Фарцовщик

Метро уже было открыто, и Дима быстро доехал до Кантемировской улицы. Уже находясь в квартире, он опять прокрутил в голове прошедший вечер, и подумал, что «не дал» Иринке правильно. Во-первых, сохранил свое мужское достоинство, во-вторых… Честно говоря, он не знал, что «во-вторых», потому что голова спьяну болела и ничего не соображала. И он, приняв душ, рухнул в кровать. Но заснуть ему не удалось: буквально через двадцать минут зазвонил телефон.

– Дмитрий, куда ты пропал? – раздался в телефонной трубке голос Андрея, – я уже ненароком подумал, не случилось ли с тобой чего. Звоню, звоню, а тебя, видимо, нет дома.

– Андрей! Давай короче, я очень хочу спать, только пришел…

– Короче… Хорошо. Груз, который ты привез, оказался подпорченный, поэтому я с тебя спишу деньги в размере двадцати рублей. Я тебя предупреждал, у нас в епархии правила очень строгие. Это раз. А во-вторых, ты был мне очень нужен вчера вечером, а тебя не было дома. Это, Дима, минус. Одним словом, старик, когда проснёшься, позвони мне.

Дима нервно завозился в постели. Ложась то на правый бок, то на левый, то яростно взбивая подушку руками и закрывая голову одеялом – но всё оказалось напрасным: сон был испорчен. Мозги включились и начали свою работу: «Ты звонил, блин… А на хрена ты звонил? Оказывается, я был нужен… А хрен ли ты накануне мне не сообщил? Спишет он с меня двадцать рублей… Давай, списывай… У меня нет ни шиша. Поэтому списать тебе ничего не удастся… Андрей… Это тот ещё перец». И Дмитрий захрапел – усталость и пьяная ночь всё-таки взяли своё.

Ближе к вечеру он позвонил Андрею. Андрей сказал вот что:

– Старик, хорошо, что ты позвонил. Нужна твоя помощь! Быстро бери такси и приезжай ко мне.

– А в чем дело?

– Ещё раз тебе говорю, бери такси и быстро двигай ко мне, ты мне нужен.

– Но у меня…

– Как всегда, нет денег?.. Приедешь ко мне во двор и скажешь таксисту, чтобы подождал. Я выйду и расплачусь.

Через двадцать минут Дмитрий ехал на такси к Андрею. Было восемь часов вечера, но темнота на улице и непрекращающийся дождь – холодный, противный осенний дождь – угнетающе действовали на Димину психику. «Стая воробушек к югу помчалась, – вспомнил он неприличное стихотворение Баркова, – знать, надоело говно им клевать, а на осине ворона усралась, ну и погода же е..твою мать…»

Подъехав к дому Андрея в Павловском переулке, Дима побежал к нему на третий этаж, оставив таксиста ждать внизу, в машине. Таксист этой ситуацией оказался чрезвычайно недоволен и матерно ругнулся себе под нос. При виде Димы Андрей, как всегда, покопался в своих карманах и, не обнаружив мелких денег, сказал:

– Мелких денег нет, что будем делать?

– Я не знаю, ты же сказал…

– Что я оплачу такси? Я готов оплатить, но у меня в кармане самая мелкая купюра – десять рублей. Что будем делать, Дима?

– Я приехал к тебе по твоей просьбе, – начал заводиться Дима, – ты обещал, таксист ждет…

– Ладно, пойдем к твоему таксисту. Может, у него сдача есть… Хотя я сильно сомневаюсь.

При появлении Димы таксист выскочил из машины и закричал на картавом русском языке, что он целых двадцать минут ждет деньги, не работает, и куда это всё годится… Андрей сунул ему десять рублей. Таксист сразу замолчал, и начал отсчитывать сдачу рублями. На отметке в пять рублей он прекратил считать и сказал:

– Стою долго, не работаю, ехал сюда за два рубля пятьдесят копеек, теперь пять рублей, долго стою, не работаю…

Андрей тут же схватил его за ворот куртки и страшно заорал:

– Быстро, козел, гони еще два пятьдесят, а то я из тебя сейчас, сука, шашлыки настрогаю!

Таксист опешил и попытался сесть в автомобиль. Но разъяренный молодой парень не шутил: он так тряханул водителя, что тот упал на капот своего автомобиля, потом вскочил на ноги и тут же отдал Андрею два рубля пятьдесят копеек.

Потом, когда приятели шли обратно в квартиру, Андрей удовлетворенно сказал Диме:

– Таких уродов целая Москва… Дай им палец – руку откусят. Сколько этот хрен нас ждал? Не больше пяти минут… А вопил, что стоит целых двадцать! Терпеть не могу эту публику.

