Страница 4 из 52
— И разбалуешь и испортишь мне ребёнка, — категорично прервал её дедушка.
В гостиной на первом этаже, на больших подушках разместились трое человек моих родственников. Одеты все были по-домашнему в красивые, просторные одежды, хоть и достаточно богато. Ухоженные мужчины и женщины напряжённо спорили. На вид никому не дашь больше тридцати лет, но для Узумаки это совершенно ничего не значит. Они все так выглядят после тридцати. В смысле после тридцати и до конца. Да вот моей бабуле было уже за двести пятьдесят. И ничего. Живёт и процветает. Иногда и на миссии ходит, и скальпы врагов собирает, дай Боже.
В этот момент руку поднял сам глава клана. Брат моего отца. Высокий улыбчивый благообразный дядечка, со светло-красными волосами до плеч и квадратной бородкой с такими же красными волосами на ней. Одет он был в светлое кимоно.
— Эй, вы двое, хватит собачиться, его усыновлю я. Я и в Тай и в Ниндзюцу знаю толк, и даже в Фуиндзюцу мастер не хуже тебя, а кроме того я — его дядя.
— Это почему это, Ашина?
— Мы с братом поклялись друг другу. Если меня не станет, Мито должен был взять на поруки мой брат, если его не станет, Изамо беру себе я. Я намерен исполнить клятву. Кем бы я был, если бы не взял под опеку родную кровь? Мерзавцем-клятвопреступником? Не бывать такому.
— Прости, Ашина, не знали мы о том. Думаешь, малышка Мито будет рада прибавлению в семье? Не приревнует?
— Да о чём ты? Они давно знакомы и очень хорошо ладят.
Да, тут они были правы. Малец был знаком с девочкой, и они с ней и учились вместе, и проказничали вдвоём. Голос главы клана звучал как-то странно, и тут я наконец понял, что с ним не так. Да он еле сдерживается от скорби, от ярости, от ненависти. Своего брата он любил. Очень любил. Младшенький в семье был любимчиком, которого Ашина негласно опекал. Просто сейчас он старается быть как всегда невозмутимым и держать лицо, но внутри у него всё кипит от ярости. По всей видимости, ему доложили об очередном предательстве. Уж сколько таких было на его долгом веку, но в этот раз было особенно больно, так как предал тот, кто клялся в вечной дружбе. Присмотревшись, понял, что все в этой комнате имеют схожие чувства.
Как только я спустился вниз, меня тут же заметили. Ну ещё бы. Полагаю, меня почувствовали ещё тогда, когда я проснулся. Развалившиеся на подушках взрослые подскочили и облепили меня со всех сторон. Бабушка сграбастала меня в объятья, сдавив так, что я сипло пискнул, а надо учесть, что со вчерашнего утра тело успело слегка перестроиться. Со всех сторон мне предлагали крепиться и всячески старались поддержать. Меня тут же накормили домашней едой и задарили подарками, причём не просто подарками. Вот, например, бабушка подарила мне браслет, в который можно было запечатать целый контейнер вещей без изменения моего веса, а дед подарил мне набор кунаев из хорошей дорогой стали. Мой дядя подошёл, посмотрел мне в глаза и подарил короткий меч довольно высокого качества.
— Изамо, как ты, малыш? — спросила меня бабушка. — А что? Мне так жаль. Потерять родителей в таком возрасте. Это сильный удар.
— Изамо, знай, несмотря на то, что ты остался сиротой, ты не остался один, — заявил мой дед.
— Посмотри в прихожую, — подтолкнул меня Ашина.
Подойдя и выглянув в коридор, я заметил кучу коробок, свёртков и пакетов с подарками.
— С самого утра все Узумаки всё идут и идут. Каждый из них готов помочь тебе всем, чем только смогут, малыш. Мы все одна семья.
Честно говоря, такой сильной и всеобъемлющей поддержки я не ожидал. Они все действительно были готовы помочь. Без дураков. Ни в первом своём мире, ни во втором я не видел настолько много готовых в лепёшку разбиться, но помочь мне всем, чем смогут, людей. Ну да, они мои родственники, но подарки мне принесли не только родственники. Даже в моём первом мире я не видел ничего подобного.
