Крушение

К концу довольно короткого, по сравнению с прошлым, тоннеля головная боль, тяжесть дыхания и специфичный запах, как и обещала башня, прошли.

Траволатор замедляется.  Переступив гребёнку, И. наконец сходит с конвейера и оказывается на многолюдной площади, вернее – в огромной тёмной влажной бетонной коробке с металлической решёткой вместо пола и мрачной пустотой вместо потолка. Голос башни объявляет:

– Добро пожаловать в распределительный центр «Ахерон – ESE». Направляйтесь к пунктам назначения, следуя указателям на табло.

Последние три буквы в названии центра – одно из направлений розы ветров, которая использовалась в те времена, когда магнитное поле планеты было ещё стабильно.

Уточнив номер гейта среди других направлений на голографической доске, И. продолжает двигаться внутри человеческого потока. Время от времени он напряженно поглядывает вниз: ботинки с гулкими ударами шагают по мокрым решетчатым настилам, за которыми сгущается тьма… Всё это место, по совместительству с центром распределения, является лишь крошечной частью гигантской системы вентиляционных шахт, пронзающих стены строения от секции N3 до самого основания. А все эти люди, что идут впереди, шагают прямо над многокилометровой бездной…

Толпа вокруг становится плотнее – вдали начинаются зоны контроля, где когда-то давно идентифицировали всех посетителей и взимали плату за проход. Но теперь большинство турникетов убраны, либо сломаны и являются лишь препятствием на пути…

Внезапно из бездонной шахты над головой начинают доноситься странные звуки из самых глубин строения. Люди замирают и поднимают глаза, И. – вслед за ними… После целого каскада гулкого грохота и скрежета металла, похожего на длинный, протяжный стон, из мрака вентиляционного канала вырывается влажный, прохладный порыв ветра. Башня – словно дыша, – вслед за сиплым дуновением воздуха приносит насыщенный запах озона. И. вбирает его легкими и с ностальгией закрывает глаза… Этот специфический привкус свежести навевает ему воспоминание об отце и том далеком дне, когда он был ещё совсем ребенком… «…а куда мы идем?», «Я хочу  кое-что показать тебе…» Он хорошо запомнил тёмную крышу небоскрёба, переполненную людьми, которые собрались ради того, чтобы увидеть нечто особенное – последнюю грозу на Земле перед тем, как кучевые облака исчезли из атмосферы планеты как явление… Яркие вспышки рокочущих молний озаряли город внизу, а с хмурого неба падали крупные капли дождя… Холод ветра и воды, стекающей по лицу маленького мальчика, уступал теплу, исходящему от великана, державшего его на руках…

– Взгляни-ка на него, – откуда ни возьмись раздается чей-то шёпот.

И., вырванный из воспоминаний, вздрагивает и начинает беспокойно озираться по сторонам. Но вокруг – лишь проплывающие мимо фигуры. Значит, показалось… Однако в следующее мгновение его взгляд натыкается на человека среди толпы: зажав рот, он хихикает себе под нос – именно так выглядят симптомы азотного отравления… С каждой секундой его смех становится всё громче, он хватается за проходящих мимо людей, захлёбываясь истерическим хохотом, но заметив на себе взгляд И., незнакомец вдруг выпрямляется и перестает смеяться… а позже и моргать…

– Слышишь? Вали отсюда…

И. нервно сглотнул и двинулся с места. Позади осталась оцепеневшая фигура.

 Линии транспортного конвейера, проходящие по техническим каналам города, разгоняются намного быстрее, чем на вокзале, и продолжают нестись с огромной скоростью по тускло освещённому тоннелю с низким потолком. Каждые 15-20 секунд траволатор сбрасывает скорость, чтобы дать возможность посетителям, ожидающим у гейта, перейти на скоростное полотно:

– Движение разрешено, – сообщает голос башни  и загораются зеленые индикаторы. – Как можно быстрее переходите с разгонных полос на быстро движущийся тротуар. Помогите это сделать тем, кто не может самостоятельно. Ни в коем случае не отрывайте ноги от земли…

В эти же промежутки конвейер притормаживает на развилках и у пунктов вертикального перемещения, которые очень похожи на станции метро. Поручни ныряют под пол, и люди сходят и заходят на траволатор осторожно переходя с промежуточных, разгоночных полос. Над головой проплывают сотни эфемерных  указателей и небольших рекламных табло. Мигающие стрелки указывают то влево, то вправо, но «Центр межсекционного сообщения» по-прежнему остается  по направлению «⇧».

