Невыносимый брат

— Да, — довольно заявляет Кирилл.

Я всё пытаюсь выяснить, чем он живёт. Просто интересно, что внутри человека. Но с каждым разом понимала, что у него на уме только пьянки и гулянки. Он перещупал всех девок абитуриенток. И делал это только, когда я видела. А когда меня не было, хамил им. И даже малознакомые девушки подходили и жаловались мне на сводного брата.

— Ангел мамин, может, не поедешь в лагерь? — спрашивает мама, когда я собираюсь уходить.

— Поеду, там ребята из Москвы будут, — смотрю на Кирилла с вызовом. — Знакомства заведу.

— Отлично, — он не смотрит на меня, продолжает улыбаться. — Завтра вечеринка в честь поступления. Девчонки местные будут, знакомства заведу.

— Гондоны не забудь взять.

— Ангелина!

— Ты тоже припасись!

— Кирилл, — усмехается Иван.

Поздним вечером перед экзаменом я стою в окне и смотрю на Ромку. У нас с ним приглушенный свет, и мы очень хорошо видим друг друга. Я распускаю волосы, он свои волосы лохматит. Я медленно расстёгиваю свою кофточку. Чернявый парень замирает, моментально вылезает из своей толстовки. Мы стоим. Рома в футболке, я в лифчике. Рома неожиданно скидывает футболку. Он худой, неприятный мне.

Я тянусь к застёжке лифчика, и Рома замирает. Окна достаточно низко от пола расположены, так что я вижу его по колено. Он встаёт боком и показывает мне, что его спортивки натянулись.

В этот момент слышу сильный удар по двери со стороны ванной комнаты. Вздрагиваю и резко закрываю занавески.

— Вы, блядь, чем там занимаетесь?! Извращенцы малолетние! — кричит Кирилл. — Я его суку кастрирую.

Я в ужасе запрыгиваю в кровать и прячусь в одеялах. Вообще к мату не привыкла и чтобы так орали.

Почему всё так сложно? Кирилл мог бы по-другому поступать.

— Гелик! — барабанит в дверь. — Гель, открой, поговорить надо.

Я подхожу на цыпочках к двери, но не открываю.

Дом такой богатый, а слышимость отличная, как у моей бабки в квартире.

Вспоминаю про бабушку и беру свой телефон, чтобы перевести ей деньги.

— Слышишь?

— Слышу, — громко отвечаю я.

И тишина. Дальше ничего сказать не может.

«Внученька любимая, одна ты меня вспоминаешь. Бабушка получила денежку, целую тебя».

«Бабушка, что делать с настырным парнем?»

«К маме с такими вопросами. Я насоветую, она меня опять обзывать начнёт».

Кто кого. Мама со свекровью друг друга стоят. Такие змеи, что гад за дверью позавидует.

— Открой, поговорим.

— Не открою, так говори.

— Вечеринка будет завтра, в последнем доме у Сотниковых. Пойдёшь?

— Мне такие знакомства не нужны. Денег на презервативы дать?

— Ритка приглашает, возьму у неё, она запасливая.

— Я сегодня видела, что ты её обнимал, — говорю вроде нормально, но сипло как-то.

— Да? А можно спросить, ты с Ромой только что, чем занималась?

— Ты сам ревнуешь. Потому что влюбился!

Он смеётся. Смеётся надо мной. А может над собой!

— Я не влюбляюсь! Мне хочется тебя трахнуть. — Он бьёт по двери, и я шарахаясь от неё. — И я трахну тебя! Поняла?

— Влюбился! — настаиваю на своём.

— Да! Я всегда влюбляюсь, когда девку хочу. Так что жуй мою влюблённость. Ты не первая и не последняя. Никого к тебе не подпущу! И унижать себя не позволю!

— Чем же я тебя унизила? Тем, что не дала?

— Именно этим! И ревнуешь постоянно.

— Ты сам ревнуешь!

Опять тихо. Мне бы пойти, лечь в постель, подушка укрыться, но я стою и смотрю на дверь. И тянется моя рука к замку… Просто хочу его видеть. Может дать ему, что он просит? Он успокоится. Потому что такие отношения невыносимы.

— Ты ведь жалеть будешь, — говорит он. Его голос удаляется. — Ревновать, жалеть, что не ответила. Сука! — Что-то в ванной бьётся. — Стерва! Мне тебя удушить хочется.

Вот теперь я бегу в кровать с круглыми глазами от ужаса.

Он подонок и мразь. И мне нужно его забыть навсегда.

