Страница 6 из 17
Перевес «старых» стихов над «новыми» в книге неизбежен, так как поздние стихи необычайно сложны, а для первого сборника[22], долженствующего, как я надеюсь, открыть дорогу последующим изданиям, очень важно быть «проходимыми» и хотя бы относительно легко читающимся. Но, на мой взгляд, Орлов[23] (знающий и любящий Цветаеву), включил ряд слабых стихов, которые, по-моему, опять-таки в первую книгу никак нельзя включать. Это № 4 – «Генералам 12 года»[24] и 6 – «С большою нежностью» (из неизданного сборника «Юношеские стихи»), стихи из цикла «Комедьянт», стихи из цикла «Дон-Жуан» (тут, т. е. в цикле «Дон-Жуан»[25] плохо подобраны стихотворения, их надо заменить лучшими из того же цикла). Кроме того, по соображениям, так сказать, политического характера, по-моему, нельзя включать стихи из «Лебединого Стана» – это цикл контрреволюционных стихов, который мама, именно из-за политической его окраски, никогда при жизни не издавала. В 1958 г. эта книжечка вышла в Мюнхене с соответствующим предисловием[26]. В орловском списке стихи за № 73, 91, 92 из «Лебединого стана», может быть, есть еще, сейчас не помню. Стих 113 посвящен Пастернаку[27] – хоть он, кажется, «реабилитируется», но тем не менее: стих без Пастернака – сомнителен и непонятен, с Пастернаком (т. е. с комментариями, вскрывающими подтекст) – нужен ли сейчас, в первой книге? Может быть, достаточно «Русской ржи…»[28] Непонятно, почему нет «Офелии», «Диалога Гамлета с совестью», великолепного «Рыцаря на мосту…»[29]
Стих № 77 надо, никому не рассказывая, изъять («Яблоко, протянутое Еве…»), т. к. это …Наталья Крандиевская! (Кстати, знаете ли Вы ее стихи? есть прекрасные среди них.)[30]
По последним стихам еще раз «пройдемся» с Вами, может быть, еще что-нибудь подберем – но в последние годы стихов (лирики) было гораздо меньше, чем в юности, т. к. писались большие вещи – поэмы, пьесы, много прозы, а из того, что есть – прекрасного – для такой книжечки очень трудно что-нибудь подыскать. То «поэтически» трудные стихи, то «политически»… А хочется, чтобы эта книжка открыла семафор для тома «Библиотеки поэта», который запланирован[31] и в который может войти много сложного – и должно.
В Москву я собираюсь, чтобы повидаться с Орловым (он должен на днях приехать) по поводу всяких дат и разночтений в стихах, буду Вам звонить и надеюсь – повидаемся, несмотря на то, что буду в Москве не больше 2-х дней – ужасно запаздываю с работой и запаздывать буду до самого мая, когда сдам. Очень неудачно, что моя спешка совпадает с «переподготовкой» маминой книжки. Кто делает комментарии? Прежние не годятся! Всего доброго!
2
14 февраля 1961 г.
Милая Анна Александровна, получила телеграмму от Орлова, где он просит уточнить даты 4-х ранних стихотворений, что я сейчас (здесь) сделать не могу, т. к. этих материалов у меня в Тарусе нет. Он будет в Москве после 20-го, о приезде мне сообщит, приеду и я, и, думаю, нам будет полезно встретиться втроем. Буду Вам звонить – к сожалению, у меня только Ваш служебный телефон.
Мне же звонить некуда, т. к. там, где «мой» телефон, меня нет, а там, где я (буду), телефона нет. В общем, разберемся как-нибудь. Меня, так же, как и Вас, несколько смущает тяготение Орлова к пополнению сборника наислабейшими из ранних стихов и даже некоторая, не только поэтическая, но и политическая неразборчивость, чего именно сейчас и именно в этой, первой, книжке, по-моему, никак нельзя допускать. Так что надо будет нам самим тщательно еще раз проверить состав, прежде чем это сделают другие.
Если Орлов привезет свой вариант сборника (или, может быть, пришлет его в издательство раньше?), я сличу весь состав с имеющимися у меня наиболее поздними рукописными текстами (1939 г.) – проверю даты и разночтения. Позже мне это сделать будет куда труднее, т. к. я завалена работой до середины мая.
Всего Вам доброго!
