Страница 17 из 63
Я не стала тратить время на раздумья о том, почему именно он оказался в таком положении – во мне проснулся спасатель. Я осторожно приподняла голову Холда и похлопала его по щекам, чтобы привести в себя. Куратор открыл глаза, посмотрел на меня затуманенным взглядом, поморщился и прошептал:
- Опять вы…
Я решила списать такую нелестную для меня реакцию на шоковое состояние.
- Куратор, чем я могу вам помочь?
- Просто помогите подняться и проводите до моей комнаты, - прошелестел мужчина.
Минут пятнадцать мы потратили на то, чтобы совместными усилиями подняться. Тело не слушалось Холда и было очень холодным, я чувствовала это даже сквозь одежду. Украдкой оглянулась, чтобы посмотреть – нет ли на месте, где он лежал, крови. Слава богу, на дорожке пятен не было.
Оказалось, что Холд жил на первом этаже здания. Ну, хоть с этим мне повезло! Не представляю, как бы я волокла его по лестнице. Мы вошли в комнату, и я сразу же помогла куратору лечь на кровать. Он щелкнул пальцами, и лампа на столе загорелась.
В свете лампы стало заметно, какое бледное у Яна лицо. Про себя я решила, что учитывая текущую ситуацию, имею право называть его так. Разумеется, только мысленно!
- Что с вами? Могу ли я как-то помочь? – снова спросила я.
Не могла же я уйти, не зная, сделала ли все, что было в моих силах.
- Студентка… Ясеневская, - чувствовалось, что он еле говорит, но называть меня просто Диной, как остальные преподаватели, Холд не стал. – К моему великому сожалению, помочь вы мне сможете, но вряд ли захотите.
- Я сделаю все, что нужно! – преувеличенно бодро заверила его я, так как действительно чувствовала в себе желание помочь, во что бы то ни стало.
- Тогда присядьте рядом, - попросил мужчина.
Я нерешительно двинулась в сторону кровати, уговаривая себя, что помощь любым живым существам: даже людям, даже мужчинам, даже вредным кураторам – это мой долг.
- Возьмите меня за руку, - прошептал Ян, когда я села рядом с ним.
Ну, в этом я ничего плохого не видела, поэтому обхватила его ледяную руку своими теплыми ладошками. Ян прикрыл глаза, и я вдруг почувствовала, что из моей руки в его руку протянулась невидимая нить. Ощущение было странным, но не неприятным. Я как будто передавала ему свое тепло.
Прошло минут двадцать – мы не двигались и не меняли положения. К сожалению, рука Холда не становилась теплее.
- Слишком медленно, не успеем, - наконец прошептал Ян и в упор посмотрел на меня своими серыми глазами, - Вы уверены, что действительно хотите мне помочь?
- Да, уверена! – честно говоря, я была даже немного оскорблена подобным вопросом.
- Хорошо, тогда помогите мне сесть рядом с вами.
Я помогла Яну сесть. Не успела я спросить, что же делать дальше, как вдруг он наклонился ко мне и поцеловал! В первую секунду я даже не поверила, что это реально происходит. Куратор целует свою студентку, что за моветон? Тем не менее, Холд поднял руку и надавил мне на затылок, как бы предлагая поучаствовать в процессе. И знаете что? Я не смогла ему отказать, тем более губы у Яна были горячими, да и целовался он неплохо. Наверно, на меня так странно повлияло нервное напряжение последних дней и ощущение нереальности происходящего.
Мы целовались минут десять, и я уже совершенно не соображала, где я и что делаю, как вдруг Холд резко прервал поцелуй, буквально оттолкнув меня от себя. Сам он встал с кровати и отошел к окну. И, не поворачиваясь, произнес:
- Спасибо за помощь, студентка Ясеневская, вы свободны.
Я говорила, что чувствовала себя униженной во время предыдущих встреч с этим человеком? Это было не так. Настоящее унижение я испытала именно сейчас. Не помню, как я вышла из его комнаты, как дошла до общежития, как легла в постель - я сделала все это на автомате. Голод, терзавший меня еще час назад, не просто пропал – одна мысль о еде теперь вызывала тошноту.
Я не плакала и почти ни о чем не думала. На следующий день я быстро позавтракала и пошла искать кабинет ректора. Нашла я его довольно быстро – мне подсказала симпатичная старшекурсница, вовремя оказавшаяся у меня на пути. Постучалась, не услышала ответа. Что делать? Нет, если уйду – потеряю запал, надо решаться сейчас. Постаралась дышать спокойно, чтобы выровнять сердцебиение. Не вышло. Еще раз постучалась, уже громче, и, повернув ручку, вошла.
Голоса я услышала сразу – говорили довольно громко и, как мне показалось, один человек на чем-то раздраженно настаивал, а второй успокаивал собеседника. Видимо, дверь была хорошо звукоизолирована, потому что ни я из-за двери ничего не услышала, ни собеседники не заметили моего стука.
Двое мужчин стояли у окна. Против света я не сразу разглядела, кто это, но была уверена, что человек, который говорил спокойным тоном – это Никанор Владимирович. В этот момент мое появление было замечено ректором:
- Дина! Проходи, пожалуйста. Ян уже уходит.
Холд?! Я яростно посмотрела на мужчину, который, казалось, совершенно не чувствовал себя ни смущенным, ни виноватым.
Он молча поклонился ректору и, пройдя мимо меня так быстро, что я даже почувствовала дуновение ветерка, вышел из кабинета. На меня он взглянуть не соизволил.
Вот так всегда: когда я думаю, что хуже быть уже не может, происходит что-то, что заставляет меня чувствовать себя еще отвратительнее.
- Дина, проходи и присаживайся, - мягко напомнил о себе ректор.
На негнущихся ногах я прошла через кабинет, автоматически отметив, что он просторный и очень уютный. Большие мягкие кресла у огромного стола из натурального дерева так и манили присесть в них с книгой, да и огромные книжные шкафы у стен, наполненные под завязку, привлекали меня ничуть не меньше. В кабинете даже был камин, перед которым наверняка ужасно уютно сидеть зимой с чашкой чая…
Никанор Владимирович терпеливо ждал, пока я пройду к столу и сяду в одно из кресел. Я села, но на самый краешек – нельзя позволить себе успокоиться и потерять решимость сделать то, что я собираюсь.