Крушение

Он заметил её, когда один из пассажиров, сидящих между ними, поднялся со своего места и направился в другой конец вагона.

Облокотившись на столик, она заворожённо уставилась на горизонт. Её рот чуть приоткрыт, глаза слегка приподняты, а тонкие пальцы касаются кожи на бледном лице. Её залитый солнцем образ отражается на тонированном стекле и долгое время кажется совершенно неподвижным, но спустя мгновение её губы что-то шепнули, и тёмные волосы падают ей на глаза. Поправляя их, она случайно замечает в отражении взгляд незнакомца и поворачивается к нему. На доли секунды на её лице появляется смущённая улыбка, а после она возвращает взор к окну. Заглянув ей в глаза, ему показалось, что в них горит тот же огонь, что горел и у него когда-то…

Входящий вызов.

Взгляд срывается вниз. Торопливо подтянув рукав, он дотрагивается до вибрирующих часов, стилизованных под классику. По бокам от корпуса и ремешков тут же вспыхивают эфемерные проекции, замыкающиеся вокруг запястья. На мгновение уставившись на циферблат, он смахивает имя звонящего на галоэкран справа с надписью «Отклонить вызов». Но когда он возвращает взгляд к ней, то обнаруживает, что пассажир, чьё место было между ними, уже вернулся в свое кресло. Разглядеть девушку становиться невозможно.

Сделав ещё несколько попыток заглянуть за впереди сидящую фигуру, пассажир разочарованно стягивает с головы капюшон и, навалившись на спинку кресла, упирается взглядом в потолок.

Спустя какое-то время сквозь гул электропоезда и шум вентиляторов, переполняющих вагон, выделяются голоса сидящих позади. Слух сам цепляется за них, когда речь заходит о Башне, которая всё ещё видна на горизонте, но продолжает медленно ползти в обратном направлении – к дальнему краю окна.

Молодые люди на заднем ряду упоминают о загадочных событиях, произошедших в Её стенах за последнее время. Они говорят о новых трещинах, которые, по рассказам, спустились откуда-то с верхних закрытых секций, и теперь их стали находить уже повсюду. Они утверждают, что всё это началось после толчка, неделю назад потрясшего строение до самого основания, и что это как-то связанно с таинственными слухами, распространившимся по мегаполису. А чуть позже один из голосов добавляет, что слышал разговоры людей, которые заявляли – такие повреждения совместно с постоянным ростом температур из-за солнечных лучей, раскаляющих поверхность сооружения  добела, могут повлечь за собой разрушение несущих конструкций, и тогда всему строению настанет конец.

«Да, вот-вот что-то грядёт…» – подтверждает кто-то из них, и голоса умолкают не надолго.

Пассажир возвращает взгляд в окно.

Несмотря на правдоподобность таких заявлений, большинство людей уже давно не воспринимает их всерьёз. Слухи, подобные этим, ходят о Башне с незапамятных времен – с самого первого дня возведения строения. С каждым разом они становятся немного другими, обрастают новыми подробностями, но всегда утверждают одно и то же: крушение Башни неизбежно. Невзирая на это, величайшее строение на Земле возвышается над миром уже на протяжении почти пятнадцати веков, и, вероятно, простоит ещё столько же.

Но, что касается солнца, его натиск и  вправду становится все сильней. С каждым годом оно становится все жарче, белее и невыносимее… Кажется, оно растёт в размерах и давит – нависает всей своей раскалённой массой, угрожая раздавить всех жителей Земли… Много тысяч лет назад, – когда точно – никому не известно, ведь сверхмощные вспышки не раз выводили из строя всю электронику на планете, в том числе стирая целые океаны информации крупнейших дата-центров, – активность звезды резко изменилась, и спорадические явления стали разрушать магнитное поле Земли. Тогда же атмосфера планеты начала постепенно истощаться. С тех самых пор солнечные лучи превратились в настоящее бедствие для всего человечества. Сегодня тех бедолаг, которым не повезло попасть под свет беспощадного светила, буквально через пару часов ждет сильнейшее истощение, ожоги, повреждение роговицы, потеря рассудка, утрата двигательных функций, а в конечном итоге – облучение и смерть. Огромное количество пострадавших при подобного рода обстоятельствах широко распространило среди населения Земли серьёзные психологические расстройства, выражающиеся в острой реакции на свет и панической боязни попасть под прямые солнечные лучи. На сегодняшний день все подобные нарушения объединены в единую категорию и носят название: Гелиофобия. Для многих это звучит как приговор…

