Железом по белому

1

Узкая улочка, из тех, что неизменными существовали и сто лет, и двести, и триста, а возможно, и помнили еще топот сапог эстских легионеров… если те, конечно, носили сапоги и доходили в свое время до Фюнмарка. Булыжная мостовая, высокие, нависавшие над улочкой дома, превращающие ее в узкое ущелье, белые стены, перечеркнутые черными полосами балок фахверка, маленькие решетчатые окошки…

Вольф качнулся. Выход из стен тюрьмы, в которую его притащили колониальные драгуны, дался ему совсем не так легко. Ныл отрубленный холерным майором мизинец, пусть и замотанный бинтами, дергала рана на плече, залившая рукав оранжевого мундира черной, запекшейся кровью, заплыл глаз, пострадавший от удара того ловкого малого, что попытался прыгнуть на него из-за угла, да еще и кожу надо лбом умудрился рассечь, так что пришлось обмотать тряпками еще и голову.

Не человек, а прямо-таки восставший покойник из сказок.

Однако отправиться ему нужно туда, куда ни один мертвец доброй волей не пойдет.

В церковь.

В конце концов, каждый священник должен помогать несчастным…

Юноша сошел с крыльца тюрьмы и, пошатнувшись, шагнул вперед. Где-то там впереди должна быть церковь. Наверное. В любом городе есть церковь, правильно?

Прошел несколько шагов вправо — и остановился. Голова, пусть и гудящая после удара, напоминала о том, что не нужно оставлять следов. Следов. Каких следов? Он же в городе, а не в горах, откуда…

Вольф взглянул вниз. На вытертых камнях мостовой еле виднелись темные капли крови. Плечо. Юноша зарычал и прошел чуть дальше, отрывая рукав от рубашки. Вытащил тряпку из-под мундира, затянул рану — и, развернувшись, пошел в другую сторону. Куда идти — сейчас все равно, а кровавый след, который он успел оставить, уже указывает на то, что он пошел вниз по улице. Значит, нужно идти вверх. Не стоит недооценивать наблюдательность и ум холерного майора.

2

Прямо по улице Вольф, конечно, не пошел. Почти тут же свернул в переулок, прошел дальше, свернул еще раз. И еще раз. И еще. Улочки незнакомого городка вились, как ходы лабиринта. Такое чувство, что при постройке города отметили место, где будет центральная площадь, привели на нее стадо овец, выстрелили в воздух — и там, где пробежали перепуганные овцы, там и были проложены улицы…

Он свернул в очередной раз и уперся в тупик. Эта овца, видимо, не выдержала испуга и прямо здесь скончалась от разрыва сердца…

Еще несколько поворотов — и Вольф оказался в совсем узких переходах, сжатых высокими каменными заборами, за которыми стучали черными голыми ветвями деревья. То ли парк, то ли сады… Только церкви не видно.

И тут Вольф остановился. Он понял, что ни в какую церковь не пойдет.

3

Когда-то, давным-давно, церковь была единой. Она, собственно, так и называлась Всеединая вселенская церковь. У нее был один глава, вернее, главой Церкви считался сам Бог, но так как он совершенно точно не собирался заниматься хозяйственными делами, то главой Церкви на Земле был Викарий, а все остальные священники ему, соответственно, подчинялись. Подчинялись, подчинялись — и доподчинялись до того, что лет триста назад один из священников стукнул кулаком по столу и разразился длинной речью, вкратце сводившейся к тому, что Всеединая церковь вообще, ее Викарий — в частности, и все церковные иерархи — оптом, вместо того, чтобы вести народы к торжеству божественных заветов, занялись демоны знает чем. Далее священник подробно перечислил чем именно занимаются священники, как будто рекомые демоны предоставили ему детальный отчет. В перечень входили все известные Церкви грехи, и даже парочка неизвестных. Из этого обстоятельства священник сделал вывод, что посредники между Богом и людьми в вопросах веры не нужны совершенно, а нужны разве что проводники и помощники, которые укажут верный путь, если человек сам в священной книге Картис не разберется.

Ладно бы, если бы священник это высказал в своем доме или там, в кругу друзей. Он, во-первых, изложил это все письменно, и разослал списки своих тезисов по всем Белым землям, а во-вторых — это был не просто деревенский священник, это был сам великий Айслебен, человек, настолько известный в Белых землях, что к его мнению прислушались.

Возможно, большинству поверивших в тезисы Айслебена, просто показалась хорошей идея отобрать у священников нажитые ими богатства, но, так или иначе, в течение ста лет в Белые земли на смену Всеединой церкви пришла церковь Кардинальская. При каждом правителе был выбран кардинал, от древнеэстского слова cardo, «основа», который и следил за тем, чтобы новоизбранные священники-пасторы не слишком увлекались стяжательством и телесными излишествами.

Пришла Кардинальская церковь не совсем мирным путем — Всеединая вовсе не собиралась отдавать за просто так такой жирный кусок владений, как Белые земли. Были и церковные проклятия, и обвинения, и священные походы, и войны, так что в итоге кардиналисты и викаристы друг друга люто ненавидели.

Пусть Вольф не был таким уж правильным верующим, но обратиться за помощью к викаристам он не мог. Просто с души воротило. А других церквей здесь не было.

Фюнмарк — викаристкая страна.

4

Вольф уж было собирался отчаяться — ну или хотя бы вспомнить, как это делается — как в его больную голову пришла мысль. Вернее — воспоминание.

Рисунок. Рисунок на побеленной стене, мимо которой он недавно прошел. Что там было нарисовано?

Конь. Конь с львиными лапами и длинным витым рогом на лбу. Единорог.

Единорог — это аптека. Значит, за забором, возле которого он стоит — не просто сад, а сад аптечный. А аптека — это лекарства. Ну и как минимум один человек, который в этих лекарствах разбирается, а, значит, может помочь с ранами.

Только где вход?