Страница 5 из 77
- Королев, ты что, преследуешь? Что тебе нужно?
Его красивое лицо кривится от моих слов.
- Преследую, тебя, Савельева? Помечтай.
- Тогда зачем идешь за мной?
- За тобой?
Неподдельное изумление от моих слов заставляет усомниться в своем предположении.
Может, мне и правда показалось только, что преследует? В это ведь сложно поверить.
Что этому стильному мажору может понадобиться от такой, как я?
Еще раз оглядываю парня.
Рукава белоснежной, брендовой рубашки нарочито небрежно закатаны до локтей, на запястье болтаются дорогие часы, по всему также самой крутой марки.
Все, начиная от уложенной волосок к волоску прически, и заканчивая начищенными до блеска туфлями, кричит о высоком статусе владельца.
Тут же с тоской вспоминаю про свои волосы.
От нервов и недоедания они здорово потускнели и начали лезть, так что пришлось срезать косу, что тянулась вдоль позвоночника и доходила аж до середины бедер. Сейчас моя длина – до плеч, а волосы собираю в обычный конский хвост. Привыкла.
Маме нравилась моя коса и она не уставала ей восхищаться, поэтому носила. Но мамы больше нет, а значит и нет смысла жалеть.
- Куда так спешишь, Савельева?
Вопрос мажора выводит из задумчивости, и я возвращаюсь к реальности.
- По делам.
- Какие могут быть дела у такой, как ты?
- У какой – такой? Бедной, ты хочешь сказать? Или какой? Ну, Королев, давай, высказывайся. Мало мне, что твои дружки вечно поливают грязью, так тебе этого недостаточно? Хочется еще прибавить?
Он стоит и смотрит на меня. Молчит. Желваки ходят ходуном.Только меня уже несет.
- Тот инцидент с лужей все никак не можешь забыть? Будто человек не может оступиться, случайно. И я тоже пострадала в тот раз, гораздо больше, чем ты.
Это правда, синяк с коленки до сих пор не сошел.
- Между прочим, если бы не я, у тебя бы сейчас пары зубов точно недоставало.
- Ты про Мухина и его кулак? Что ж, спасибо, ты прямо мой спаситель. Только если бы не ты, он бы и не начал цепляться. Все бы они не начали. А сейчас извини, мне пора идти. Может у меня и нет дел, в твоем понимании, но они у меня есть!
Знаешь, Королев, мы, бедняки, хоть и не выглядим так шикарно, как некоторые, но мы тоже люди. И у нас тоже могут быть дела и чувства! Представь себе.
Разворачиваюсь и шагаю вперед, не разбирая дороги. На глаза выступают слезы. Зачем, Варя. К чему ты все это наговорила ему?
Да, пусть сегодня он приструнил своего рыжего приятеля, но не далее, как вчера, в спортивном зале, как потешался над твоим неумением ловить мяч.
Неумеха, бездарь. Руки растут не из того места. Это ведь его слова.
Но что делать, если физкультура совсем не мой конек и никогда им не была?
Мотаю головой, пытаясь избавиться от мыслей о мажоре, ускоряю шаг. Почти бегу.
Перед заворотом на нужную улицу резко оборачиваюсь.
Никого.
Слава богу.
Прохожу еще немного вперед, до Пятерки, и заворачиваю в магазин.
Нельзя потратить много, ведь основную часть придется отдать нянечкам, чтобы лучше присматривали за Маруськой, не давали в обиду. Но и с пустыми руками прийти не могу.
Кидаю в корзину кое-что из фруктов: пару апельсинов, яблоки, груши. Покупаю несколько видов конфет. Когда жива была мама, мы редко ели конфеты. Не потому, что не могли позволить, чтобы не портились зубы.
Но я не могу не купить. Хоть какая-то радость для сестренки.
Расплачиваюсь за покупку, выхожу на улицу и, с пакетом в обнимку, продолжаю свой путь.
Около сотни метров и передо мной вырастает такой до боли знакомый забор.
Ненавижу это место. Иногда, вот как сейчас, ненавижу весь мир.
Ненависть – деструктивное чувство, но я просто не могу ее не испытывать.
Останавливаюсь и несколько секунд даю себе на то, чтобы успокоиться. Но против воли воспоминания накрывают. Каждый раз при подходе сюда.
Обрывки, потому что мозг отказывается воспроизводить целостную картинку.
Потому что он просто не может этого выдержать.
***
Страшный диагноз, который поставили еще недавно такой цветущей, и пышущей здоровьем маме.
Больница, выписка, улучшение, дающее беспочвенную, но такую желанную, надежду, а потом рецидив.
Последние дни она уже не узнавала нас, не узнавала никого. Я дежурила у постели день и ночь, слава богу, маму не увезли в специальное учреждение, я отказывалась верить. До последнего надеялась.
А потом я проснулась словно от удара, на часах было около четырех утра. Я сразу поняла, что произошло самое страшное для меня, для нас с Маруськой.
Дальше провал. Помню только, как старалась оградить от всего этого сестренку. Она еще слишком маленькая, чтобы видеть.
Включала ей сказки одну за другой, читала книжки.
- Господи, - есть ли у них родственники, отец-то где?
- Да, не повезло девчонкам.
Я не могла всего этого слышать. Вздохи соседей, работников социальных служб. Я пребывала словно в какой-то прострации.
А потом они нашли какого-то родственника по линии отца, который согласился взять за меня ответственность и проследить, чтобы я закончила школу. Я не знала, действительно ли так или это какие-то махинации, чтобы забрать квартиру. В любом случае, Маруську он взять отказался.
- Старшую возьму, для предвыборной компании это будет неплохим козырем. Младшую? Ммм, пожалуй, что нет. Ей только пять, слишком маленькая. Возни много.
- Что ж, хотя бы старшую. А эту отправим в детский дом. Хорошо даже, что маленькая, может удочерит кто.
Со мной случилась очередная истерика, от которой, впрочем, не было никакого толку.
Теперь я живу в сторожке, примыкающей к забору богатого особняка и хожу в элитную школу.
Я упрашивала Бориса Сергеевича взять и Марусю, как могла, на коленях стояла, но получила резкий и однозначный отказ.