Железом по белому

1

Согласитесь, есть что-то волшебное в путешествии на поезде. Пожалуй, ни один другой вид транспорта не сравнится с этим сказочным ощущением, что ты находишься дома — и при этом плавно движешься к точке своего назначения. Можно ли при поездке на лошади читать книгу? Или странствуя в дилижансе встать и пройтись, продолжая ехать? Можно ли спокойно обедать в плавании на корабле? Под «спокойно» подразумевается «когда твоя посуда не норовит спрыгнуть со стола, а уже съеденное — выбраться обратно».

Нет, в плане даже не комфорта — спокойствия, поезду нет равных.

Как будто решив поспорить с этим утверждением, поезд начал неожиданное торможение. Посыпались сумки сверху из багажных сеток, кто-то замысловато выругался, явно не удержавшись на ногах, возмущенно взвизгнула женщина, обнаружив, что в ее пышную грудь уперся ладонями человек, который не только не был ее мужем, но даже не был с ней знаком! И при этом вовсе не выглядел как тот, с кем она хотела бы познакомиться!

Тяжелый саквояж из темной свиной кожи, стоявший на лавке возле одного из пассажиров, изъявил было желание спрыгнуть на пол, но рука в перчатке аккуратно пресекла это намерение. В край противоположной лавки уперлась ботинок хозяина саквояжа, из тех ботинок, что яснее ясного говорят, что их хозяин не гонится за модой. Но не стоит полагать, что хозяин ботинок донашивает то, что было модным когда-то. Нынче в моде — тупой носок ботинка и высокий каблук, десять лет назад в моде были ботинки остроносые, как щучья морда. На этих же ботинках красовался полукруглый носок, какие носят люди, превыше моды ценящие удобства. Впрочем, несколько высоковатый каблук говорил о том, что некоторой щеголеватости его обладатель все же не чужд. Прочная кожа указывала на практичность владельца, а ее выделка — на то, что практичность и дешевизна для него — не одно и то же.

В общем, внимательный человек только по одному ботинку отнес бы этого пассажира поезда к купцу средней руки или приказчику солидного торгового дома. Точно такому же образу соответствовала и темная одежда, пальто, котелок… Разве что несомненная молодость данного человека перечеркивала версию с купцом и однозначно определяла путешественника как приказчика.

— Проверка паспортов, — в вагон вошли люди в черных шинелях с двумя рядами блестящих пуговиц. На черных же кепи золотился вышитый грифон, распушивший крылья так, что стал почти круглым. В лапах грифон зажал факел и кувшин, как будто он уже выпил и теперь собирается что-нибудь подпалить.

На самом же деле факел символизировал неустанный поиск скрытого, а кувшин был Неиссякаемым сосудом из древнеэстской мифологии, символом денежных потоков, которые, благодаря усердию этих людей, проистекают в казну государства.

Грюнвальдские таможенники.

Один из них подошел к нашему Приказчику:

— Паспорт.

— Пожалуйста.

— Цель приезда в страну?

— Торговля.

— Чем торгуете?

— Косметика.

— Ваши вещи?

— Вот.

— И всё?

— Все.

— Что в саквояже?

— Образцы товара.

— Покажите.

В саквояже и в самом деле лежали несколько плоских деревянных шкатулок, в которых находились плотные ряды флакончиков, баночек, коробочек.

— Запрещенные к ввозу предметы?

— Нет.

— Товары, подпадающие под таможенный тариф?

— Нет.

— Имеете ли вы преступные намерения?

— Нет.

— Имеете ли вы поручения правительства?

— Нет.

— Тайные цели?

— Нет.

— Шпионаж?

— Нет.

Таможенник задумчиво посмотрел на безразличное лицо Приказчика, но, видимо, так и не смог придумать, к чему еще придраться. Перешел к следующей жертве, тучному человеку с красным лицом любителя вина, у которого немедленно обнаружил превышение допустимого количества сигар, тут же конфискованных «в доход государства».

Йохана — ну, разумеется, Приказчиком был именно он — в школе на улице Серых Крыс научили менять облик так, что его навряд ли бы узнала даже родная мать. Однако в отличие от Цайта, мгновенно переключавшегося с облика на облик, у Йохана это всегда получалось с некой запинкой.

— Ты слишком обстоятельный, — подвел, наконец, итог преподаватель, — Принимая образ, ты пытаешься продумать его как можно полнее, вплоть до того, как звали мать и отца твоей маски, что он любит есть на ужин, и в каком возрасте лишился девственности.

— Это плохо? — спокойно спросил Йохан.

— Это требует другого подхода.

В итоге Йохану порекомендовали выбрать для себя несколько образов-масок, продумать каждый из них до конца и выбирать нужный в зависимости от ситуации.

Вот сейчас он въезжал в Грюнвальд в облике, вы правильно догадались, Приказчика: некоего Карла Фабера из Зойдбурга, что в Зоннетале, приказчика мастерской почтенного Иоахима Терруля, прибывшего в Грюнвальд с целью заключить договора с несколькими столичными магазинами. Все вышеперечисленное подтверждалось имеющимися у Йохана бумагами, а о Зойдбурге он знал столько, что, встреть случайно «земляка» — и тот сам бы задумался о том, кто из них коренной уроженец.

На самом деле, разумеется, задание Йохан получил от старшего сотника. Необычное задание. Непростое.

Если три его друга имели, в общем-то, однотипные задачи: приехать туда-то и там поступить в распоряжение того-то, то он, Йохан, должен был, ни к кому в распоряжение не поступая, выполнить порученное задание: привезти в Бранд мастера-механика по фамилии айн Хербер. Ребята недолго поудивлялись этому, но решили, что командиру Черной сотни виднее, кому что поручать. В конце концов, никто из них не знал, насколько сложным будет выполнить каждое поручение.

Йохан было очень неловко перед друзьями, но он скрыл от них одну вещь.