Страница 34 из 94
Гермиона, которая живёт рядом со мной, деликатно молчит, но скоро её прорвёт. Я должна что-то сделать, иначе мне эту библиотеку не прочитать и за всю жизнь… просто нереально. Как говорится, чтобы выучить магию, надо использовать магию, и это совсем не шутка. Хоть что-то из моей работы надо ускорить, а лучше — все. Если рассмотреть сам процесс, каждую книгу нужно прочесть, её нужно понять, возможно даже перевести с того языка, на котором она написана, если это не английский, обработать, убрать всю лишнюю воду и пространные рассуждения автора, оставив лишь основное, и где-то её потом хранить.
А ведь выходит, сама комната по желанию каким-то образом всё это запомнила, причём это не книги, а лишь слепки памяти, которые она мне показывает в виде твёрдых иллюзий. Где-то ведь всё это хранится? Может быть, можно хотя бы оттуда это всё скопировать, тогда постепенно, с годами, я смогла бы всё это освоить. Помощь даже с одним только этим уже была бы полезна, а если бы за меня кто-то книги перевёл и каталогизировал… Этого могло оказаться достаточно, чтобы мне осталось лишь учиться.
А что, если сформулировать свой запрос самой комнате вместо того, чтобы пытаться искать нужные книги? Комната ведь считывает мои пожелания, что, кстати, весьма распространённое заклинание, и даже метла, на которой мы летаем, так умеет. Раз комната запоминает всё, что было когда-то в Хогвартсе и может его воссоздать, думаю, сам Хогвартс в данном случае является тем самым запоминающим артефактом.
Как я и предполагала, я сумела представить очень чёткую картину ментально, и, когда вновь открыла дверь, я увидела абсолютно пустую комнату с каменными стенами, по центру которой стоял стол, на котором лежала весьма увесистая книга.
Я бросилась смотреть, что было внутри, и уж разочарована я точно не осталась. До середины ночи я занимались копированием при помощи заклинаний вечной трансфигурации. Ресурсы я, как всегда, брала с помойки комнаты по желанию, собирая там разные деревянные парты, пергаменты, тряпки. Всё это я очищала, перерабатывала и всё той же вечной трансфигурацией превращала в бумагу. Этой бумаги я наделала уже очень много, но даже не успела очистить и одной сотой этой громадной свалки.
— Эх, опять я буду не выспавшейся завтра, — грустно сказала я, но не угадала. Заснула я прямо с этой книгой, не успев даже прилечь, настолько сильно уморилась.
***
Весна уже почти закончилась, и на следующий день мы с Гермионой смогли устроиться на улице, вне стен замка. Гермиона трансфигурировала удобные кресла, а я организовала обогрев. Ведь погода всё ещё не позволяла нам слишком долго находиться под открытым шотландским небом. Это было наше место для занятий. Так, разложившись под раскидистым деревом, мы делали домашние задания, читали учебники и писали эссе, ну а заодно я продолжала читать свой фолиант. Чтобы никто ничего не заподозрил, я попросила комнату выдать мне экземпляр на русском. Уж его-то тут никто не знал, а всем я говорила, что это мои занятия по артефакторике, что в принципе было правдой. Нас с Гермионой и так все считали заучками и лезть к нам старались поменьше.
Ещё неделю я читала эту книгу и осознавала то, что было в ней. Начать надо с того, что те книги, которые использовались в создании этого фолианта, были переведены со староанглийского, осмыслены и здесь были приведены лишь конечные инструкции. Я была приятно поражена способностям артефакта Выручай-комнаты. Похожий искусственно созданный управляющий артефакт-голем замка, как оказалось, был в Хогвартсе не один. Да вот, к примеру, та же сортирующая шляпа была таким големом. Как оказалось, это был шлем Годрика Гриффиндора, способный создавать твёрдую иллюзию. Такой же управляющий артефакт-голем был внутри Выручай-комнаты. Ещё один — управлял защитой замка, пока она не разрушилась от старости.
