Страница 19 из 72
Это благо ученичества со стороны настроения ученического духа. Оно вознаградимо и без мудрого, опытного отца; но что далее доставляет отец опытный своим действием на дух ученика или содействием ему и истинным руководством, того ничем не заменишь. Как зрящий, он сразу видит все состояние ученика, его настроение, главную боль; и, как опытный, знает, что и как употребить к уврачеванию его. Болезнь всякая, точно узнанная и верно врачуемая целительным против нее лекарством, скоро уступает. Святой Варсонофий заметил у своего ученика Иоанна гневливость, раздражительность и начал действовать прямо против нее и словом, и делом (ответ 10). Исидору, лицу княжеского достоинства, пылкому, свирепому и жестокому, отец, коему он предал себя, велел стоять у врат и просить всякого: молись о мне, я одержим злым духом,- и он скоро достиг глубочайшего смирения и сокрушения (Лествица, Слово 4, п. 23). Сам человек часто и видеть не может своей немощи и гибнет в самодовольстве. Потому-то мудро, если он придет к зрящему и скажет: посмотри, что во мне? Зрящий начнет действовать и изгоняет из него его немощь. Так святой Варсонофий одного безмолвника, утопавшего в самообольщении, довел до сознания, что он стоит в кичении и самомнении, и привел к покаянию, без чего он и умер бы в своей мысли погибельной (ответ 68 и далее). Только просвещенный и зрящий отец и откроет, что в нас, только он и поведет и приведет к врачеванию, потому что действует безошибочно.
Действующий во спасение идет вперед к совершенству; но не все всем полезно: что одному споспешествует, то другому вредно или по крайней мере может остановить его, как длинное платье мешает на ходу. Кто же скажет: это сделай, а к этому не прикасайся, объяснив при сем, как это истинно и спасительно для нас? Ум опытный, зрящий весь строй нашего образования в духе, от первого его зарождения до совершенства, и видящий, что идет к нему и что нейдет. Все это может только истинный отец, и только он один. Сам же человек чего не надумает, на что не бывает готов решиться! Мало ли есть такого, что благовидно только, а не спасительно! Без предостережений и указаний он может измучиться, истратить силы без пользы или наделать ненужных наростов, кои, как болячки, будут безобразить его внутреннего человека.
Хорошо ли углубляться в Писание и исследовать его тайны? Хорошо, особенно когда есть к тому способность, приготовление, жажда. Между тем святому Дамаскину было воспрещаемо что-либо писать и умствовать. Досифей терпит наказания и укор за вопросы о разных местах Писания. После оказалось, что это и тому и другому было спасительно. Кто довольно умиротворил страсти, тому хорошо поспешить на безмолвие, чтоб быть с Богом, но иногда и часом упрежденное дело ведет не к добру. Святой Варсонофий не одному говорил: потерпи еще… скажу… и будет хорошо; так и было. Воду кипятят, но для одного дела раз, а для другого дважды и более - так и здесь. Иногда вещь безразличная много может сделать помехи. Вообще, ровность образования, спешность шествия к совершенству без уклонений, блужданий и всяких остановок принадлежит исключительно жизни под руководством отца, и притом зрящего. Без того путаница, застои, наросты неизбежны.
Наконец, бывает, что и ревностные вначале стихают, слабеют и делаются вялыми и безжизненными, а нередко и падают. От чего? От недостатка упражнения, опытов трудничества или движения живущего внутри духа. Когда сам себе назначит человек правила делания, то, пока труд навыкновения занимает его, он говорит духом; но потом, когда совсем с ним освоится, то и потому, что это дело обделано, и потому, что дух возросший требует больших дел, все прежнее уж не возбуждает его: он легко, без напряжения совершает то, как дело обычное. Кто же будет доставлять ему дело для упражнения сил? Кто подложит как бы дрова под огонь ревности? Надобно, чтоб был изобретатель дел, и притом опытный, а то и камень можно подложить вместо древа. Так и бывает: отец-руководитель постоянно содержит ученика в некотором трении под занятиями все более и более трудными и тем хранит дух. Так, у Лествичника, один настоятель разные употреблял для сего способы: одного вызвал из-за стола и приказывал ему стоять без обеда; другого высылал из церкви; третьему, когда он поклонялся, повелевал лежать на земле, пока прочитает все правило, и прочее. И потом, когда Лествичник спрашивал его: для чего он так делает? - "Затем,- отвечал настоятель,- чтоб доставить им венец и подать другим пример, но более для того, чтобы не ослабел дух".- "Но можно подумать, что это несправедливо и может повредить".- "Нет,- заметил настоятель,- кто соединен любовию с моим духом, того ничто не разлучит" (Слово 4, п. 25 и далее). То есть вся плодовитость такого делания условливается первоначальным заветом и союзом сердечным.
Но особенно нужда содействия отца оказывается на переходе от деятельной жизни к созерцательной. Дух зреет, и, когда истинно очистятся страсти, он естественно парит выспрь. В сем-то парении без руководителя он большею частию попадается в злобные руки врагов воздушных, попадает в прелесть и или погибает, или застаивается на ней. Потому-то всеми отцами решительно заповедуется не прикасаться к сему сокровищу без опытного отца, такого, кто знает и сам прошел путь к нему. Тут уж один опыт - указатель. И понять нельзя, что там есть, хоть и написано понятными словами. Самочинный делатель бьется без плода, а нередко и на пагубу себе. Под руководством же с верою скоро понимает, входит во внутреннее святилище и зрит духом.
Вот выгоды жизни под опытным руководством, ничем не вознаградимые! Правда, Господь милосерд: ищущего и уповающего… милость Его обыдет. Но и Он оставляет нас более обыкновенному пути. Сам человек всегда путает. И что мог бы сделать в день, то делает год, делает и переделывает. Может быть, и так делает, но поелику не уверен в том, то начинает снова переделывать. И время, и труды тратятся. Но что особенно - редкий избежит самомнения без послушничества. Послушник, говорит Лествичник, не видит своих дел, потому что не сам, не по себе их делает, а, хотя бы чудодействовал, все то относит к отцу своему и его молитвам; напротив, кто один, тот неизбежно стоит в той мысли, что сам собою делает дела добрые, и падает в самомнение (Слово 4, п. 54, 55). Некто Евфимий, пришедший к Варсонофию после долгого безмолвия, показал это опытом. Сколько трудов нужно было, чтоб привесть его к сознанию, что он в самоправедности! И дал Бог, что наконец и он сказал: окаянен аз (ответ 160 и далее). Напротив, какой умиленный характер образуется у живущего под руководством! Сначала образуется у него смирение, от смирения бесстрастие, тишина духа и свет Божий; далее - простота, незлобие, детство; это и есть мера возраста Христова, как изображает святой Лествичник.