Страница 14 из 82
Первые недели не отличались особыми изысками, а всё больше вводили детей в рутину. Побегать по замку, найти потайные места, да просто хотя бы запомнить, как попасть из кабинета в кабинет... Я тренировался после уроков и даже нашёл один из заброшенных классов в дальней части замка. Его я смог очистить и облагородить. Иногда к занятиям присоединялся Невилл, иногда Падма, Гермиона или другие дети. Все первокурсники первое время пытались осознать, в каком они мире, но постепенно втянулись в учёбу и учились прилежно.
В принципе особо из нашей гостиной можно было никуда и не уходить… ну как минимум первые три курса. У нашего факультета была собственная небольшая библиотека. Небольшая-то она небольшая, однако всё необходимое в ней имелось в избытке. Справочники и сборники заклинаний для всех курсов плюс дополнительная литература и обзоры. Да даже копии некоторых конспектов прошлых учеников имелись, вон на отдельной полке, по курсам стоят.
— Гермиона, а зачем ты пишешь такие длинные эссе? — спросил я девочку, сидя за столом в гостиной.
— Но как же, я должна показать свои знания профессору.
— Должна? Думаешь, Флитвик не знает чего-то из того, что ты там написала?
— Нет, но думаю, он увидит, что я стараюсь, и даст нам дополнительные баллы. Ты разве не хочешь заработать больше баллов?
— Мне плевать на баллы. Они никуда не идут и нигде не отражаются. Ты задумайся, Гермиона, мы сдаём аттестационные экзамены СОВ только после пятого курса и ЖАБА после седьмого курса, и они имеют значение, в основном, только, если ты захочешь идти работать в министерство магии Британии… всё! Никуда больше, эти бумажки не пригодны.
— А как же, если ты захочешь продолжить учёбу? К примеру, в Академии?
— Ты, наверно, забыла. Помнишь, я показывал тебе рейтинг Хогвартса во всём мире? Наши ЖАБА не примут ни в одну академию. Чтобы туда поступить, придётся сдавать отдельный аттестационный экзамен и возможно доучиваться.
— А для чего же тогда эти оценки? — в шоке распахнула глаза девочка.
— Вот и я о том же. Оценки хоть каких-то аттестатов, если и нужны, понадобятся только на пятом курсе. Все остальные, промежуточные оценки вообще никуда не идут и ни на что не влияют. Их даже не выдают на руки, и табеля успеваемости здесь нет. А тут мы говорим даже не о твоих личных оценках, а о баллах факультета, которые вообще не отражают абсолютно ничего, и никак, нигде, ни на что не влияют. Нет, я не призываю тебя перестать учиться, наоборот, я призываю учиться даже больше, но учиться именно для себя, а не для оценок и уж тем более не ради баллов. Получишь — хорошо, не получишь — не страшно.
— Это как? — девочка приподняла бровки в вопросе.
— Просто перестань писать такие огромные простыни-эссе. Сказали же два фута — делай два фута. Перестань тянуть руку на уроке. Ты подумай, профессор ведь должен удостовериться в знаниях всей группы, он ведь не может вечно спрашивать одну тебя. Это кроме всего может ещё и раздражать.
— Гарри дело говорит, Гермиона, — подошла к нам слушавшая Падма Патил. Она как раз была подругой Гермионы, и их поселили в одну комнату.
— Герми, ты пойми, через профессоров проходят сотни учеников, они отрабатывают свой курс, и по большому счёту им ведь плевать, кто что выучил и выучил ли вообще. Вот ты представь себя на их месте. Из года в год начитывать одни и те же вещи. Постоянно новые лица. Всегда в классе имеются свои двоечники и хулиганы и свои отличники. Остальные — это обычные середнячки. Они даже не запоминаются. Проходят скопом для преподавателей как серая масса. Естественно, они стараются работать, в основном, с отличниками. Они ведь тоже люди, и им неприятно, что на их предмет, изучению которого они посвятили годы, какой-то шкет просто забил. В самом начале карьеры учителя обычно стараются… пытаются кому-то что-то доказать, а потом — забивают на это всё. Ну, не хочет человек учиться, ну и ладно. Да их, наверное, уже тошнит от всего этого. Поэтому они так себя и ведут, а уж кто и что знает, поверь… с таким опытом преподавания они видят и так буквально через неделю работы в классе.
