Когда нельзя умирать

Эйли без сомнения была на последнем издыхании, но все еще жива! Жива! Перевертыши так легко не умирают! Ее тело боролось, а мое не слушалось, и каждое движение давалось с таким трудом, словно мне приходилось рвать мышцы и выламывать суставы. Но я поднял чертову руку! Взглянул на заклинание, схватил крохи магии и высек две последние руны. Теперь нужно достать накопители!

Стоп! Иногда хорошие мысли приходят вовремя:

Даже если я их достану, не смогу передать девушке. Прежде всего, нужно освободиться самому!

Медленно, уверенно, давай Дункан! Не то, чтобы у меня сейчас что-то получалось быстро, я вообще удивлен, что что-то вообще получалось!

Я едва ли не нежно обнял всю большую схему заклинания своей волей. Вот чего мне сейчас хватало, так это воли и стремления спасти девушку! Я убедился, что все элементы на месте, что все они связаны друг с другом, и надавил…

Стена пошла рябью. Кольцо, к которому крепились мои кандалы, я толкнул внутрь окованным кулаком, да и сам кулак сунул, затолкал руку в портал до половины предплечья и почувствовал, что могу шевелить пальцами! Одновременно с этим пришло ощущение того, что заклинание истощилось и окно «кармана» сейчас схлопнется. Я схватил пару кристаллических клинков и несколько накопителей крови, что были в камне, и резко вытащил руку. Мои пальцы не двигались уже черт-те сколько, и тут я попытался ухватить полную горсть. Закономерно это закончилось порезами об алмазные грани клинков. Накопители не удержались в руке и звонко разлетелись по полу. Повалился и я, лишившись опоры одной из цепей. Правая рука ударилась о пол, накрыв пальцами накопитель крови. Тело само потянуло магию, вернулась подвижность, и я сразу же оттолкнул накопитель, чтобы не опустошить его. Эйли нужнее! Вместо аквамарина с «кровью» я схватил ближайший клинок и в лихорадочном темпе начал чертить новое заклинание на полу: «терракинез».

Алмазное острие легко оставляло борозды на гранитных плитах пола, а острые грани клинка еще легче резали кожу руки, кровь текла по пальцам, скользкий клинок-накопитель так и норовил вылететь из руки, но я упорствовал. Огромная схема была закончена и запитана в рекордные строки.

— Эй! Что здесь?..

Договорить вампир охранник не успел. Я активировал заклинание и швырнул клинок из руки ему в голову. Кристалл пробил лоб говоруна, как пуля дыню, развернулся внутри головы, превращая мозги в фарш, и вылетел через висок, чтобы поразить голову напарника, а потом вернулся ко мне и перерубил вторую цепь. Срез получился совсем не таким ровным, как у костыля на месте где я «карман» рисовал, не освободил левую руку от стального шара вокруг кулака, но позволил мне двигаться. Я тут же подхватил заклинанием второй клинок и срубил цепи, удерживающие Эйли.

Девушка рухнула в мои объятья, и я бережно уложил бьющееся в конвульсиях тело на пол. В тонких материях начертил самое сложное лечащее заклинание, которое знал, подтолкнул накопители крови к себе терракинезом и без остатка влил всю магию в заклинание. Оно вспыхнуло изумрудным солнышком. Животворящая сила окутала Эйли и хлынула в ее тонкое тело. Тело физическое выгнуло дугой: дыра между ребер свистнула выходящим воздухом, брызнула черной кровью и зарубцевалась. Девушка широко открыла глаза, шумно вдохнула и зашлась кровавым кашлем. Ей пришлось сесть, чтобы не подавиться розовой пеной, что комьями летела из ее рта.

Вне себя от эмоций я крепко прижал Эйли к себе. Все еще покашливая и вздрагивая, слабым сдавленным голосом она взмолилась:

— Пусти!

Я пустил, взглянул в милые глаза и полез целоваться.

— Эй! — оттолкнула меня девушка. — Я неделю зубы не чистила!

Я рассмеялся: нервно, от души, со слезами.

— Это единственное что тебя сейчас волнует?

— Н-нет, — задумалась девушка и начала языком проверять зубы. — Я вампир? Вампир однозначно хуже нечищеных зубов. С вампиром точно целоваться нельзя.

Нервное веселье все еще меня не отпустило. С учетом того, что мне довелось пережить, возможно, уже и не отпустит. Да и хрен с ним, буду дурачком психованным, таким живется легче.

— Саймон целовался… — выдал я глупую шутку и заржал. — И много чего другого делал.

Эйли влепила мне пощечину, а потом поинтересовалась:

— Пустило?

— Не знаю, — признался я. — Там видно будет.

Девушка осмотрелась, увидела трупы вампировы, срезанные цепи, разбросанные по полу накопители.

— У тебя получилось!

— Получилось, — согласился я и тут же погрустнел. Видно не вся крыша съехала. — Но теперь нам предстоит выбираться из княжеского особняка. — Княгиня — грандмастер, Оутс — почти, и наверняка еще куча мастеров в прихвостнях. Может сразу убиться? Ха-ха как смешно, Дункан!

Проклятье, уже сам с собой разговариваю и это при том, что рядом живой собеседник есть. Ни фига меня не отпустило.

— Дункан, — спросила Эйли, — я точно не вампир?

— На превращение нужно время. А я действовал быстро.

— Я странно себя чувствую, — призналась девушка. — Хочу пить… И есть… Просто умираю, как жрать хочу! Черт, я бы от хорошего стейка не отказалась!

Мясо не вписывалось в обычные гастрономические предпочтения девушки. Духом Эйли была косуля, девушка предпочитала пищу растительного происхождения, что это не делало ее вегетарианкой. По крайней мере, всякие тортики с кремами и мороженое она трескала на ура.

Я сразу же попытался найти логическое объяснение ее аппетиту:

— Ты регенерировала от страшной раны, я еще сверху заклинанием приложил. Оно ведь тоже ресурсы организма истощило.

Я взглянул на тонкое тело девушки. Энергии в нем все еще двигались хаотически, духовное сердце было опустошено, а вот грязи от наркотиков плавало достаточно, и, конечно же, пятно вампиризма, поселившееся в роднике стихий… Большое… Больше, чем у меня, но меньше чем у новообращенных птенцов, которых я видел в доме Блэр.

Тревога скребнула душу, и я задал уточняющий вопрос:

— Чего больше хочется, мяса или пирожных?

Эйли сглотнула слюну и без сомнений ответила:

— Пирожных! Целую гору!