Одна станция за другой – и так несколько десятков неотличимых друг от друга платформ остаются позади, но на подъезде к самому сердцу башни появляется Она… Поручни уходят вниз и среди немногочисленной толпы на линии траволатора выходит та самая девушка из вагона гипертрейна, сидевшая у окна неподалёку буквально через несколько рядов… Уверенным шагом она проходит на середину и встает чуть впереди – метрах в десяти на соседнем ряду от И. Ограждения вырастают между ними, и она кладёт руку на ленту перил. Разгоняющийся конвейер уносит их в слабо освещённый тоннель…

– Чего же ты ждешь?

И. снова вздрогнул и обернулся, услышав чей-то шепот. Но не обнаружив никого поблизости, тихо спросил:

– Вёрдж, это ты?..  Подожди… это что… мой голос?

Только сейчас, узнав звук собственного голоса И. понимает, что это он неосознанно нашептывал себе под нос…

«Будешь мешкать – она уйдёт», – шёпот послышался снова, но на этот раз он отдался в голове.

И. возвращает к ней взгляд и, немного помедлив, стягивает с головы капюшон. Коснувшись небритого лица, он пожалел о том, что перед выходом не привёл себя в порядок.

«Ну же».

Он делает шаг…

Девушка тотчас поворачивает тонкую шею в пол-оборота, ощутив, что к ней кто-то идёт. Когда же он подходит ближе, она отводит взгляд, незаметно улыбнувшись от того, что узнала мужчину из вагона. Он останавливается чуть позади и кладёт руку рядом с её. До него доносится приятный запах темных волос.

– Вы следите за мной?

Он смутился.

Почувствовав это, она немного повернула голову к нему, но, не поднимая глаз, произнесла:

– Я шучу. Что вы так долго делали на вокзале?

Он не понял и не нашёлся что ответить.

– Извините. Наверно, это не мое дело.

И она возвращает взгляд во тьму тоннеля. Там показался тусклый просвет следующей станции. Он же, осторожно заглядывая ей в лицо и продолжая изучать уже знакомый профиль, впервые открыл рот и ответил – ничего страшного. В её глазах и вправду переливается мягкое голубое сияние, словно клубы звездной пыли рассеялись по роговице…

– Вы странный, – ощущая на себе его взгляд.

 Он извиняется и, отводя глаза, объясняет, что очень давно не общался с людьми. Траволатор притормаживает у очередной платформы.

– С людьми? – переспрашивает она, отвлекшись на вновь входящую толпу. – Чем же вы занимались всё это время?

Он пожал плечами, а затем отметил её необычный акцент и поинтересовался – паломница ли она. Под нарастающий гул конвейера и ветра их уносит прочь.

– Паломница? – снова озадаченно интересуется она. – Наверно, можно и так сказать…

Тогда он спрашивает, впервые ли она здесь.

– Нет, я уже была здесь пару раз. Первый – родители привозили меня, когда я была ещё ребенком, а второй…

Но она вдруг замолчала и опустила глаза. Он извинился и, поняв что спросил что-то не то, сделал шаг назад.

– Вам не за что извиняться, – она останавливает его, вновь чуть повернувшись и продолжив наблюдать за ним в полглаза. – Лучше расскажите, зачем вы здесь. У вас тут дела?

Да, отвечает он, кое-кто пообещал ему помочь найти одного человека, которого он ищет уже очень давно. Затем возвращает вопрос ей – а вы? Траволатор, замедлившийся в сумраке тоннеля, снова набрал ход.

– Вы же знаете Элпиду?

Он переспросил – гадалка? – и добавил, что никогда не верил в эти глупости.

– Вы не верите в судьбу? – она впервые подняла на него глаза и тут же изменилась в лице. Перила между ними опустились, предвещая приближение очередной платформы. – Ваши глаза… там, в поезде, они горели так ясно… но сейчас они абсолютно чёрные… – коснувшись ладонью его лица, она поочередно заглядывает в каждый из них. Слабое сияние её собственных глаз, кажется, тоже окончательно померкло…