нельзя так, они ведь не виноваты, что бабуля меня бросила. Более того, это я виновата перед ними. Если бы не долбанная капелька моей крови…
- Ладно, успокойся, еще увидимся, - она ободряюще округлила глаза и смешалась с толпою.
Увидимся, как же. Пока я сидела ко всем спиною, это было невыносимо. Потому что каждой клеточкой ощущала взгляды, направленные в мой затылок.
Кабинет английского был закрыт. Я встала у окна. Волосы распустила, как экраны, чтобы не было видно лица, хотя бы большей части его. Достала из сумки бабулину книгу. Конверт вылетел и направился на пол. Я резко в воздухе подхватила дезертира. Надоело ждать даты, что написана на нем. Одним движением оторвала верхнюю линию и вынула свернутый лист бумаги.
Помимо книги, где бабуля изложила мне свои знания о «ненормальных», она написала завещание, которое находилось до поры до времени у ее адвоката, и это письмо с некими разъяснениями. Этого не может быть… Бабуля писала примерно так:
«Милая Эля!
Много лет назад, еще до твоего рождения, когда даже не было твоей мамы в плане, случилось необратимое. В то время я была еще относительно нормальным человеком. Твой дед попал в ужасную аварию, связанную с его работой. Он потерял много крови и нуждался в переливании. Но так, чтобы никто об этом не знал. Я была единственная, кто мог ему помочь. Для того времени, по счастливой случайности, у меня была такая же группа крови. Его помощник – французский Профессор Жан-Франц – взял некое количество моей крови и перелил ее Профессору. Это событие не осталось бесследным во всей нашей последующей жизни.
Между нами всегда была связь. Только теперь после переливания она усилилась и встала на другой уровень. Отчасти благодаря моей способности и тому, что в нем текла моя кровь, я могла «забираться» к нему в голову и видеть, знать, слышать, чувствовать все, что происходило рядом и вокруг него. Своего рода монодорожная телепатия.
Несколько лет назад я проходила обследование и узнала, что мой организм совместно с моей способностью начинает переходить в четвертый этап «резкого прогресса». Это заключительный этап, который существовал доныне только в теории. А так как я уже не молоденькая девочка, можешь себе представить, с какой болью я жила последние годы. «Притупляющий эликсир», разумеется, по-своему замедлял развитие четвертого этапа, но не мог это делать вечно.
Спустя несколько лет после переливания у Профессора появилась будоражащая душу идея. Он знал, что я могу «влезать» в его сознание, так могли все «ненормальные», которые делились своею кровью с обычными людьми. Да, мы не единственный пример того. Помнишь Луну Рашель? Я до сих пор помню твои слова, твой крик во сне, когда Луна кричала: «Беги! Возвращайся назад». Мне, конечно, не известно, кому переливали ее кровь и было ли это на самом деле. Но думаю, что вполне могло быть.
Так вот, о новой теории Профессора. Ее суть заключалась в том, что когда погибает «ненормальный», поделившийся своей кровью с человеком, тот человек, возможно, будет жить. Возможно! А если же «ненормальный» - мне полюбилось твое определение – умирает своею смертью, то тот, кому переливали его кровь, умирает синхронно с ним.
Рано или поздно четвертый этап «резкого прогресса» должен был уничтожить меня, и я прекрасно понимала это всегда. И, вместе с тем, я знала – одновременно со мной умрет и Профессор. А это означало, что девятнадцать ни в чем не повинных детей останутся без надлежащего присмотра. Ко всему прочему, эгоизм Профессора не позволял ему с этим мириться, ведь ими могли заняться другие Профессора. Мы оба знали о том, что может твоя кровь, даже жалкая капля ее. Вернее, предполагали, ведь я не позволяла ему проводить над тобой опыты.
Когда нам стал известен конкретный день ухода из этого мира, я связалась с ним. К сожалению, до дня вакцинации не дожил один мальчик, и это навеки останется на моей совести. Теперь, когда ты читаешь это письмо, они все должны быть нормальными. Прости, ты осталась той же. Все из-за того, что отныне ты совершенно одна и без способности тебе было бы тяжело. Но есть и другая причина – в тебе течет лекарство от способностей. Это являлось еще одним условием, заключенным между мной и Профессором – никто не будет тебя беспокоить.
Мне жаль, что так сложилось. Поверь, я бы многое отдала, чтобы быть рядом с тобой сейчас, но это невозможно. Надеюсь, ты прочитала книгу, что я написала для тебя. Примерно такую же, только с более точными указаниями, я оставила твоему отцу. Юрий хороший человек, я уверена, он не бросит тебя. По завещанию все мое имущество переходит в твое пользование. Распорядись им с умом.
И еще кое-что. Избавься от всех липовых документов, которые найдешь в квартире. Оставь себе только российский паспорт и заграничный – они пригодятся для дела…» Дальше шел перечень того, что я должна сделать. «Связаться, а лучше встретиться, с английским и французским Профессорами, но при этом не дать им себя обследовать»… О, Боги! Нет. Нет. Не верю. Ты должна быть жива, бабуля. Жива. «Но сперва окончи школу», - говорилось в предпоследнем предложении.
- «Я люблю тебя», - последнюю фразу я зачитала вслух со слезами на глазах.
Я сглотнула и попыталась сделать глубокий вдох. Проклятье!
- Гримлина, ты чего здесь стоишь? – Обратилась ко мне проходящая мимо учительница литературы, я не ответила, - звонок уже был, иди в класс, - схватила за руку и буквально втолкнула в кабинет, где на меня сразу же все уставились.