Страница 24 из 26
Мой сын спросил Роджера, что он почувствовал, когда познакомился со мной, и тот, покраснев, ответил ему: «Я почувствовал себя подростком. А сейчас я чувствую себя маленьким мальчиком, который каждое утро просыпается, зная, что пойдёт в цирк». Всё относительно. Для меня это самое спокойное время в жизни, нет никакой мелодрамы. Роджеру, напротив, кажется, что ежедневное волнение, которое я испытываю, никогда не утихает, и нет ни минуты, чтобы немного заскучать.
Возможно, ему не хватает скуки.
А что испытала я, когда познакомилась с Роджером? Любопытство и некоторую дрожь внизу живота, которая раньше побуждала меня совершать безрассудства, а сейчас предупреждает, чтобы я двигалась медленно и осторожно, но я её игнорирую. Моя теория и практика заключается в том, что нужно сказать жизни ДА, и я увижу, как в моей жизни всё устроится.
Подводя итог: если у меня появился молодой человек, значит, есть надежда и у любой пожилой женщины, которая хочет найти себе партнёра.
Вернуться в семнадцать лет,
прожив сто лет,
это всё равно, что расшифровывать символы,
не умея этого делать.
Неожиданно снова стать
таким хрупким и недолговечным, как секунда,
снова чувствовать глубину,
как ребёнок перед Богом.
Именно это я чувствую сейчас,
в этот многообещающий миг.
Виолета Парра. Вернуться в семнадцать лет
Перевод: Вера Голубкова
Молодые люди часто спрашивают меня, каково это — любить в моём возрасте. Они, кажется, ошеломлены, что я ещё могу говорить свободно, а тем более влюбляться. Что ж, это то же самое, что влюбиться в семнадцать лет, как уверяет Виолета Парра, но с чувством безотлагательности. У нас с Роджером впереди несколько лет. Годы проходят незаметно, на цыпочках, насмехаясь, и вдруг они пугают нас в зеркале, бьют в спину. Каждая минута дорога, отчего мы не можем терять время на недопонимание, нетерпение, ревность, мелочность и на прочие глупости, которые так портят взаимоотношения. На самом деле эту формулу можно применять в любом возрасте, потому что дни всегда сочтены. Если бы я сделала это раньше, у меня не было бы двух разводов за плечами.
В книге Ребекки Солнит «Мужчины объясняют мне вещи» говорится: «Феминизм — это стремление изменить что-то очень древнее, широко распространённое и глубоко укоренившееся во многих культурах мира; это явление возможно в своём большинстве, в бесчисленных учреждениях, почти в каждом доме на планете Земля и в наших умах, где всё начинается и заканчивается. Удивительно, что так много изменилось всего за четыре или пять десятилетий. То, что всё не изменилось навсегда, окончательно и бесповоротно, не означает неудачу».
Демонтаж системы, на которой основана цивилизация, очень сложен и требует времени, но постепенно мы добиваемся успеха. Сложная и увлекательная задача придумать новый порядок; заменить его — задача более продолжительная. Мы делаем два шага вперёд и один шаг назад, спотыкаясь, падая, поднимаясь, допуская ошибки и празднуя мимолётные победы. Бывают моменты ужасного разочарования и другие моменты огромного импульса, как это случилось с движением #MeToo и массовыми маршами женщин во многих городах мира. Ничто не может остановить нас, женщин, если мы разделяем видение будущего и полны решимости вместе воплотить его в жизнь.
Патриархат существовал не всегда, он не присущ человеческому характеру, он навязан культурой. Мы ведём летопись нашего существования на планете с момента изобретения письменности, около пяти тысяч лет назад в Месопотамии, то есть, это ничто по сравнению с примерно двумястами тысячами лет существования Homo sapiens (Человека разумного). Историю пишут мужчины, и по своему усмотрению они превозносят и опускают факты; женская половина человечества игнорируется в официальной истории.
Кто до появления женского освободительного движения бросал вызов постулатам мачизма? Расизм, колонизацию, эксплуатацию, собственность, распределение ресурсов и другие проявления патриархата поставили под сомнение, однако женщины не были включены в этот анализ. Гендерное разделение должно было стать биологическим или божественным императивом, и эта власть, естественно, принадлежала мужчинам. Но так было не всегда; до господства мужчин существовали и другие формы организации. Давайте попробуем вспомнить их или представить их себе.
Возможно, я увижу глубинные перемены ещё до своей смерти, потому что молодые люди обеспокоены так же, как и мы, женщины, ведь они наши союзники. Они спешат. Они устали от экономической модели, систематического уничтожения природы, коррумпированных правительств, дискриминации и неравенства, которые разделяют нас и порождают насилие. Мир, который они унаследуют и которым они будут управлять, кажется им катастрофическим. Видение лучшего мира разделяют активисты, художники, учёные, экологи и некоторые независимые духовные группы любой формы организованной религии, которые почти без исключения являются отсталыми и мачистскими учреждениями, и многие другие. Друзья и подруги, впереди у нас много работы. Нужно убрать и привести в порядок дом.
Прежде всего, мы должны покончить с патриархатом, с этой тысячелетней цивилизацией, восхваляющей мужские достоинства (и недостатки) и подчиняющей женскую половину человечества. Мы должны подвергать сомнению всё: от религии и законов до науки и обычаев. Мы собираемся взбунтоваться всерьёз, взбунтоваться настолько, что наша ярость разрушит основы, поддерживающие эту цивилизацию. Послушание и покорность, восхваляемые в качестве добродетели женщины, наши худшие враги; нам, женщинам, от них мало толку, эти наши черты удобны лишь мужчинам.
Уважение, покорность и страх, которые внушаются нам с пелёнок, причиняют нам столько вреда, что мы даже не осознаём свою силу. Эта сила настолько велика, что главная цель патриархата состоит в том, чтобы свести её на нет всеми доступными средствами, включая худшие формы насилия. Эти меры дают настолько хорошие результаты, что слишком часто главными сторонниками патриархата являются женщины.
Активистка Мона Эльтахави начинает все свои лекции с объявления главного принципа: «Будь проклят патриархат!», она говорит, что мы должны пренебрегать, не подчиняться и нарушать правила. Другого выхода нет. Есть все основания опасаться конфронтации, о чём свидетельствуют ужасные цифры безнаказанно проданных, избитых, изнасилованных, подвергнутых пыткам и убитых женщин во всём мире, не говоря уже о других, менее смертоносных способах запугать и заставить нас молчать. Вызов, непослушание и нарушение правил является прерогативой молодых девушек, которые ещё не научились быть матерями, и бабушек, у которых репродуктивная стадия уже позади.
Пришло время нам, женщинам, участвовать в управлении этим жалким миром на тех же условиях, что и мужчины. Часто женщины, находящиеся у власти, ведут себя как жёсткие мужчины, потому что это единственный способ конкурировать и управлять, но когда на руководящих должностях будет определённое количество женщин, мы сможем склонить чашу весов в сторону более справедливой и эгалитарной цивилизации.
Более сорока лет назад Белла Абзуг, известная активистка и депутат парламента города Нью-Йорк, подытожила эту мысль одной фразой: «В XXI веке не власть изменит природу женщины, а женщины изменят природу власти».
Однажды моя дочь Паула, которой было уже лет за двадцать, посоветовала мне не говорить так много о феминизме, потому что это старомодно и не сексуально. Уже ощущался удар восьмидесятых годов по женскому освободительному движению, которое добилось стольких успехов. У нас была грандиозная дискуссия, в которой я пыталась объяснить ей, что феминизм, как и все революции, — это органическое явление, подверженное постоянным изменениям и пересмотрам.