Страница 5 из 9
Выйдя из подъезда, Анна Павловна глубоко вдохнула свежий морозный воздух, посмотрела, слегка прищурясь на блестящий снег, затем демонстративно подняла лицо кверху и разрешила солнечным лучам озарить её улыбку. Солнечного тепла она не почувствовала, зато мороз, видно здороваясь с ней, легонько прошёлся по её щекам.
Мимо неё пробежала дочь соседки и на ходу буркнула, не поднимая глаз от своего смартфона:
– Здрасьте.
– Здравствуй, Катя, – еле успела ответить женщина вслед девушке и оглядела двор.
Она с удовлетворением увидела расчищенный от снега тротуар, правда не до конца дома, и направилась за покупками. Магазин находился в торце соседнего дома, но небольшой спуск к нему и настораживал Анну Павловну. На середине пути она встретилась с соседкой.
– Здравствуйте, Анна Павловна, – улыбаясь, поприветствовала она. – Осторожнее, там дальше скользко. В магазин?
– Здравствуй, Таня. Да, молоко надо купить.
– Сказали бы мне, я как раз оттуда.
– Спасибо, но мне надо дышать свежим воздухом.
– Тоже правильно, – ответила Татьяна и поправила на голове сползающий капюшон своей норковой шубы.
– Катю встретила. Взрослая уже. Куда поступать будет?
– Ох, – вздохнула соседка, – даже не знаю. Школу заканчивает, а определиться со специальностью не может. Я ей советую на экономический, муж настаивает на архитектурном, она же рисует хорошо, а Катька не соглашается, говорит, что на художника бы пошла. Что за профессия? Я ей талдычу, что этим не заработаешь, а она нам: «Отстаньте. Я сама решу. Может, даже стану блогером». Вот что делать? Никакой ответственности у неё нет.
– Ну так дайте ей проявить эту ответственность.
– В смысле?
– Не надо принимать за неё решение. В конце концов она вас послушает и последует вашему совету, а потом, когда поймет, что ей не нравится навязанная ей профессия, обвинит вас.
– И что делать? – растерянно спросила соседка.
– А вы согласитесь с ней. Скажите ей, что она уже взрослая и пусть сама выбирает дальнейший свой путь, а вы больше не будете вмешиваться. Как определится, так и будет. Если решит поступать в высшее учебное заведение, то вы ей ещё будете помогать, а если пойдёт работать, то пусть обеспечивает себя сама. Знаешь, Таня, когда человек самостоятельно начинает планировать своё будущее и берёт на себя это решение, он уж точно задумается об его комфортности. Нам ведь никто не указывал, мы сами определялись в жизни и от родителей ничего не ждали.
– У вас поколение было другое. Вас воспитывали на идеях, даже я ещё застала эти идеи, и меня тоже родители так не опекали, как мы сейчас своих детей. Но современные дети какие-то несобранные и легкомысленные, они день и ночь сидят в своих смартфонах. Забили свои головы разной поверхностной и ненужной информацией и даже родителей пытаются учить. Тяжело стало с ними. Это компьютерное и мобильное поколение, мне кажется, оторвано от реального мира, вроде много знают, а в некоторых жизненных ситуациях ведут себя как слепые котята.
– Может, ты и права, Танюша. Ладно, я пойду.
– Спасибо за совет, Анна Павловна. Я подумаю о вашем предложении. Может, вас проводить? – спросила соседка.
– Нет, спасибо, – ответила та и пошла в магазин.
Женщина шла очень осторожно и практически была уже у цели.
Из магазина вышел представительный мужчина около пятидесяти лет с большим пакетом. Красивая дорогая дублёнка была широко распахнута, и выпирающий вперёд живот не терял своего размера даже под чёрной водолазкой. Мужчина остановился на узко вычищенной дорожке и кого-то отчитывал по телефону, не обращая ни на кого внимания.
Анна Павловна решила его потихоньку обойти по льду, который почему-то всегда присутствует дальше двух метров от дверей магазинов. Она сделала шаг влево.
– Снимай, – услышала она со спины, и мимо неё неожиданно пролетел подросток, скользя и балансируя по ледяной дорожке.
От неожиданности Анна Павловна потеряла равновесие и, пытаясь не упасть, схватилась за рукав мужчины. Тот резко отпрянул назад и отдёрнул руку. Его пакет с грохотом разбитого стекла приземлился на асфальт, а пожилая женщина упала на лёд.
