Фарцовщик

– А сейчас мы будим пить чай и есть торт… Торт «Отелло», – Андрей скосил свои глаза на название торта. – Жена попросила торт, а сама неожиданно уехала к своей матери. Ну ничего, мы и без неё с тортом управимся. У меня дома, – продолжал говорить Андрей, рассматривая Галину Ивановну, как кот птичку, прыгающую перед его лапами, – есть отменный чай. Один священник ездил на днях в Лондон и привез всей нашей братии чай Эрл Грей.

Андрей идёт на кухню и приносит красивую жестяную банку, на которой по-английски написано Earl Grey Tea. После этого Галина Ивановна уже не сводит глаз с Андрея.

– Вот, берите печенье, конфеты… Галина Ивановна, хотите мороженое? Отменное мороженое, сегодня купил в Елисеевском…

– Андрей, все хорошо… Просто здорово… Не волнуйтесь насчет нас, мы с Димой сидим, пьём замечательный чай и слушаем вас. Ведь вы замечательно умеете рассказывать о русской истории, о церкви. Мне о вас Дима много говорил…

«Много говорил… – удивился Дмитрий тем словам, которые только что услышал. – Так, немного рассказал Галке об Андрее, когда в такси ехали, вот и всё».

Андрей тем временем начал новый рассказ:

– Вы представляете, ребята, вчера был с Питиримом на совещании у патриарха. Сидим в его резиденции во Власьевском переулке. Я, значит, с Питиримом, а напротив меня Светлейший. И он наклоняется к своему помощнику, и я слышу, что он спрашивает у него, а кто этот юноша? И показывает на меня. Помощник объясняет ему, кто я. Это так восхитительно… Сам Патриарх спросил обо мне! Я всю ночь не спал, был настолько возбужден этой встречей.

После слов Андрея Дима посмотрел на Галину Ивановну и подмигнул ей. Она ему одобрительно улыбнулась. «Класс, – подумал Дмитрий, – какой я сообразительный! Вместо Ляли пригласил Галину Ивановну. И Лялю сохранил для себя, и Галину Ивановну заинтриговал. А самое главное – завоевал с помощью Галины Ивановны авторитет в глазах Андрея. Да, денег у меня сейчас не ахти, зато с какими красотками я дружен! Вот так, Андрей… Знай наших, завидуй!»

Беседа почему-то долго не налаживалась. Андрей как-то загадочно смотрел на Галю, а та, в свою очередь, смущалась – всё время поправляла причёску, улыбаясь своей обворожительной улыбкой.

– А вы, значит, в институте Африки с Димой работаете? – обращаясь к Галине Ивановне, задал Андрей довольно наивный вопрос.

– Да, мы с Димой в одном отделе работаем…

– И не только работаем, – вставил пару слов Дима, – но и дружим.

– Семьями, – почему-то съязвила Галя.

– Хорошо работать с такими девушками, – продолжал загадочно говорить Андрей, совершенно теряя концентрацию.

Видимо, думал он совершенно о другом.

– Конечно, хорошо, – спасая положение, выдал Дима, – у вас, в вашей епархии, наверное, нет таких замечательных сотрудниц?

– У нас по определению вообще нет никаких сотрудниц, – печально сказал Андрей.

В этот момент Галина Ивановна под столом больно ущипнула Диму за ногу. Андрей и его гости выпили ещё по чашке чая. Разговор не клеился. «Надо было, – подумал Дима, – купить бутылку коньяка. Тогда веселей разговор бы пошёл, а то Андрей с Галкой сидят и комплексуют. Она, наверное, переживает насчет своей одежды и внешности, мол, пришла к такому мужчине в гости неподготовленной. А он, наверное, ожидал увидеть Лялю, а тут пришла девушка просто небесной красоты, и ничуть не хуже Ляли».

Приятели выпили ещё по чашке чая и съели по куску торта.

– Андрей, – спросила Галина Ивановна, – у вас столько книг, и вы все их прочитали?

– Нет, конечно, но я стремлюсь читать как можно больше. Особенно я люблю книги по истории. История – моя слабость. Вот книги по истории России… – Андрей показал на объёмные тома, стоящие на полках в шкафу. – Костомарова и Ключевского читал бы с утра до ночи и с ночи до утра. Вот, посмотрите, Галина Ивановна, перед вами полное собрание сочинений Костомарова. Очень редкое издание… Двенадцать томов.

