Страница 6 из 19
На секунду представляю, как она пульсирует на моем члене, и в глазах реально темнеет. Мне, сука, еще осталось сознание потерять! Нависаю над ней и заглядываю в глаза.
— Вероника, — ловлю губами упавший на лоб локон, — детка, ты еще один раз не потерпишь?..
Она делает выдох, а потом выражение глаз становится осмысленным, Ника протягивает руки и обнимает меня за шею.
— Тимур, — шепчет, — ты только меня целуй все время, хорошо?
— Дурочка, — говорю в губы, — я тебя вообще сейчас съем.
Толкаюсь языком, она тут же всасывает его, и мы начинаем переплетаться, касаясь кончиками, впиваясь в основание. Мы трахаемся языками, и я чувствую, как она подо мной раздвигает ноги, полностью для меня раскрываясь.
В голове начинает гудеть, я примеряюсь бедрами, и мой член сам находит ее вход. Влажный от моей слюны и от ее желания, теплый, притягивающий. Упираюсь локтями по обе стороны и покачиваюсь, член скользит по шелковой промежности, головка сочится, увлажняя мою девочку еще больше. А потом толкаюсь вперед и улетаю.
— Тимур… — слышу вскрик. Замираю. Я в ней полностью, до основания. Ложусь сверху и просовываю под нее руки. Все, лежи, родная, привыкай ко мне.
— Ммм?
— Тебе… хорошо со мной?
Это звучит так неожиданно, что я даже приподнимаюсь и смотрю на нее. Облизывает пересохшие губы, и я вспоминаю, что обещал.
— Мне ох…енно, — говорю и вплетаюсь в ее рот языком. А сам начинаю толчки, сначала короткие, медленные, потом все сильнее, сильнее, а дальше разгоняюсь как невменяемый.
Она постанывает, царапает ноготками спину, плечи. Я чувствую, что уже скоро, и вкладываю ей в рот пальцы, а потом протискиваю руку между нами и нахожу клитор.
— Ну, давай, давай, моя хорошая, — шепчу, кусаю мочку уха и снова завладеваю ее ртом.
Наши языки танцуют друг на друге, я стимулирую клитор и всаживаюсь в узкую, ох…тельную девочку, ударяясь об нее с остервенелым рычанием. Это настоящее сумасшествие, которое не имеет ничего общего с обычным сексом. Это какой-то другой уровень полного улета, я только не знаю какой.
И когда гладкие, шелковые стенки начинают пульсировать и исходить соками, я ору и кончаю так феерично, что кажется, сперма из меня лупит, как из брандспойта. Она тоже кричит, я накрываю ее рот своим и мы еще долго дышим друг в друга, будто искуственное дыхание делаем. Я не могу выйти из нее, я бы так и спал в ней, но я тяжелый, сука, а она такая вся-вся девочка… Нежная… Сладкая… Моя…
Я это, оказывается, вслух говорю. И похер, надо — еще скажу. Ей нравится, она гладит меня по спине — я мокрый, как будто из парилки только. Но в душ мы пойдем завтра, дотягиваюсь до брошенного рядом полотенца, вытираю ее и себя.
Блять. Помутнение какое-то. Все на свете забыл. Что обещал не трогать больше забыл, про презерватив — забыл, что хотя бы на живот ей можно было кончить — все забыл.
Надо отнести ее в соседнюю спальню. Я не сплю с женщинами, которых трахаю, это если хочу продолжить через час-два, тогда только. Но ее лучше до утра не трогать, и я собираюсь ей это сказать, но мою шею обвивают тонкие руки, а по губам скользят соленые губы.
— Спокойной ночи, Тимур!
Прижимается щекой к моей груди и закрывает глаза. Как щенок, который только что играл, а потом тут же завалился спать. И я сдаюсь. Поудобнее подтягиваю ее к себе и набрасываю простынь. Смотрю, как дрожат на белом безупречном лице длинные, бархатистые ресницы, и говорю в темноту.
— Не вздумай привязываться ко мне, Вероника. Ты со мной, пока между нами просто секс. Если замечу что — сразу уедешь. Решай сейчас.
— Я согласна, — звучит из темноты ответ, и мне почему-то от этого херово.