Но, увы…

Я встаю раньше, чем он на пару часов. Это специально, чтобы успеть помыться и почистить зубы. В ванной комнате он что-то разбил ночью, но утром осколков не было. Посередине комнаты на плитке стояла большая ваза с букетом белых роз. Сверху лежала маленькая открытка в виде сердечка. Там было написано одно слово: «Ангелу».

Я разорвала открытку, розы сунула бутонами в унитаз. Вполне удовлетворённая поехала в университет.

Написала тест на отлично. Там и подумала, что Иван прав, мне нечего из-за учёбы переживать, у меня, итак, много проблем со сводным братом.

— Ты точно хочешь пойти? Тебе не станет плохо? Если он настроился на оргию, ты чем помешать сможешь. Только если участвовать.

— Мне станет хорошо, — отвечаю Рине. — Я разочаруюсь и спокойно жить начну.

Планшет поставлен на туалетном столике, я крашу глаза. Смотрю в экран. У Рины волосы в два рога скручены, она ярко накрашена. Тоже собралась на тусовку.

— Так, подведи коричневыми тенями под глазами.

Я выполняю ей требование. Подвожу коричневыми тенями глаза, они моментально становятся выразительнее, я даже не узнаю себя в зеркале. Женщина-вамп. Подвожу губы, делая их пухлыми, крашу малиновым блеском. Волосы начёсываю и распускаю.

— Платье короткое есть?

— Черное.

— Давай и чулки, чтобы резинками сверкать.

Бегу к шкафу, натягиваю телесного цвета чулки с красивыми кружевами сверху. Накидываю шелковое платье и встаю на высокий каблук.

— Лина, девственности лишат! Смотри в оба, — она на экране пытается высмотреть мой наряд. — Слышишь? Не пей, подсыпят что-нибудь в стакан и отымеют толпой. И твой Кирилл будет первым.

— Вот ему, — я оттопырила палец, показав Рине неприличный знак. — Ни капли не выпью. Буду с Ромкой зажигать.

— Круто! — смеётся Рина. — Давай, уделай этого придурка!

— И тебе не скучать, — я подхожу к экрану и целую её. Она целует меня, и я словно чувствую запах её духов и её комнаты, где она недавно заваривала лапшу быстрого приготовления.

Отключаю планшет, закидываю на плечо сумочку и не беру куртку, потому что мне не нужно, я поеду на машине. В конце улице вечеринка, но за рулём у меня строгое правило не пить. Так, чтобы держать себя в руках. Я иду мстить, а не напиваться и любовника себе искать.

Спускаюсь вниз, пробегаю на цыпочках в гараж. Вначале собираюсь с духом и выезжаю на улицу. Еду неспешно. Район в темноте мерцает тысячами огней. Здесь невероятно красиво. У того места, где будет вечеринка много машин. В доме на окраине у небольшого перелеска горят на первом этаже окна. Входные двери открыты и тусуется куча народа. Я оставляю свою машинку рядом с машиной Кирилла. Думаю, он тоже пить не будет, раз приехал, а не пришёл.

Мне свистят, со мной здороваются. Вываливается откуда-то из кустов пьяный Ромка. Успевает застегнуть джинсы. Смотрит на меня виноватыми карими глазами, в которых отражаются гирлянды и криво улыбается:

— Геля, а ты что… Решила прийти?

— Рома, — зовёт женский голос из кустов. Я по дорожке прохожу к дому. Грохочет музыка. Меня пытаются ухватить за попу чужие руки, я отнекиваюсь, смело захожу на вечеринку.

В доме яблоку негде упасть. Планировка не такая, как у нас. Прихожей почти нет. Шкаф с зеркалами и сразу зал, соединенный с кухней. Но не простая студия, она гигантская.

Огромный угловой диван у камина, там народ играет в бутылочку. Несколько диванов где-то в глубине. Освещена ярким светом только кухня.

И на стойке кухни под музыку танцует Кирилл. У него голый торс, на голове съехавшая на бок пластиковая корона. У его пьедестала масса поклонников. Все зажигают, радуются, что у них появился придурковатый лидер.

Кирилл красиво двигается. И хотя подвыпивший видно, что занимался либо танцами, либо… Не знаю, но движения грациозные.

По одной на стойку с раковиной, где танцует «король», забираются девки и помадами на голом торсе Кирилла пишут свои имена. Все это сопровождается громким ором и аплодисментами. Кирилл каждую из девок сталкивает со стойки, их ловит толпа. Но вот забирается к нему Рита. Она скидывает платье и почти голая начинает об Кирилла обтираться. Он её тоже скидывает, ладонью ударяя в лоб, Риту ритуально ловят и куда-то утаскивают парни.