Лицей. Венценосный дуэт

Мы стоим на крыльце, в руках у меня подписанное Семёном Григорьевичем заявление на административный на сутки. Мой начальник и наставник так смешно причитал и жаловался на жизнь, напирая на мою незаменимость, что под конец я начала хихикать. Немного глупо и кокетливо. Надо же этот цирк поддержать.

Пришлось ему намекнуть, что я причастна к обстоятельствам появления у нас двух молодых и красивых мужских тел. Человек он опытный, так что излишнее любопытство проявлять не стал. И вот теперь реализую своё намерение посоветоваться с Семёновым.

— Давай, я тебя подброшу до райздрава, а после к нам отвезу, — предлагает он, — по дороге всё и растолкую.

Соглашаюсь на его доброту. Едем.

— Видишь ли, Карганову нет никакого резона на тебя что-то вешать. У него дело о похищении, которое благодаря тебе он раскрыл за два дня. Феноменальный результат. Везение высшего разряда.

Сворачивает после светофора и продолжает.

— Допустим, он сволочь неблагодарная и ему наплевать, что ты здорово помогла. Всё равно нет мотивов тебя закрывать. Он сейчас занят оформлением дела. Приятная, не напряжённая, кабинетная работа. Без выездов, без написания протоколов на коленке, без нервотрёпки. Факт похищения налицо, насильственные действия тоже, намерения прозрачные. Материалы чуть ли не с доставкой. Сказка, а не дело.

— А превышение пределов самообороны? — самое уязвимое моё место.

— Очень трудно будет по нашим обстоятельствам завести такое дело. Никто и связываться не будет. Особенно если ДНК-дактилоскопия покажет, что это они русалку прикончили. Но повторяю: Карганову это вообще не нужно, он дело о похищении ведёт. Сейчас с тебя показания снимет, всё оформит, а потом закроет дело за смертью подозреваемых. А материалы я потом себе заберу в виде уже закрытого дела.

Приехали. Поднимаюсь в здание, нахожу директора СМЭ, получаю визу, отношу в бухгалтерию. Можно ехать в РУВД. Семёнов бросает докуренную сигарету, садится за руль.

В дороге вдруг начинает ржать. Затем говорит нечто, что окончательно успокаивает меня. Между прочим, хороший психологический тест, я так и сделаю.

— Потребуй с него магарыч, ха-ха-ха, — Семёнов даже рулём чуть вильнул, — он ведь ещё одно дело параллельно слепил. О похищении твоих вещей. И вот ведь, гад везучий, опять сам пальцем о палец не ударил. Твои одноклассники и отец тех гопников с мобильником нашли. Ему осталось только принять их. Щас поют, как соловьи. Понимаешь?

Киваю. Что тут понимать?

— Ха-ха-ха! Два дела за два дня практически закончить и закрыть. Да тут всё управление премии отхватит, ха-ха-ха! Шучу, конечно, но Карганов и начальник управления светятся, как начищенные солдатские бляхи. Короче, Карганов тебя на руках носить должен и пылинки сдувать. Ты нам всю месячную статистику в плюс вывела.

— И что мне с него потребовать, — перевожу разговор в практическую плоскость, — мороженое и кофе в каком-нибудь приличном кафе пойдёт?

— Конечно! — Семёнов пылает энтузиазмом, — здорово, что ты девушка. Мужик бы коньяк потребовал хороший.

— Я мороженое потребую хорошее.

— Ха-ха-ха!

Вот на такой жизнерадостной ноте и приезжаем в РУВД.

25 июля, четверг, время 11:05

Сокольнический РУВД, кабинет следователя Карганова.

— Кажется, всё! — следователь Карганов удовлетворённо перечитывает протокол моих показаний. Он действительно выглядит, как обожравшийся свежей рыбы кот, нашедший удобное тёплое место и готовый продолжить блаженство уже в режиме сна.

— Скажите, Молчанова, не для протокола… Семёнов Андрей Степанович уверен, что Прохоров тот самый маньяк, но почему он вас не бил? На теле других жертв зафиксированы следы побоев.