Я решил не тянуть и прямо сейчас объяснить им, что мальчик Изамо — уже не мальчик, а что-то много больше. Если что, смыться я успею, особенно отсюда. Либо через гиперпространство, либо под невидимостью. Но уж в самом крайнем случае — через смерть. Это пока что они всё списывают на стресс, но такое быстро изменившееся поведение ребёнка на поведение взрослого эти трёхсотлетние зубры заметят моментально. Заметят и заинтересуются. И тогда уж будет неизмеримо труднее что-то им доказать. Думаю, воспользуюсь выдуманной мной легендой о памяти прошлой жизни.
— Спасибо вам всем! Правда, теперь из меня тот ещё малыш, — грустно вздохнул я, — когда нас пытали, мои родители сказали, что шансов нет и надо использовать печать самоубийцы.
Люди застыли в шоке.
— И они... — спросила бабушка с замиранием сердца.
— Да, бабушка Эмика, — кивнул я утвердительно, — и я — тоже.
Я открыл рот и дал бабуле заглянуть на то место, где теперь отсутствовала печать самоубийцы. Такое могло случиться только в том случае, когда эта печать была задействована. Это было сделано специально, чтобы даже эту печать не смогли скопировать. Если у человека она есть, демонстрировать свой рот вражеским шиноби он не станет, а если нет, то и секрет не уплывёт на сторону.
Шокированная женщина, не обнаружив печати, смотрела на меня, словно на Шинигами. Я для неё был человеком, перенесшим смерть. Единственным, о котором она знала.
— В прошлой жизни я был магом это такие люди, которые способны манипулировать энергией, которая слегка отличается от чакры и производится по-другому.
— Бедный, — расстроилась она, — пережить такое.
— А я ведь говорил, что с этими Сенджу нет смысла связываться, — заметил дед.
— Отец, — проговорил Ашина, — ведь до сих пор с ними не было никаких проблем.
— Были… — прервал я.
Все взгляды мгновенно повернулись ко мне словно по команде. Ошарашенные люди смотрели на меня в шоке и недоверии, вот только я поглотил память Тобирамы и теперь имею полные оперативные сведения по всем самым внутренним операциям клана Сенджу.
— Были, — повторил я, — мы просто об этом не знали. Помните команду, которая пропала на границе страны источников?
— Ты хочешь сказать… — в шоке проговорил Ашина.
— Именно. Мы считали, что нечистые на руку заказчики убили их, как это бывало иногда, но они тут были ни при чём. Шиноби Сенджу захватили их в плен, но до этого те убили одиннадцать Сенджу, а потом использовали печать самоубийцы.
— Да, я помню, молодая команда учеников охраняла караван, — сказал мой дядя.
— Они самые. У нас не так редко пропадают шиноби. Всё-таки профессия очень опасная и связана с высоким риском. Некоторые погибают во время миссий, но какая-то часть погибла при попытке захвата Сенджу. Другие кланы хоть не пытаются нам врать и нападают на наших везде, где могут, но все хотят либо наших женщин, чтобы получить наши гены, либо техники великого клана Узумаки.
— Откуда ты всё это знаешь? — удивилась бабушка.
— У меня есть уникальная способность частично поглощать оболочки души после смерти человека. Я убил Тобираму Сенджу и поглотил его оболочки. Теперь я знаю всё, что происходит в их клане. Все их техники и все секреты.
— Ты сможешь с кем-то поделиться? — тут же подсуетился глава клана.
Оно и понятно. Я сосредоточился. Вот сейчас и начиналось основное обсуждение того, что я хотел сделать. Жить я хочу в деревне мирной. Да и страна, в которой я живу, тоже должна быть мирной. Такой, где легко можно растить детей так, чтобы войны меня не касались. Для этого я могу сделать многое. Если предпринять некоторые шаги, о которых я думал, можно получить здесь островок спокойствия посреди дикой мясорубки, а если ещё помочь остальным при помощи манипуляций…