Любовная магия

Ховач сначала громко смеется, словно шутке, потом затыкается, очевидно, оценив. Впрочем, отчасти он прав, у автомата калибр чуть меньше.

Пинкман нервно кашляет в кулак. Бегает глазами, кого бы представить дальше, чтобы сгладить.

– А вот это, – говорит он, – наша прекрасная Анджи Кравец, отдел светской жизни!

Анджи ослепительно улыбается. Красивая. Легкомысленное платье в горошек с глубоким вырезом.

– У вас тоже есть боевые раны, мисс Кравец?

– Только в сердце! – ее глаза азартно вспыхивают. – Показать?

– Мы это обсудим, – говорю я. Все может быть.

Пора завязывать с представлениями. Я должен был заехать, но торчать здесь полдня не обязан.

Они мелькают передо мной со своими неуклюжими шутками и натянутыми улыбками. И все как один поглядывают на дверь, желая сбежать домой побыстрее. У них газета выходит два раза в неделю, срочных новостей не предусмотрено. Из ежедневных газет – только федеральные.

Персональное маленькое чистилище, где я должен заслужить отпущение грехов и благосклонность отца своего.

Хуже всего, что мне плевать. И на грехи и на благосклонность, но свободной жизни не вернуть.

В голове глухо стучит колокол. Настолько, что надраться с Пинкманом не кажется уже плохой идеей.

Душно. И отвратительно скучно все это.

Я делаю шаг вперед, вижу мгновенную панику на лицах людей, оказавшихся на пути. Кто-то сразу пятится, кто-то, неверно истолковав, пытается протянуть руку. Но я, всего лишь, хочу пройти к окну. Открыть настежь, подышать воздухом.

Дергаю, но не открывается, рамы старые, где-то заклинило.

Сильнее. И что-то с хрустом отваливается. Маленькая задвижка, я выдрал с корнем, не заметил. Ну и черт… починят за мой счет.

Немного свежего ветра в лицо.

Становится немного легче.

Там, в конце улицы, на автобусной остановке одинокая фигурка… Девочка, которая толкнула на лестнице.

3. Анджи Кравец

Мерзкий тип.

Ослепительный красавец и такой же ослепительный сноб, смотрящий на всех свысока.

Дежурные улыбки, дежурные комплименты, настолько формальные, что сводит зубы. Если ему настолько неинтересно, зачем он приехал сюда? Папочка прижал?

А ведь я проснулась в пять утра, чтобы сделать прическу и подобрать платье. Мог бы и пораньше приехать… Ладно, не страшно. Мне даже на мгновение показалось, что удача на моей стороне. Но он говорит и делает все это не задумываясь, просто потому, что так привык.

«У вас тоже есть боевые раны?»

Ховач дурак. Человека, который был в Шарукане, боевыми ранами не удивить, ему хватает своих. Или Ховач не знает? Это ведь не афишировалось.

Такому человеку нужно другое.

А ведь я бы ему показала… не сразу, конечно, не стоит спешить. С таким крупным скучающим котиком нужно быть аккуратной. Поиграть с ним, увлечь. Я подготовилась.

Да, я знаю, что он помолвлен, но так же знаю, что не любит ее. Пэм Стафорд – тощая блондинка с взрывным характером. Они вместе учились, и даже, скорее всего, был настоящий роман. Но прошел. Удобный выбор, пожалуй, если отец требует жениться. Все лучше, чем дочь делового партнера. Но если у мальчика есть выбор – значит, у меня есть шанс.

Я знаю про него все, это ведь моя работа. Свои каналы, чтобы узнавать самые свежие сплетни.

Второй сын Артура Хармсворта. Ему двадцать шесть лет, рост метр девяноста четыре, у него сорок восьмой размер одежды, сорок шестой – обуви. Да, я знаю даже это, хотя шьют ему, скорее всего, на заказ. Он закончил Оксфорд, юридический. Вполне успешно закончил, мозгов у него хватает, несмотря на то, что раз пять его пытались выпереть за дисциплину. Но отцовские деньги и связи помогли. Да и все эти нарушения были скорее мальчишеской дурью, возмутительной, но не опасной.

А едва закончив – отправился путешествовать по миру. Ему ведь не нужно беспокоиться о деньгах и работе, у него и так все будет. А на отцовское место готовили старшего брата, не его. Развлекался, как мог – самолеты, парусный спорт, альпинизм, какие-то дикие джунгли, гоночные машины, куча женщин и спиртного.

