Сделай, что должен

Идиотизм в чистом виде, если это немцы, но кроме команды ефрейтора Ковалёва с предписанием на объект и личных документов в кармане ничего больше нет. У других людей в отряде с командирскими знаками отличия документов нет, немцы забрали. Второй момент, не гоже телегу с трофеями оставлять кому попало, это ведь подотчётное имущество, прописанное в предписании, сколько людей, повозок, лошадей и инструмента отправлено на объект, очень секретный. Вот поэтому отряд стоит и ждёт, а командир и Микилола с Тимохой на повозке с остатками трофеев движутся к шлагбауму на дороге.

Ивану было плохо. Он последний переход держался на клятой мысли, что надо довести отряд, а потом в госпиталь. Идти было не в мочь. Телегу трясло на ямах, но по песку и луговине ход был вполне терпимый, да и тряпки под животом немного амортизировали толчки. Всё вместе и позволило привезти тело ефрейтора в нужное место. Осталось определиться «свой – чужой», сдать бывших пленных под надзор каких – либо начальников и двигать с остатками своей команды в направлении больницы или госпиталя. Вальс окружающих предметов надоел и утомил, даже наркота в шоколаде уже плохо помогала.

Заезжать за шлагбаум не стали, Иван увидел за будкой трофейный мотоцикл со знакомыми приметами. Выходило, что мотоцикл прибыл, а вот где люди и почему не было выслано никого на встречу отряда? Дела! Дальше всё пошло само собой. Пришлось представиться, показать предписание и документы караулу у шлагбаума. Попросил пригласить старшего командира для прояснения обстановки. Оружие у караула вполне стандартное, Мосинки с примкнутым штыком. Форма тоже стандартная и ботинки с обмотками. Отличие одно, вместо скрещенных топоров, скрещенные винтовки, а так вполне боец из группы ефрейтора Ковалёва, никакого отличия.

Назрела жуткая необходимость получить какую – то информацию о текущей обстановке, но вот устав против разговоров, категорически, если боец в карауле. Пришлось идти на «слабо» в части курева. Пошли в ход трофейные сигареты. Оно вроде как нельзя караульному на самом шлагбауме, а вот прочим в будке, так и вполне можно, внутри само собой. Начальника по телефону позвали и можно ждать, покуривая. Как не крути, а никотин тоже наркотик. Естественно, пришлось чуток угостить караульных, чтобы заценили трофей. Потом и вовсе языком зацепились про службу и в общем, что тут с утра было. Правда, чуть пришлось рассказать, как оно там было, при сборе трофеев и на марше.

Как только всплыл в рассказе мотоцикл, на который указали, при этом показали номер его, то общение пошло по нужной колее. Увезли мотоциклистов в город на полуторке, а мотоцикл и всё оружие оставили на шлюзе, как и прочие вещи. Старшие начальники всё об этом пояснят. Вон они, как раз идут. Дали бойцы Ивану понять, что в карауле и при исполнении говорить не полагается, тем более при начальстве.

С лейтенантом, что исполнял роль начальника караула, все дела решили быстро. Предъявили повторно предписание на перемещение к объекту с пометкой буква и три цифры. Что это такое сказать не можем, поскольку объект секретный. Что касается отряда числом более сотни человек, то это окруженцы и к отделению ефрейтора Ковалёва, которое указанно в предписании отношения не имеют. Однако, пришлось людей выводить из зоны захваченной немцами. Теперь их судьбу пусть решают более знающие люди, чем ефрейтор Ковалёв. Что касается самого ефрейтора, то ему нужно срочно к доктору, очень сильно мается человек головой после боестолкновения.

Добрый лейтенант, чувствуя, что не всё так просто, как ему изложили, предложил пригласить медика для оказания неотложной помощи товарищу ефрейтору. Встречное предложение ефрейтора относительно составления акта передачи отряда бойцов под команду местных командиров принято было намного хуже. Пришлось давить, что такая толпа вооружённого народа не может быть отпущена на все четыре стороны, поскольку это бойцы и командиры Красной армии, со всеми вытекающими условностями. Но раз их привёл ефрейтор Ковалёв, то он обязан передать людей, а местные командиры, должны их принять. Желательно по акту, поскольку передаётся не только личный состав, а так же оружие, техника, лошадь и боеприпасы.

