Одаренный. Второй шаг

Глава 17

С арены выносили трупы. Парочка из них оказалась жутко обезображена огнём. Кожа обгорела до черноты и сморщилась. Два других тела оказались покрыты множеством глубоких, сочащихся кровью ран и не подавали признаков жизни. И только рыжий гном вышел из клетки на своих ногах. Он слегка покачивался, щурил покрасневшие глаза с полопавшимися капиллярами и потирал то место, где раньше были брови. Нынче их забрал огонь. От гнома сильно пахло палёными волосами, а над головой курился лёгкий дымок. Но при этом он выглядел довольным и приветливо помахал рукой толпе. А та принялась восторженно скандировать:

— Дракон! Дракон!

— Так вот ты кто, голубь сизокрылый, — пробурчал я, готовясь вступить в клетку.

— Ты знаешь, Самоубийца, мне даже будет немного жаль, когда тебя убьют, — с вымученной улыбкой произнёс он и потопал в душевую.

А я на негнущихся ногах вошёл в клетку следом за своими противниками. После этого мы рассредоточились по кругу, спинами к прутьям. И услышали возбуждённый голос из динамиков:

— Приветствуйте следующую пятёрку участников!

Зрители громко заорали, засвистели. А я безрадостно посмотрел на своих оппонентов. Мамашей оказалась та самая крупногабаритная орчанка. Она, скорее всего, оборотень. И у неё единственной помимо шорт имелся кожаный топик. Он скрывал её внушительную грудь, которая вполне могла служить оглушающим оружием. Если такая сиська прилетит в голову, то можно потерять сознание минимум на три дня.

Толпа бурно приветствовала Мамашу, когда голос выкрикнул её прозвище, а сама орчанка поднял сжатый кулак. Наверное, всё феминистки в этом зале будут болеть за неё.

Вторым распорядитель назвал Мясника. Им оказался крупный, слегка заплывший жиром человек с грозным выражением лица, а-ля — ща как вдарю. Его зрители тоже поприветствовали более чем радушно. А мужик помахал им лапищей, больше похожей на лопату.

Мясник явно был из числа нелюдей, так как он не взял в клетку нож. И я даже не мог предположить, кто скрывается за его личиной.

А вот ещё один представитель расы орков вполне мог оказаться оборотнем. Он грозно смотрел на нас маленькими, налитыми кровь глазками и скалил зубы. У него оказался сломан правый нижний клык. Вероятно, поэтому он и взял себе прозвище — Клык.

Толпа наградила орка аплодисментами. И ими же она одарила невысокого, худосочного гнома с крючковатым носом и крайне злобным лицом, испещрённом морщинами.

Я тоже, как и в случае с Мясником, не мог понять, кто есть на самом деле этот гном. Но прозвище Бешеный Ублюдок ему явно шло. Вот его-то я и выберу своей первой жертвой. Он смотрелся менее опасным, чем прочие мои противники. Да и стоял он в паре метров справа от меня, а вот слева возвышалась Мамаша. Её бы я оставил на потом.

Тем временем распорядитель заорал из динамиков:

— И последний участник из этой пятёрки! Квартерон по прозвищу Самоубийца! Он единственный участник турнира, кто будет вооружён ножом!

Народ прекрасно знал, что это означает, и вместо аплодисментов стал негодующе свистеть и орать:

— Кого вы нам подсунули?!

— Я не хочу смотреть на мясо!

— Вышвырните его вон! Он портит всё зрелище!

— Вышвырните, но сначала отрежьте уши!

— Суки, — пробурчал я себе под нос, чувствуя, как холодок страха гуляет вдоль позвоночника. Он бодрил меня и даже, в некоторой степени, добавлял сил.

Меж тем, несмотря на все протесты зрителей, прозвучал гонг и нелюди стали стремительно преображаться. А я, не став ковыряться в носу, сделал несколько скользящих шагов по пропитавшемуся кровью песку и попытался вонзить нож в гнома. Но тот необычайно резво отскочил, завершив трансформацию. И мой удар пришёлся в воздух.

— Твою гномью мать! — разочарованно выдохнул я, увидев вместо гнома зеленокожего карлика с длинными, острыми ушами, кожистыми крыльями и когтистыми пальцами.

Он злобно сузил глаза, раскрыл слюнявую пасть, наполненную шиловидными зубами, и метнулся в мою сторону, орудую крыльями. Я тотчас рефлекторно отпрыгнул, врезавшись спиной во что-то каменно-твёрдое и мохнатое. Мне хватило одного взгляда, чтобы понять, кто оказался за мной. Это была Мамаша. Она действительно перекинулась в человекоподобного прямоходящего волка. И теперь орчанка возвышалась надо мной, скаля жёлтые зубы. В то же самое время крылатый гном стремительно летел ко мне. Ну я и поступил так, как подсказывала мне логика ситуации. Кувырком ушёл в сторону, едва избежав укуса оборотня. Челюсти Мамаши безвредно щёлкнули там, где мгновение назад была моя голова. А гном с пронзительным визгом врезался в её живот и стал драть его когтями.

Я же закончил кувырок и попытался встать на ноги. Но тут же истошно завыло шестое чувство. И я опять перекатился, только теперь вбок и не вставая с влажного песка. Он облепил моё обнажённое тело и попал в рот. А перед моими глазами мелькнул кулак, усыпанный острыми десятисантиметровыми рогами. Он вскользь задел моё темечко одним из шипов и глубоко вошёл в бледно-красный песок. Я заорал от боли и под разочарованный выдох толпы вскочил на ноги.

Моя рука тут же инстинктивно метнулась к волосам и наткнулась на горячую влагу, которая струилась из рассечённой кожи. Она стекала по затылку и продолжала свой путь по шее. Но рана вроде бы не была серьёзной. А нанёс мне её выпрямившийся Мясник. Он оказался с ног до головы покрыт рогами, словно жена изменяла ему с завидной регулярностью. У него даже на перекорёженной яростью физиономии оказались рожки. Правда, они были существенно меньше тех, которые росли на его спине и плечах. И вот этот ёжик выбрал своей целью меня. А оборотни в это время в другой части клетки гонялись за вёртким гномом. Похоже, они решили разобраться с ним, а уж потом приняться за кого-то из нас.

Я тотчас крикнул, указав на них пальцем:

— Мясник, смотри! Эти твари блохастые спелись! Нам надо…