Страница 18 из 22
На улице было тепло и тихо. Небольшой сквер, разбитый с этой стороны здания, шелестел листвой. Картину портили поломанные ветви деревьев, валяющиеся всюду осколки стекла из выбитых окон и стойкий запах гари и дыма. Похоже, выгорела довольно значительная часть здания, а кое-где и до сих пор тлело — из окон второго этажа были видны струйки дыма. Но палата моя, насколько я помню, находилась в дальнем конце отделения. Будем надеяться, что та часть здания пострадала меньше.
Буря давно утихла, но небо было какого-то странного красноватого оттенка, будто на закате, и сплошь затянуто перьевыми тучами, закручивающимися над головой, будто в огромном водовороте. Никогда такого не видел. Хотя, я за последние часы столько насмотрелся, что какие-то там облака уже не особо впечатляли.
Подходящее окно обнаружилось метров через двадцать — створка его была открыта настежь и хлопала на ветру, жалобно дребезжа остатками стекла. Я аккуратно, чтобы не порезаться, взобрался на жестяной подоконник и, оглядевшись, шагнул внутрь комнаты.
Палата. Причем забаррикадирована изнутри. Одна из коек придвинута к дверям, сверху положены две тумбочки — видно, для веса.
Спрыгнув на пол, я замер, прислушиваясь.
Шорох под одной из кроватей, и почти сразу же мое улучшенное зрение высветило сквозь нее красноватый силуэт — примерно как на тепловизоре.
Я вскинул было руку, готовясь активировать клинок, но передумал. Не похоже было, чтобы это кто-то опасный. Судя по прерывистому дыханию и всхлипываниям, просто кто-то из пациентов забился со страху под кровать.
— Эй! — шепотом позвал я. — Вылезай!
Всхлипывания переросли уже в настоящий плач и жалобное подвывание.
Я наклонился, заглядывая под кровать.
Пацан. Лет, наверное, десяти-двенадцати. Весь почему-то перепачканный в чем-то черном, лицо чумазое, как у трубочиста.
— Вылезай, все хорошо.
Он мелко затряс головой.
— Они придут! Они всех забрали!
— Кто они?
— Страшное черное чудище! С рогами.
— Ушли они. Пока тихо. Но надо выбираться отсюда.
Мальчишка снова затряс головой. Когда я потянулся к нему, он и вовсе вскрикнул в голос.
— Да тише ты! — зашипел я на него. — Слушай, парень, а ну-ка, подбери сопли! Я с тобой нянчиться не собираюсь, у меня дел и так по горло. Вылезай, говорю!
— Не-е-е-т!
Я зло сплюнул.
— Ну и сиди тут. А я ухожу.
Стараясь поменьше шуметь, я отодвинул от дверей кровать. Пацан вылез все-таки из своего убежища и зашептал, вытаращив глаза:
— Дяденька, не надо! Там монстр! Мы с Витькой специально закрылись.
— И где этот Витька твой?
— Он в окно вылез. За помощью.
— Давно?
— Не знаю. Может, час…
Я вздохнул и приоткрыл дверь в коридор. Выглянул.
То же, что и везде. Сплошной погром, какие-то свисающие с потолка провода, покореженная обрешетка. Но тихо. Направо — длинный коридор с дверями по обе стороны, небольшая рекреация с сестринским постом, дальше — сплошной завал. Обрушилась часть перекрытий. Мне — налево, там выход из отделения и лестничная клетка. Вроде чисто, только на стене вдалеке — какая-то странная черная масса. Тоже что-то обгоревшее?
— Да нет там никого.
— Не ходите туда, пожалуйста!
— Давай так — я сейчас там все проверю и вернусь за тобой…
— Вас там сожрут… — прошептал мальчишка, и губы его снова задрожали. В широко распахнутых глазах плескался неподдельный, животный ужас.
Я подошел к нему и молча обнял за плечи. Он уткнулся лицом мне в толстовку и заплакал уже навзрыд — будто плотина прорвалась. Икая и шумно вдыхая воздух, пытался еще и что-то рассказывать.
— Они… они… тетю Лену!.. медсестру… и всех ребят из третьей палаты… Столько крови было! Целая лужа натекла…
—Тсс! Ну, тихо, тихо… Успокойся, — я прижал его к себе, погладил по растрепанным волосам. — Сейчас нам надо собраться и уходить отсюда. В палате телефон у кого-нибудь был? Мне позвонить надо.
— Н-не работают же… телефоны, — размазывая слезы по щекам, замотал головой пацан. — Мы пробовали.
Зар-раза!
— Покажешь?
Мальчишка отлип от меня и зашарил в кармане. Вытащил простенький смартфон с потрескавшимся экраном, в чехле, сплошь обклеенном стикерами с героями комиксов.
Работает. Двадцать процентов заряда. Но крестик на значке сети. Связи нет вообще. Но как так? Неужели буря все вышки в округе из строя вывела?
— Надо попробовать на крышу залезть. Может, там сигнал поймаем. Но сначала мне нужно до своей палаты добраться, вещи забрать.
— Я туда не пойду! — в ужасе вскрикнул пацан — так громко, что я едва не дернулся, чтобы зажать ему рот.
Он отбежал в угол палаты, прячась за спинку кровати. Да что ж такое-то!
Ладно. Пусть немного успокоится. Учитывая, что здесь вчера творилось ночью, и любой взрослый на его месте в штаны бы наложил.
— Сиди тихо! Я скоро вернусь.
Я выглянул за дверь и, напоследок еще раз оглянувшись на мальчишку, приложил палец к губам.
В коридоре странно пахло. К отчетливому запаху гари, который, похоже, пропитал уже все здание, примешивалось что-то горьковато-сырое. Будто болотная тина или торф. Или сырое мясо. Уф, надеюсь, амальгама не начнет усиливать мои обонятельные рецепторы. Это не те запахи, которые хотелось бы чувствовать во всех оттенках.
Я зашагал вдоль стены, держа правую руку чуть наотлет, чтобы в случае чего активировать клинок. Разглядел, наконец, черную массу, опутывающую стену, пол и большую часть дверного проема, ведущего к лестнице.
Нет, это не следы пожара. Какой-то странный нарост, похожий на мох или плесень, только увеличенные во много раз. Лежит толстым слоем, сантиметров пятнадцать минимум. И этот странный запах… Да, точно, от этой штуки.
Амальгама снова дала о себе знать — перед глазами заплясали красноватые штрихи, пятна. Часть из них обрисовывали контуры нароста, но нечетко — будто срывались. Однако меня явно предупреждали об опасности — вскоре вся область коридора, пораженная грибком, подсвечивалась красным.