— Это точно он, — развеиваю его сомнения, — я его спрашивала, как ему удавалось так долго полиции не попадаться? Он так польщённо усмехнулся. Другие оговорки были. Типа «такие, как ты мне ещё не попадались». И от одежды моей сразу избавились. Второй, который Махотин, забрал её, и позже я её не нашла. От улик отделывались. Хотя это глупости. Меня по цвету волос и глаз опознать пара пустяков.

— Ваш труп могли сжечь… извините.

— Ничего. Сжигание не очень удобный способ. Внимание привлекает. Закопать или утопить проще и быстрее. Почему не бил? Точно не могу сказать. Может он планировал позже это сделать. Они, знаете ли, не торопились особо. И я старалась его не раздражать. Не орала, не визжала, не истерила.

— Как вы додумались прокусить ему сонную артерию?

— А как я могла ему ещё фатальный вред нанести? Я же связана была. Анатомию хорошо знаю, сами знаете, где я работаю.

— Почему Махотина ударили именно в солнечное сплетение?

— В сердце попасть сложнее, можно в рёбро угодить. К тому же мне удобнее из-за разницы в росте. Замахиваться не надо, прямым тыком нож всадил и всё. Удобнее, быстрее, проще, надёжнее.

Карганов смотрит на меня долгим изучающим взглядом. Терплю какое-то время, потом делаю движение плечиком «ну, вот так получается, что такого».

— Не хотите к нам пойти работать?

Хихикаю, искренне веселюсь. Ещё от чувства облегчения, Семёнов прав на все сто, Карганов явно не желает копать под меня.

— Если вы не заметили, я и так на вас работаю, — и тут кое-что вспоминаю, — кстати, с вас причитается.

— Вы о чём?

— Ну, как о чём? Я помогла вам в сложном деле. Невольно, но всё-таки. Вы удачно и очень быстро его завершите. С вас мороженое, — и делаю очень неподкупное лицо. Карганов улыбается.

— С радостью, — проходит тест, хотя и так всё было понятно.

— И кофе.

— Без проблем, — энтузиазм не знает границ. Зато я знаю, поэтому останавливаюсь.

— Что, Николай Дмитрич, у вас всё?

— Да. Подписывайте. Здесь, здесь, здесь и на каждом листе, — следователь тычет пальцем в нужные места.

Кафе недалеко от РУВД

Время 12:25.

Карганов перевыполнил обещанное. Плюсом к мороженому и кофе накормил меня обедом. Платить самой не позволил, хотя я его не разорила.

— Мне котлеточку к винегретику добавьте, — тычу пальчиком раздатчице. Ещё взяла пирожок к соку. Мороженое я в другом зале буду откушивать, здесь обычная столовая.

— Ты меньше моего кота ешь, — замечает Карганов, уставивший свой разнос от края до края.

Время 12:45.

Добрались до моего гонорара. А это приятно, угощаться за счёт сопровождающего мужчины.

— Разумом всё понимаю, а сердце, глядя на вас, не принимает, — малость косноязычно выражается ещё больше подобревший после обеда Карганов, — такая хрупкая, красивая девушка хладнокровно режет двух сильных мужчин и после этого не бьётся в истерике, спокойно рассуждает, рассказывает…

— Ну-у-у, — тяну я слово и глотаю очередной приятно сладкий холодный комок, — истерика-то была, когда папа за мной приехал. Но не неделями же истерить. Я вырвалась, практически без потерь, не считая материальных и не слишком больших. Я жива и здорова, чего мне расстраиваться? Наоборот, радоваться надо.

Карганов зовёт официанта, расплачивается.

— Пойду я, Молчанова. Служба. Всего тебе хорошего и благодарность от всего управления.

Он как-то странно мнётся, догадываюсь, что надо сделать и принимаю высокомерно возвышенный вид. Аристократически изящно подаю ему руку. Слегка мешкает, но поцеловать не решился, просто пожимает и уходит. Хихикаю ему в спину. На выходе оборачивается, делаю ручкой.

Что у меня теперь? Ой, а мобильник-то! Пришлось возвращаться в управление и выслушивать восклицания в стиле «Как же я мог забыть!».

— Только не потеряй, — напутствует на прощание, — вдруг придётся какие-нибудь опознания повторно делать.

— Приятно иметь с вами дело, — делаю официально приветливый вид, — обращайтесь. Ради вашего управления могу ещё кого-нибудь изрезать.

— Молчанова, ради бога… ха-ха-ха! — заливается смехом.