3
20 февраля 1961 г
Милая Анна Александровна! Вы меня ужасно смутили, я ведь насчет стихов 73, 91, 92 говорила по памяти (они в материнском перечне «Лебединого Стана»), а вдруг их в вышедшем сборнике нет, и я даром смутила Орлова, который их уже высадил из состава? «Лебединого Стана» у меня здесь нет, как и вообще ничего архивного, и свои «реплики с места» я подаю только на основании памяти – боюсь, что она уже (в некоторых случаях) молью побита, т. е. дырявая! Ну ничего, не велика беда, если, по счастью, состав мюнхенского сборника расходится с маминым перечнем, то «сунем» обратно. – Орлов даже «Тебе через сто лет»[32] не знает, поместил произвольно. Запрашивал меня относительно этой даты и некоторых других, но я решила сверить все даты его сборника сразу, в Москве, тут у меня есть данные только до первой половины 1917 г.
Так же, как и Вы, я против усугубления темы смерти[33], не только потому, что за это книжка уже была (несправедливо) бита, но хочется первую книжку, выходящую после такого огромного перерыва, не выпускать именно под этим флагом. – Особенно «С большою нежностью потому…» – не из сильнейших, даже и вообще слабовато для избранного. Название обязывает. А уж «Офицерам 12 года», на котором Орлов настаивает после всех моих возражений, – совсем слабо – мило, по-детски, но опять-таки не для избранного. Нельзя же давать такое балетное решение темы в такой книге… Вообще очень настораживает пристрастие Орлова к слабым стихам («Дон-Жуан», например – весь цикл я ему и не посылала; но из имеющихся у Орлова он сумел поместить в сборник 2 слабых стиха, а единственное хорошее из этого цикла… «И была у Дон-Жуана шпага…»[34] оставил за бортом). Стихи он понимает и любит, но вкус сомнительный, увы, дамский вкус!
Постараемся встретиться и в розницу, и оптом, если же почему-либо в розницу сейчас не удастся, то убеждена в единстве нашего с Вами отношения к сборнику.
Если Орлов не вызовет меня раньше конца месяца, т. е. не сумеет приехать в Москву, то я так или иначе приеду в самых первых числах месяца (марта!), т. к. голосовать должна по месту прописки. Дам Вам знать о себе в любом случае – т. е. когда бы ни приехала. «Лебединый Стан» покажу, конечно, да и еще кое-что. А Вы пока подготовьте свои замечания по сборнику, если Орлов Вам его уже доставил. И добавления, которые рекомендуете.
Итак, надеюсь, до скорого свидания.
Всего Вам доброго!
Конечно, «Кавалер де Гриэ»[35] надо бы включить – и «Роландов Рог»[36] замечательно. А «Переулочки»[37] – не сложны ли для первой книжки?
4
23 февраля 1961 г.
Милая Анна Александровна, судя по письму Орлова, который задерживается, возможно, и не удастся с ним встретиться – тем пристальнее нужно встретиться нам с Вами. Я очень прошу Вас договориться с Н. Н. Акоповой[38] о том, чтобы Вы проработали со мной не менее двух полных рабочих дней, конечно, не в редакции, а у меня. Приготовьте и свое «наличие» – что у Вас есть из поздних стихов, и сам сборник, если Орлов его прислал. Буду Вам звонить, верно, 1-го марта, важно бы встретиться и поработать числа 2–3, но об этом договоримся. Уеду тотчас после выборов. Всего доброго. До скорой встречи.
22
Речь идет о книге «Избранное» (М.: Гос. изд-во художественной литературы, 1961), над которой началась работа.
23
Владимир Николаевич Орлов (наст. фам. Шапиро; 1908–1985) – литературовед, главный редактор (1956–1970) серии книг «Библиотека поэта». Автор многочисленных работ по истории русской литературы, а также ряда статей в периодической печати. Написал биографическую книгу об А. А. Блоке «Гамаюн» (1947).
24
«…Орлов предложил много ранних, не очень сильных стихов, – например, “Генералам 12 года” – с ужасающей Ариадну Сергеевну рифмой: “вчера” – “офицера́” (четвертая строфа. – Т.Г.) <…> Орлова, однако, переубедить не удалось, и в книжку попали не самые лучшие стихи» (С88. С. 12). Стихотворение вошло в И61 под названием «Героям Двенадцатого года», посвящено Сергею Эфрону. Историю его создания см. в письме 11 от 29 марта 1961 г. В первоначальном варианте стихотворение начиналось строфой, впоследствии опущенной: «Одна улыбка на портрете, / Одно движенье головы, – / И чувствуется в целом свете / Герои – вы» (СС1. С. 598). При жизни Цветаевой стихотворение не печаталось.