Первые две недели подготовительных занятий не выделялись ничем. Ну почти ничем. На одном из обеденных перерывов к нам таки подошёл Драко со своей компанией. Долго же он собирался...
Держался он гордо, но не чванливо. Это был ребёнок аристократа, осознающий своё место, но ещё не испортившийся своей исключительностью до самого основания. Белые, зализанные назад волосы, милое пухлое личико и вздёрнутый подбородок.
— Поттер, я хотел с тобой познакомиться, меня зовут Драко Малфой, это Винсент Кребб, а это Грегори Гойл, — н-да, всё же огромная разница, в отличие от моей прошлой жизни ни в ателье, ни в поезде я с ним не встретился, а потому это был первый раз, когда мы увиделись вживую.
Я указал на места рядом с собой и дождался, когда они присядут. Такая ситуация из ряда вон выходящей не была. Ведь люди с нашего факультета могли спокойно общаться с людьми с других факультетов. Тут и там в большом зале в массе однотонных мантий были разбросаны вкрапления чужеродных факультетских цветов. Да, факультеты, в основном, были достаточно монолитны, но были и исключения… вот как теперь. Внимательно продумав свой монолог, наметил главные вехи разговора, которых стоит коснуться. Я не собирался его обижать и отталкивать, но и приближать не особо хотелось. Идеальным было бы, если бы у меня вышло, не обидев Драко, убавить его интерес ко мне так, чтобы он сам не особо рвался общаться, ну или ещё лучшим результатом я бы счёл нейтралитет.
— Драко, во-первых, должен сказать, мне приятно, что ты подошёл с предложением дружбы, и замечу, от дружбы с тобой… да в принципе вообще с кем угодно, я не отказываюсь, если это именно дружба. Хочу сразу заметить, я собрал некоторую информацию до поступления о различных значимых семьях. Я не хотел бы наклеивать ярлыки и заранее прилеплять метки на детей, а потому попросил собрать только проверенные факты, а не слухи. Твой отец был замечен в некоторых… э-э-э, не совсем легальных событиях, если ты понимаешь о чём я, — ребёнок, уже набравший воздуха в лёгкие, был остановлен моими руками, выставленными в защитном жесте. — Драко, я знаю и понимаю, что дети — не равны родителям. То, что ваши отцы состояли в известной нашумевшей организации никоим образом не обязывает вас разделять их взгляды. Просто я хочу сказать одно: я не собираюсь никоим боком влезать в эти разборки ни на одной из сторон. Мне не очень нравятся некоторые убеждения как с одной, так и с другой стороны.
— Я считаю, что древние и чистокровные семьи должны держаться вместе и желательно выбирать друзей подальше от всяких… — он бросил странный взгляд на Гермиону и почему-то на Падму, сидевшую с нами рядом, — маглорождённых.
— Вот об этом я и говорю, Драко. Я знаю, что в семидесятых годах начало набирать силу движение за чистокровность. Знаю все их лозунги и постулаты, однако все они так и остались лозунгами до сих пор. Если ты пытливо и аккуратно поспрашиваешь, ты увидишь, что ни одного именно научного доказательства в пользу чистоты крови представлено не было. Никаких исследований, которые однозначно доказывали бы правоту этой точки зрения. На то время это были лишь удобные лозунги сбрендившего фанатика, который выбрал определённую группу людей — чистокровных и старательно пестовал их эго, продолжая скармливать им кашицу из непроверенных слухов.
Вот смотри сюда, — я достал из кармана и выложил на стол журнал. — Это альманах “Магия сегодня”. Одно из самых популярных магических научных изданий. Выпуск за третий квартал семьдесят восьмого года. Вот видишь, на семнадцатой странице результаты очень объёмного исследования, начатого Американской магической академией и Французской магической академией Сорбонны. Это действительно очень мощные научно-исследовательские центры с прекрасной репутацией. Смотри сюда, — пролистал я несколько страниц. — Видишь, тут, после всей статьи приведены краткие выводы из десятилетних исследований.