А потом, каким-то образом, его занесло на войну, где и прижало. Захотелось поиграть по-настоящему? Адреналина мало было? Но об этом тоже предпочитают не говорить, по официальной версии он полгода жил в горах, искал просветления. И снизошло. По неофициальной, я слышала, он был тяжело ранен. Настолько, что мог умереть, если бы вовремя не сообщили отцу и тот бы не вывез мальчика на вертолете к лучшим врачам. Очевидно, после этого потребовали вернуться в семью. В обмен на помощь.

А мальчик хочет на свободу.

Так хочет, что задвижку выломал. Стоит у открытого окна, смотрит вдаль. На газету, на нас всех ему плевать. Видом наслаждается, пока Фурия грызет ногти, думая, как новому боссу угодить. Пока Пинкман потеет от неизвестности, не понимая, выставят его за дверь или оставят на теплом месте. Пока мы все ждем, когда же нас отпустят домой. Ему дела нет. Пинкман слегка подпоил его, но ведь он и так был уже не слишком трезв. Страдает, бедненький… С ним будет непросто.

– Рядом есть парк, мистер Хармсворт, – громко сказала я.

Он вздрогнул, словно вообще забыл, что не один.

– Что? – хмуро повернулся ко мне. Недовольно. Конечно! Как я посмела отвлечь его от размышлений о вечном?

– Парк в квартале отсюда, – я постаралась улыбнуться так обворожительно, как только могла. – Если хотите подышать воздухом.

У него дрогнули ноздри. Раздраженно.

– Благодарю, – убийственно холодно.

И резко окно закрыл. Еще немного, и задрожали бы стекла.

– Вы уже видели город? – спросила я.

Он смерил меня взглядом с головы до ног.

А ведь приехал два дня назад, в субботу утром. Один. Никакую невесту с собой не привез, так что рано или поздно мальчик захочет развлечься. Молодой котик, любящий приключения.

– У меня не было времени для прогулок. Предлагаете составить компанию, мисс Кравец?

Ни капли интереса с его стороны. Но не воспользоваться случаем просто невозможно.

– Почему бы и нет, мистер Хармсворт. Кто-то же должен помочь человеку освоиться на новом месте. Или у вас еще дела с мистером Пинкманом?

При упоминании Пинкмана – его передернуло. Ну, и отлично. Заниматься делами котику точно не хочется, хочется гулять. Я уже вижу, как абсолютное безразличие в его глазах сменяет сомнение.

Фурия смотрит на меня, вытаращив глаза, готова придушить на месте за такие вольности. К черту Фурию.

Пока котик думает, я беру свою сумочку.

– Рабочий день ведь давно закончился, мистер Хармсворт. Нам всем пора немного отдохнуть. Я как раз собиралась пройтись перед сном.

– В таком случае, удачной прогулки, мисс Кравец. Не хочу задерживать вас.

Вежливая улыбка с изрядной долей высокомерия.

Сукин сын!

4. Кайя Марич

Я опоздала настолько, насколько вообще можно было опоздать.

Еще из окна, переодеваясь из офисной одежды в легкое платьице, видела, как в соседнем дворе Йован забирает последние сосиски с решетки для барбекю, у Доры полупустой бокал с вином, она идет к дому… самого Миклоса я что-то не вижу. Гости сидят кучками, общаясь между собой. Завтра рабочий день, никто не будет засиживаться допоздна.

У меня есть последний маленький шанс.

Скорее…

Калитка открыта.

– Всем привет! – громко сказала я. – Простите, что опоздала, но с работы не отпускали.

Я знаю здесь всех: Стеф с женой, Йован в своей неизменно-красной рубашке, Дора – живущая, на самом деле, на соседней улице, но не пропускающая ни одной вечеринки в округе, старушка Френсис из дома напротив, и еще парень… Гарри, кажется, из автомастерской неподалеку, он время от времени стрижёт Френсис газоны, она, кажется, его двоюродная бабушка. Все свои.

У нас с Миклосом вообще общий забор…

– Кит, привет! – Стеф махнул мне. – Ты опоздала, мы все съели и… да, выпили тоже почти все. Но полбутылки вина я припрятал. Налить тебе?