В квартире Андрей тут же кому-то позвонил по телефону. Дима только услышал: «Да, едем… Едем… Хорошо, сейчас будем». После звонка Андрей озабоченно сказал:

– Старик, чаем угощать не буду, времени нет… Сейчас мы с тобой сгоняем на Профсоюзную улицу, возьмем там журнальный столик и несколько коробок с барахлом для моей матери. А туда отвезём вот эти коробки, – и он указал на пять больших картонных коробок, перевязанных тугой бечёвкой. – Давай, Дим, бери вот эти две и тащи к моей машине. Она, как выйдешь из подъезда, справа стоит.

Дима схватил две коробки (они были очень тяжелые) и потащил их во двор к машине. За ним вышел Андрей, держа в руках одну коробку. Груз был положен в багажник, и ребята отправились за оставшимися коробками, которые были принесены и размещены уже в салоне.

На Профсоюзную улицу приехали к десяти часам. Андрей вёл машину не совсем уверенно, и Диме показалось, что по этому адресу его товарищ едет в первый раз. У старого, грязного пятиэтажного дома он остановил машину, и приятели стали кого-то или чего-то ждать. Прошло минут пятнадцать (мобильников, как вы понимаете, в те времена не было), после чего с другой стороны дома подъехала «Волга». Андрей несколько раз мигнул фарами, и из автомобиля вышли два человека. Они подошли к машине Андрея. Он сразу же вышел и пошёл с ними к «Волге». Потом все трое остановились и начали что-то оживленно обсуждать. Дима ничего не слышал, но по их жестам и маханию рук понимал, что разговор складывается непростой. По прошествии десяти минут они, как показалось Диме, наконец, договорились. Андрей вернулся к своей машине, достал одну коробку и отнёс к «Волге». Эта коробка сразу исчезла внутри автомобиля. Дима смотрел на всё это, и в его голове зашевелились какие-то подозрительные мысли. Андрей продолжал стоять рядом с «Волгой», и со стороны казалось, что те двое внимательно изучают содержимое коробки. Минут через семь Андрей отнёс ещё одну коробку, минут через десять – третью, затем четвертую, и здесь он сказал Диме: «Выйди из машины и стой рядом. Если понадобишься, то я тебя позову». И затем он потащил пятую, самую тяжелую коробку. Она всё время норовила вырваться из рук Андрея. «Давай помогу», – выкрикнул Дима вдогонку. «Стой спокойно, я сам справлюсь», – услышал он в ответ.

Потом Дима увидел, что Андрей начал яростно жестикулировать руками и мотать головой. Прежде, чем Андрей вернулся к своей машине, прошло минут пятнадцать. Он сказал: «Пойдём, столик заберём». Дима пошел за Андреем к «Волге». В ней сидели два мрачных мужика и нервно курили. При виде Димы один из них молча достал из салона и дал ему в руки что-то большое и тяжелое. «Это» было завернуто в простыню и перевязано веревкой. «Тащи к машине, я сейчас подойду», – сказал Андрей и сел в «Волгу». Когда Дима дотащил «это» до машины, Андрей уже нагнал его, держа в руках какой-то свёрток.

– Всё, грузим, – сказал Андрей.

Приятели засунули тяжёлый груз на заднее сиденье автомобиля; туда же Андрей бросил свёрток:

– Так, хорошо. Поехали обратно.

Садясь в машину, Дима заметил, что Андрей повеселел. В Павловском переулке они выгрузили всё из машины и разместили это в квартире Андрея. Время было уже двенадцать часов ночи.

– Ну, старик, мы с тобой сегодня сделали важное дело. Ты мне конкретно помог, а это стоит денег. Я тебе за сегодня плачу двадцать пять рублей.

Дима раскатал губу от удовольствия, приготовившись получить свой четвертак.

– Но, как ты помнишь, ты меня подвел с пакетом, который ты намочил, и у тебя штраф в двадцать рублей. Делаем небольшое арифметическое действие, и получаем, что я тебе должен пять рублей.

Андрей покопался в карманах.

– Пятерки нет. Извини, старик. Будет за мной. Всё, пока! Дуй домой, завтра вечером позвони.

Дима вышел на улицу, как будто стукнутый пыльным мешком по голове: «Ну дела, ну партнер! Как же его жаба душит насчет денег! Просто фантастика!». Двигаясь к станции метро по темной, грязной улице, Дима начал прокручивать в уме подозрения насчет работы Андрея в церкви: «Разве может так быть? – он задавал сам себе этот вопрос, – что человек служит в епархии, а в нём прослеживается такая духовная безнравственность?». Диму так захватила эта мысль, что когда к нему навстречу из ближайшей подворотни двинулись три косых фигуры со словами «Эй, пацан, дай закурить», то он просто их не заметил, пройдя сквозь них, как привидение. «Косые фигуры» так и остались стоять, открыв рот. «Работает у Питирима, – продолжал размышлять наш герой, – а сам сидит дома с утра до вечера. И иногда вечерами срывается на своём автомобиле по каким-то делам… Якобы, по церковным… Ну да ладно, Бог с ним».