Хозяин квартиры встал и подошёл к книжной полке:

– Приобрел задорого. Заплатил триста пятьдесят рублей. А вот этот двадцатитомник, – и Андрей ткнул рукой в стоящие строго в ряд какие-то книги, – это энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. Его я купил всего за пятьсот рублей. А просили восемьсот. Сбил, конечно, цену… Но для этого пришлось изрядно потрудиться. Продавцы все жлобы. Им главное деньги… А что человек умирает за русскую идею, за русские книги, за русскую историю, им наплевать… А вот, Галина Ивановна, – продолжил Андрей, – извините, что я вас так называю, но вам удивительно идёт такое обращение, подборка прижизненного издания Александра Сергеевича… Вот «Евгений Онегин». Обратите внимание, какой год… Видите, тысяча восемьсот тридцать третий год. Это прижизненное издание тиражом всего пять тысяч экземпляров. Нашему Пушкину всего тридцать три года, а он уже велик и славен. А тебе, Дмитрий, – в этом месте Андрей почему-то перевёл разговор на Диму, – уже тридцать лет, а ты ещё, наверняка, не велик и уж точно не славен.

Дмитрий проглотил слюну и задвигал желваками, но через минуту расслабился и подумал: «Да Бог с ним, пусть куражится, ему же надо показать перед Галиной свою значимость…».

Андрей тем временем продолжал распинаться:

– Стараюсь покупать все прижизненные издания классиков. Это моё хобби. Вот взгляните, Галина Ивановна, сюда. Перед вами девяносто томов Льва Николаевича Толстого, издательство Сытина, тысяча девятьсот десятого года. Правда, Толстой к этому году уже умер, но издание отменное, посмотрите внимательно…

Галина Ивановна смотрела, ахала, крутила в руках книги, но, видимо, понять причину страстного увлечения Андрея не могла: «Чем так восхищён Андрей? – думала она, глядя на посредственные, с её точки зрения, книги. – Ну, книги и книги… Подумаешь, издательство Сытина… Ну, и что?».

Этого сказать она не смела, так как боялась потерять уважение в глазах Андрея. Она только вздыхала и щебетала своим сексуальным голоском: «Какая прелесть, как это всё мило, как восхитительно… Ах, этот Сытин, душка… Как замечательно издал Толстого…».

– А вот, Галина Ивановна, – сказал Андрей, – взгляните на эти альбомы по живописи…

«Меня уже в его квартире как бы и не существует», – отметил Дима, слушая Андрея.

– Вот эти альбомы я купил в Париже… Взгляните, Музей Орсе, Лувр. А вот эти мне подарили. Тут Сальвадор Дали, Пабло Пикассо… Галина Ивановна, скажите, вам нравится Сальвадор Дали?

– Как вам сказать, Андрей… Я не была в его музее в Испании, но его творчество меня забавляет. Сюрреализм – это круто!

– Да тебя Андрей спрашивает, нравится ли тебе Дали, как мужчина, а не как художник! – подколол Галю Дима.

– Нет, нет, я спросил Галину Ивановну именно о том, нравится ли ей творчество Сальвадора Дали. А ты, Дима… Куда тебя повело?

«Меня никуда не повело, – вдруг злобно подумал Дима, – это тебя, парень, куда-то повело».

– Сальвадор Дали, – медленно сказала Галя, – это такая мощь в живописи, это такое восприятие мира! Его манера письма потрясает… Его картина «Предчувствие гражданской войны» просто сумасшедшая, не правда ли, Андрей?

«Откуда это всё у женщин берётся, – думал Дима, – Дали и Галина Ивановна… Как будто она этому испанцу родственница, как будто всю свою жизнь она только им и занималась, как будто на серьёзном уровне исследовала его манеру письма… Ну слышала о нём от кого-то или могла о нём в каком-нибудь журнале прочитать, но так уверенно вести беседу с Андреем о его творчестве… О, женщины, когда вы влюблены, вы страшные создания».

И вот, что же мы видим, дорогой читатель? Галина Ивановна и Андрей сидят на кожаном диване коленка в коленку и листают толстенный альбом Сальвадора Дали.

– Его жена, Гала, кстати говоря, была русской. Представляете, Галина Ивановна, он нарисовал её портрет, когда они ещё мало были знакомы, и в углу этого портрета, ха-ха-ха, Дали изобразил кучу дерьма. Ну и получил от русской женщины «дрозда»… Типа, либо вы меня будете любить и рисовать так, как я хочу, либо никак не будете рисовать, и никак не любить… Оставьте тогда свой сюрреализм для других! После таких слов Дали полюбил её безумно, – в этом месте разговора Андрей томно посмотрел на Галю, и потом продолжил, – и прожили они вместе до глубокой старости.