На самом деле оказалось, такие помощники раньше были расставлены даже в некоторых аудиториях для помощи в обучении. Какие-то разграбили сами преподаватели, какие-то за тысячу лет вышли из строя, но часть из них всё же осталась. Да даже все живые портреты были совсем упрощёнными вариантами чего-то подобного. Несомненно разница между живым портретом и Комнатой по желанию была колоссальна, но по принципу создания — подобна управляющему голему. В общем, используя диадему Рейвенкло по несколько часов в день, я смогла продраться сквозь объяснения и чем-то совсем уж новым и принципиально прорывным для меня эта технология не стала. Голем Выручай-комнаты был также напрямую подключён к основному голему замка и мог копировать из его памяти всё, что запрашивали его посетители. Он был не очень мощным, но вмещал в себя матрицы всего, что было в замке, и мог это воссоздать.
Когда я узнала об этом, я начала в буквальном смысле обтекать. Маги сидят задницей на чём-то, что легко может заменить искусственный интеллект, и даже не чешутся. Нет, без доработки он в этом режиме работать не сможет. Сам артефакт заменяет лишь разум очень умного и имеющего бесконечную память человека, хотя к человеку это даже близко не лежит, но зато, если умудриться и прикрутить ему несколько расчётных модулей, специализированных обработчиков и оптимизаторов, обзавестись программным обеспечением, способным делать быстрые расчёты и ещё несколькими модулями… На моём лице расплылась мечтательная улыбка, а я начала представлять себе целые производства, обеспеченные такими големами-искинами. Космические корабли, покорение других галактик. Из мечтаний меня вывел толчок Гермионы, которая пальцем показала мне на шагающего в нашу сторону Рона Уизли. Взгляд у него был решительный, брови сведены в ниточку, а физиономия была красной.
— Бля, — грязно выругалась я. Вот, что называется, облом. — Да сколько же можно?
Это он что… решил меня силой заставить с собой дружить, что ли? Это же насколько надо быть тупым, чтобы не понять вначале мои весьма прозрачные намёки, потом отказ с ним общаться прямым текстом, потом ещё наезд от моей мамы. Всё это время этот неугомонный тупездень лез ко мне, словно банный лист. В последнее время, когда я пропадала в библиотеке, пробираясь туда при помощи мантии-невидимки, я заставала этого сталкера караулящим проходы. И не лень же ему… хотя… всё равно ведь ему заняться нечем.
Каждый раз он искал встречи со мной, пытаясь дождаться возле большого зала, возле гостиной, возле входов в разные классы. Чем чаще мы с ним разминались, тем более настойчивым он становился. Нет, ну а что, он ведь всё равно ничем не занят. Явно учёба для него — понятие странное и совсем ему не нужное. Что-то там такое пытался творить и Перси Уизли, который после нового года решил осчастливить меня подарком от их семейства, то бишь большим праздничным тортом с надписью “Happy Holidays”, от которого таращило в магическом зрении так, что я скривилась.
Перси я объяснила, куда он может засунуть свой торт, напичканный зельями, и пошла в очередной раз жаловаться маме. А что ещё оставалось? Возникали приятные и милые сердцу картины, как я подхожу к их халупе, переделанной из свинарника, достаю палочку и произношу “Адеско Файер”.
Ах, как весело бегают и кричат горящие Уизли, и как всё это вместе сгорает до основания, до пепла… нет… даже пепла не остаётся. Я перевела замутнённый мечтами взор на тупого придурка. Думаю, если они не угомонятся, популяцию этих идиотов придётся сильно сократить примерно до нуля, потому что их желание меня отравить я отказываюсь интерпретировать как невинные шутки. Они враги и никак иначе.
Если с самого начала я просто не хотела разговаривать с Роном и относилась нейтрально, потом это переросло в неприязнь, а теперь его уродский вид вызывал во мне ярость и желание убивать.