– Ты что, сумасшедшая? Ты что хватаешься за меня? – закричал мужчина.
Он смотрел, как из пакета выливалась жидкость, и его глаза расширялись от злости. В воздухе стал распространяться запах спиртного.
– Ты знаешь, старая, сколько стоит этот коньяк? – прошипел он, интуитивно сжимая кулаки, но вовремя опомнился и, взяв свой пакет, отошёл в сторону.
– Извините, – тихо ответила Анна Павловна.
Она почувствовала боль в ноге и поняла, что самостоятельно ей не встать.
Подросток вернулся к своему другу, который снимал его грандиозный прокат, а заодно, случайно, и сцену падения женщины и пакета. Их веселила эта ситуация. Они просматривали повтор видео и смеялись. Может, глубоко в душе им и жалко было старушку, и даже, может быть, у них появилось мимолетное желание помочь ей, но сейчас все смеются в таких ситуациях. Они снимают видео, чтобы потом получить лайки в своих соцсетях. Сейчас все так делают. Всем смешно, только одному человеку больно, но никто об этом даже не задумывается.
Анна Павловна со слезами на глазах посмотрела на молодых людей. Встретившись с её взглядом, они на мгновенье замерли, а потом «фигурист» быстро подошёл к ней и стал помогать ей подняться. Друг также последовал за ним, может быть, он тоже признал своё равнодушие, а может, просто сработало подражание. Ведь человеку свойственно подражать кому-то, не осознавая своих желаний.
– Вы извините нас, – сконфуженно сказал парень, когда они помогли женщине встать и проводили её до дверей магазина. – Может, вас до дома проводить?
– Нет. Спасибо, я сама справлюсь, – ответила им в ответ Анна Павловна и пропустила вперёд того самого представительного мужчину, который торопился опять зайти в магазин.
Анна Павловна встретилась с его недовольным взглядом и подумала: «Оказывается, большое значение имеет воспитание человека, а не в каком поколении он вырос».
* * *
Знаки судьбы
Отчаяние Оли было безмерным. Рыдания готовы были вырваться наружу, и девушка с усилием сдерживала их. Её губы дрожали, нос хлюпал, вязаная шапочка полностью прикрыла лоб и брови. Оля шла по улице в неизвестном направлении, на ходу протирая глаза ладошками в шерстяных перчатках, от которых глаза начинали ещё и чесаться.
– Да чтоб тебя, – буркнула она себе под нос и, сняв перчатки, полезла в сумку за платком, продолжая движение.
Найти в её сумке что-то сразу было невозможно. Перевернув внутри всё вверх дном, Оля с раздражением достала платок. В этот момент зазвонил телефон, который тоже находился среди этого хаоса. Она от неожиданности вздрогнула и уронила платок на грязный тротуар, посыпанный какими-то реагентами. Остановившись на месте, Оля от злости наступила ногой на платок и вмяла его в эту жижу, одновременно пытаясь нащупать в сумке телефон.
– Да, мама, – ответила она, стараясь не выдать своего настроения. – У меня всё нормально. Нет, не плачу. Просто сильный ветер и холодно. Ты же знаешь, февраль всегда ветреный и колючий.
Как ни странно, но разговор с мамой немного успокоил её, и она могла спокойно подумать о сложившейся ситуации. Несмотря на действительно сильный ветер, её шаг замедлился, а мысли заполнили опущенную вниз голову.
За последний год её увольняют с работы уже в третий раз, и всё из-за болезней. Оля сама не понимала, почему, но, проработав на одном месте около полугода, начинала болеть – то гриппом, то простудой, то от отравления, то просто мучилась от болей в животе, и всё это чередовалось с разницей в неделю-две. Вот и сегодня её опять уволили, сказали, что такие работники им не нужны.
«Что со мной происходит, – думала она, – ведь в детстве я всегда была здоровым ребёнком, да и в институте ни разу не болела. Может, меня кто сглазил? Тьфу, тьфу, тьфу».
Проходя мимо кафе-пекарни, ей очень захотелось выпить кофе и немного погреться. День только начинался, и в пекарне, маленькой и уютной, было почти пусто. Взяв капучино и свежий круасан, она разместилась на высоком стуле у стойки, которая стояла у большого окна. Наслаждаясь горячим напитком, Оля наблюдала через окно за проходившими мимо людьми. Все куда-то спешили, и ей так стало обидно, что слёзы опять стали заполнять глаза.