25
Стихотворение «С большою нежностью – потому…» (22 сентября 1915) включено в И61, из цикла «Дон Жуан» в книгу вошли «На заре морозной…» (19 февраля 1917), «Долго на заре туманной…» (19 февраля 1917), «И была у Дон-Жуана шпага» (май 1917, сборник «Психея», 1923).
26
Сборник «Лебединый стан». Стихи 1917–1921 гг. / Подгот. к печати Г. П. Струве. Вступ. ст. Ю. П. Иваска. – Мюнхен, 1957. Ариадна Сергеевна, узнав о выходе этого издания, возмущенно писала И. Г. Эренбургу 3 июля 1958 г.: «…На каком основании университет поручил или разрешил обнародование “Лебединого стана” именно г. Иваску, проявившему поразительную наглость и развязность в выборе выдержек из маминых писем, опубликованных в гарвардском “Русском Архиве”, и поразительное невежество в своих к ним комментариях?» (опубл. в кн.: Фрезинский Б.Я. Я слышу все… Почта Ильи Эренбурга. 1916–1967. М.: Аграф, 2004; печ. по фотокопии рукописного оригинала из Архива Л. А. Мнухина). В том же письме она рассказала Эренбургу, что обратилась в ЦК КПСС за советом, как ей реагировать на выход этой книжки, изданной без ее разрешения за рубежом, и как отреагировал главный партийный орган страны: «ЦК ответил!.. по прямому проводу в Тарусу, через ошеломленного секретаря райкома, что помещать письмо протеста в газету считают нецелесообразным, т. к. это придаст слишком большое значение выходу этой книги там». У Ариадны Сергеевны на момент написания письма еще не было упомянутого сборника, и она не читала статью Ю. П. Иваска. Может быть, ознакомившись с тем, что написал давний друг, доброжелательный критик Цветаевой, о ней, она бы изменила свое мнение: «Благородная, страстная и горестная Цветаева – поэт хвалы и хулы – всегда на стороне побежденных. Победители, пусть они даже освободители, ей чужды». Опасения А. С. Эфрон были связаны с недавним инцидентом с Б. Л. Пастернаком (выходом книги «Доктор Живаго» в итальянском издательстве. См. следующий комментарий).
27
Речь идет о скандале с романом Б. Л. Пастернака «Доктор Живаго», который он передал для публикации итальянскому издателю Дж. Фельтринелли. В 1957 г. «Доктор Живаго» вышел на итальянском языке, затем появляются французский и английский переводы. В 1958 г. за это издание Пастернаку присуждается Нобелевская премия по литературе «за выдающиеся заслуги в современной лирической поэзии и в области великой русской прозы». В СССР издание своих произведений за рубежом без одобрения партийных органов не приветствовалось. У Ариадны Сергеевны оснований для опасений было достаточно. Она хорошо знала Пастернака, часто встречалась с ним в эти самые дни травли.
28
Стихотворение «Русской ржи от меня поклон…» (7 мая 1925) вошло в И61.
29
Стихотворения: «Офелия» (у Цветаевой два стихотворения, обращенных к Офелии: «Офелия – Гамлету» и «Офелия – в защиту королевы», какое из них имела в виду А. С. Эфрон, неизвестно, может быть – оба?) и «Диалог Гамлета с совестью» в книгу не вошли, «Пражский рыцарь» включен в И61 под названием «Рыцарь на мосту» под № 99.
30
Наталья Васильевна Крандиевская-Толстая (урожд. Крандиевская, в первом браке Волькенштейн; 1888–1963, во втором с 1915 г. – Крандиевская-Толстая) – поэтесса, писательница, мемуаристка. С Натальей и Надеждой Крандиевскими Цветаева познакомилась, видимо, в июле 1912 г., когда семья снимала дачу у М. А. Самариной в деревне Иваньково, где жила семья Крандиевских с дочерьми. В 1915 г. они встретились в Коктебеле у Волошина, входили в одну дружескую компанию. Там Наталья отдыхала с мужем, присяжным поверенным Федором Акимовичем Волькенштейном (1874–1937). Известно, что Туся, так звали Крандиевскую в кругу друзей, посвятила стихотворение Е. Я. Эфрон (Лиле) в марте 1913 г. (см.: Семья. С. 45). Сборники ее стихов выходили в начале века трижды (1913, 1919, 1922). Кроме того, она писала стихи для детей: «Гришкины путешествия. Африка. Веселые приключения»» (1922), «Книжка про веселое житьишко» (1922), «Звериная почта» (1925). Со вторым мужем А. Н. Толстым она жила в эмиграции. После ухода его из семьи Крандиевская вновь обратилась к творчеству (посмертные сборники «Вечерний свет» (1972) и «Дорога» (1985 г.); мемуарная проза «Воспоминания» (1977). В 1941 г. оказалась в блокадном Ленинграде. Написала книгу блокадной лирики. Прототип Кати Булавиной в трилогии А. Толстого «Хождение по мукам». Стихотворение было написано в июле 1921 г., опубликовано в парижских «Современных записках» (1921. Кн. VII): // Яблоко, протянутое Еве, // Было вкуса – меди, соли, жёлчи, // Запаха – земли и диких плевел. // Цвета – бузины и ягод волчьих. // Яд слюною пенной и зловонной // Рот обжёг праматери, и новью // Побежал по жилам воспалённым, // И в обиде Божьей назван – кровью.