Для чего нужен акт? А как иначе? Местному начальству приход оружия надо провести? Надо. Это ведь оружие! Подобное надо со всем прочим оформить. Люди в том числе. Их на довольствие надо ставить. Основание для этого? Вот акт и будет основанием и пояснением всего. Именно такой канцелярщины не любят, но без бюрократии и её бумажек нигде и никуда. Порядок есть порядок! Вот и подпись с печатью на двух экземплярах акта приёма и передачи, завершили волокиту. Акт о приёме забрал лейтенант, а акт о передаче положил в карман ефрейтор.

Удачно получилось, что все формальности и бухгалтерию смогли завершить до прибытия медика. Кем был медик по образованию не выясняли, а зря. Впечатление у Ивана Ковалёва было двойственным, судя по ухваткам, он был коновалом, а не врачом по людям. Короче, медик размотал всю конструкцию на шее и бинты на голове. Рывок бинта, присохшего к ране. Последние впечатления у Ивана были звёздными. Рывок бинта вызвал сноп искр в самой измученной болью голове. Наступило небытиё, абсолютное ничто и ничего.

Очнулся Иван в комнате с белыми стенами, постельным бельём и занавесками на окнах. Тишина, покой и солнечный свет, льющийся через окна. Диссонансом во всей белизне выглядит фигура в зелёного цвета красноармейской форме на стуле у тумбочки. Лицо вроде знакомое, а вот кто? Горло просит смазки типа вода, а язык чувствует корку на запёкшихся губах. Слов нет, только модулированный хрип.

Ошалелые глаза Миколы мазнули по хрипящему командиру, а тело слетев со стула, выскочило за дверь. Какой – то не адекватный подчиненный – проскочило в голове у Ивана, что ж его так прижало, что пулей вылетел из палаты? То, что это палата лечебного учреждения он понял. А чего тут понимать? Кровати, тумбочки, табуреты при каждой кровати и много белого цвета, привычного по профессии родителей… Правда это было там, а здесь он сирота, и пить хочет, а ему стакан воды подать некому! Эх, Микола! Дальше мысли оборвались из – за множества звуков обуви об доски пола в коридоре, дверь – то открыта осталась нараспашку.

Делегация ввалилась приличная, но не шумная, а очень даже застенчивая. Главный доктор мужчина и выводок девиц медичек. Такие все скромные и застенчивые, только глаза стреляют трёхдюймовым почти калибром. Иван ни ловеласом, ни мажором не был, но и свою невинность не сохранил, бани ведь проверку требуют, и заказы бывают не только от одних мужчин. В общем, было дело и не раз. Взгляд глаз заинтересованной женщины запомнить хватило. Теперь его таким взглядом расстреливала целая батарея девиц, одетых в белую униформу медперсонала текущего времени – накрахмаленные белые халаты и косынки с красным крестом. Зачем толпа медсестёр на одного больного?

– Так, что тут наш герой распугал своих подчиненных?

– Хыыы… Уууу… Ыыыиить!

– Хм. Да, естественно, пациент желает пить после почти двух суток забытья.

– Ыгы… Ить!

Дальше начался наглядный урок, как надо и как не надо поить больного в подобных обстоятельствах. Полный дурдом! Кроме того, дикий кошмар… Все девицы, вслед за доктором елозят марлевым тампоном по губам, а организм Ивана взасос вытягивает из марли воду. Полный кошмар! И глаза у всего медицинского персонала такие знаете внимательные, хоть провались на месте, от чувства лабораторной мыши. Руками стакан с водой давно бы схватил и опростал, да руки к койке качественно прихвачены, впрочем, как и тело. Зафиксировали и изголяются над своей живой игрушкой доктора. Похоже, пополнение медиков готовят для фронта. И кому сейчас тяжелее в таком учении?

– Доктор! Умоляю! Воды! Дайте напиться!

– Ну, что вы так некрасиво нервничаете? Герой не имеет права впадать в истерику! Особенно на больничной койке! На вас все смотрят. Осознайте, что вы пример для других!

– Доктор, что вы мне рассказываете про вчера? Сегодня и сейчас я хочу напиться воды. Это не истерика, это жуткая жажда! У меня ведь не живот с дыркой, а голова! Пить воду это не мешает!