Погружённый в глубокую задумчивость, пассажир поезда не замечает, как из-за поворота вакуумной трассы, его наклонённое вперед туловище оказалось под потоком солнечного света, а глаза стали подниматься на бледно-синий небосклон. Взгляд почти касается жгучего диска над безжизненной пустыней, но часы вдруг снова завибрировали, и пассажир приходит в себя.

Входящий вызов

Тут же отпрянув в тень, он принимается судорожно моргать, пока след, оставленный огненным шаром на сетчатке, не исчезает полностью. Глаза опускаются на циферблат. Его лицо мрачнеет; немного помедлив, он перетаскивает имя звонящего на галоэкран слева, где на зелёном фоне переливается надпись «Принять вызов».

В голове раздаётся резкий мужской голос, обращающийся к пассажиру по имени:

– И.? Ты слышишь? Ты что вообще творишь?

Пассажир откидывается на спинку кресла и, словно обессилев, безразлично свешивает голову в направлении окна.

– Я звонил тебе кучу раз, почему ты не отвечаешь?

Снаружи всё по-прежнему превращается в рябящий, постоянно меняющийся узор. За это время башня успела переместиться к самому краю окна, а вокруг неё из миража стали появляться дрожащие пики огромных небоскребов – они кажутся тонкими иглами по сравнению с ней.

– Ты вообще о чем думаешь?.. Ааа, снова пялишься на неё? Ты слышал, что она разваливается на куски? Или ты притворяешься, что тебе не страшно?

Сооружение за горизонтом продолжает обрастать всё новыми рядами высоких зданий, постепенно скрываясь за фюзеляжем сверхзвукового поезда, который поворачивает прямо на её.

– Ну и что ты собираешься делать дальше?

Яркая звезда начинает мелькать за бетонными блоками и через несколько мгновений на салон опускается тьма.

– Чего ты молчишь? Ты сам хотя бы понимаешь, зачем возвращаешься туда?

Проступая в свете разгорающихся ламп, пассажир поезда подается вперед и облокачивается на колени.

– И как ты думаешь найти его? Там нет ни связи, ни указателей… и ты уверен, что они не лгут?

Он задумчиво переминает перед собой ладони со сбитыми костяшки на кулаках.

– Кстати, И., ты не забыл принять таблетки?

И. резко выпрямился и схватился за грудь.

– Ты что, потерял его?

Но обнаружив во внутреннем кармане лишь пустоту, он начинает нервно похлопывать по куртке, спускаясь всё ниже.

– Как же ты теперь собираешься подняться наверх?

Ощупав всё, он начинает заново, на этот раз запуская руки в каждый карман, появляющийся везде, где бы не коснулась рука темного, матового материала.

– И что ты будешь делать без них?

Под затухающее бормотание И. продолжает поиски, одновременно с этим пытаясь вспомнить, куда мог деться электронный прибор, обычно напоминающий о приёме препаратов.

– Ты вообще слушаешь меня, а?..

С растерянным лицом и широко раскрытыми глазами он мысленно погружается в тот момент и в то место, где в последний раз видел его. Он отправляется в ту темную комнату, которую практически не покидал на протяжении последних десятилетий своей жизни…

Комната. Темно. Но глаза по-прежнему открыты.

– Ущербный…

Этот шёпот.

– Никчёмный…

Он никогда не замолкает.

– Никому не нужный…

Иногда забываешь, это голос в голове или Верджил – золотой призрак, бесшумно бродящий по комнате.

– Ни на что не способный…

Его забагованная голографическая проекция, тускло переливающаяся в отражении на поверхности плит каменного пола, появляется то тут, то там, а иногда и в разных частях просторных апартаментов одновременно.