31
Том избранных произведений из серии «Библиотека поэта» (вступ. статья Вл. Орлова. Сост., подгот. текста и примеч. А. Эфрон и А. Саакянц. М.; Л.: Сов. писатель, 1965).
32
«Тебе через сто лет…» (1919) – стихотворение вошло в И61. При жизни Цветаевой опубликовано в журнале «Современные записки» (Париж. 1921. № 7).
33
А. С. Эфрон говорит здесь об издевательской статье критика, корреспондента газеты «Правда», фельетониста журнала «Крокодил» Ивана Афанасьевича Рябова (1902–1958). В № 5 журнала он опубликовал фельетон «Про смертяшкиных», в котором в резкой форме подверг осмеянию и Цветаеву, и Эренбурга за статью о ней: «Длительное пребывание в белой эмиграции – это такое обстоятельство, которое трудно не учитывать даже в поминальной речи. Эмигрантами в свое время были А. Н. Толстой, Скиталец, А. И. Куприн, на чужбине умерли Л. Н. Андреев, И. А. Бунин. Печальные факты их биографии, но, невзирая на это, они остаются в русской литературе как ее талантливые деятели. Цветаева не без поэтического дара, но место ее на русском Парнасе весьма скромное…». Далее Рябов цитирует фразу из статьи И. Эренбурга: «Будучи часто не в ладах с веком, Марина Цветаева много сделала для того, чтобы художественно осмыслить и выразить чувства своих современников. Ее поэзия – поэзия открытий», – и комментирует ее: «Да будет позволено нам не согласиться с этим категорическим утверждением. Певцы “всяческой мертвечины” и певцы “всяческой жизни” (слова Маяковского) были до Цветаевой. Не ей принадлежит приоритет в старом литературном флирте с безглазой старухой… За сие занятие во время оно Сологуб получил от Горького кличку “Смертяшкин”. Цветаева повторяет зады Смертяшкина». Приводя строки из стихотворения Цветаевой «Что же мне делать, слепцу и пасынку…», Рябов безапелляционно советует автору: «Если поэтессе нечего делать в живом мире, то остается ретироваться из него…» (см.: Мнухин Л. «Дело: Марина Цветаева 1956 года (Неизданная)» / Марина Цветаева в XXI в. // XIII и XIV Цветаевские чтения в Болшеве. Сб. докл. – М.: Возвращение; Музей М. И. Цветаевой в Болшеве, 2003. С. 255, 256). В книге «Русские сказки» (1912–1917) М. Горький поместил сказку о Смертяшкине (№ 3, напечатана в газете «Русское слово». 1912. № 290, 16 дек.), в которой он пародирует художественную манеру воспевателей вечности и смерти. Однако сказка о Смертяшкине продиктована не сатирой на какие-либо конкретные лица, а стремлением дать отповедь тем, «кто любит плясать на могилах». Тем не менее Федор Сологуб узнал в сказке себя, хотя Горький с ним не согласился, указывая, что образ Смертяшкина вобрал в себя черты, свойственные декадентам вообще, в том числе и Федору Сологубу (Горький М. Собр. соч.: В 30 т. Т. 10. Сказки, рассказы, очерки. 1910–1917. – М.: Гос. издательство худож. литературы, 1951. С. 419–460, 523–525).
34
См. коммент. 5 к письму 1 от 9 января 1961 г.
35
Этого стихотворения в И61 нет.
36
Включено в И61.
37
«Переулочки» (1922) в состав И61 не вошли. Впервые опубликовано: Цветаева М. Ремесло. Книга стихов (Берлин: Геликон, 1923).
38
Н. Н. Акопова – заведующая редакцией русской классики в Гослитиздате.